Приступить к ликвидации - Эдуард Хруцкий

Данилов взял чашку из рук Муштакова и вдохнул забытый аромат. Сделал первый глоток и закрыл глаза от удовольствия. Когда Данилов ухаживал за Наташей, они часто бывали в кафе «Красный мак» в Столешниковом. Стены, обшитые темными панелями, мягкая удобная мебель, мраморная стойка в глубине. Кафе как бы состояло из двух половин: одна его часть несколько возвышалась, туда вели три ступеньки. Тогда по телефону для конспирации они говорили: пойдем к трем ступенькам. Они приходили туда, брали бутылку «Кара-Чанах», пирожные и кофе, крепкий и ароматный.

Иван Александрович сделал еще глоток, потом еще.

— Налить? — предложил Муштаков.

— Неудобно разорять тебя.

— Пустое. — Он наклонил кофейник, долил еще полчашки. — К сожалению, все. Пей, я тебе кое-что расскажу.

Муштаков открыл сейф, достал тоненькую папку.

— Это показания одного золотишника, спекулянта Володи Булюля, нет, не напрягайся, ты его не знаешь. Он промышлял у скупки в Столешниковом. Вот что он поведал нам.

— Ну вот, пожалуй, и все новости. — Муштаков закрыл папку. — Теперь ты можешь почти точно установить, кто такой Судин.

— Володя, — Данилов встал, — я сейчас к начальству иду, ты мне не дашь этот протокол?

— Зачем он тебе? Я просто прикажу, и выписка через пятнадцать минут будет в приемной у Осетрова. — Муштаков взглянул на часы и постучал кулаком в стенку. — Это моя спецсвязь. Иди спокойно. Все будет вовремя.

Выходя из его кабинета, Данилов столкнулся в дверях с сотрудником Володиного отдела.

Данилов и начальник

Они разложили бумаги на большом столе начальника. В кабинете было по-утреннему зябко, но форточка все равно оставалась чуть приоткрытой, начальник считал, что свежий воздух целебен. Он читал материалы по делу, а Данилов рассеянно рисовал один и тот же мужской профиль на коробке от папирос, ожидая первого вопроса.

— Ну что же, Иван Александрович, — начальник оторвался от бумаг, — читается с неослабевающим интересом, как авантюрный роман.

— «Похождения Рокамболя»? — усмехнулся Данилов.

— Нет, скорее, «Петербургские трущобы». Доложи о предпринятых мерах.

— Сегодня утром Белов выехал в Баку. Наблюдение за Валиевой осуществляют местные товарищи.

— Ясно. Транспорт?

— Литерный санитарный поезд. Идет на двойной тяге. Должен прибыть на место через три-четыре дня.

— Дважды в день связывайся по ВЧ и докладывай мне.

— Есть.

— Что с Кузымой?

— Часа через два допросим.

— Что за срок странный такой?

— Наркоман, пока еще не отошел.

— Меня крепко интересует этот «полковник». Где шофер?

— Никитин выехал за ним.

— С прокуратурой говорил?

— Конечно.

— Кто дело-то ведет?

— Чернышов.

— Степан Федорович. Смотри, жив курилка! Молодец! Ему сколько лет-то?

— Шестьдесят два.

— Мне кажется, что главные фигуры здесь «полковник» и Кузыма. С Судиным все ясно. Кстати, пальцы его и фото, кличку тоже немедленно в ГУМ для идентификации. Говоришь, был на Беломорканале? Выясним! А теперь, Ваня, дальше поедем. Какие у тебя имеются мысли в отношении стратегии, а также тактики?

— Вы меня, видимо, с генералом Скобелевым спутали.

— Нет, я тебя ни с кем не спутал. — Начальник зашагал по ковру. — Нет, не спутал, — добавил он. — В сыске тоже нужны и стратегия и тактика. Понял?

— Куда уж как ясно. Только, на мой взгляд, задача у нас одна — срочно расколоть Кузыму и выйти на «полковника». Повяжем его, тогда мы на коне. Уйдет…

— Тогда я с тебя первого спрошу за всю шоколадку, — хохотнул начальник. — Ну а с меня… — Он не докончил и повернулся к окну.

— Ну что мы заранее о выговорах думаем. — Данилов встал, начал собирать бумаги. — Что-то вы слабину давать начали. Пока мы точно выходим…

— В цвет? — Начальник быстро повернулся. — Конечно, если возьмем, то оно так и будет. А если нет?..

— Найдем.

— Иголку в стоге сена. Оптимист ты, Ваня. А может, лучше обрубить концы? — хитро спросил он.

— Это как же?

— Да так, возьмем Валиеву, а убийца Соколова у нас.

— Вы что, шутите?!

— Конечно, шучу, — вздохнул начальник, — только кое-кто так делает, и ничего — в передовиках ходит.

— Мы с тобой разве в розыск за этим пришли? За карточкой на Доске почета и процентами?

— Иди ты, — махнул рукой начальник, — тебе же русским языком сказано: шучу. Могу я пошутить или нет?

— Невеселые у вас нынче шутки.

— Ваня, — начальник подошел к Данилову, крепко сжал локоть, — ты мне «полковника» этого дай. Где хочешь ищи. Понял?

— Чего уж тут не понять.

— Ну иди, наводи страх на преступный элемент. После допроса Кузьмы сразу доложи.

Данилов вышел из кабинета. Немного постоял в приемной под недоуменным взглядом Осетрова и вышел в коридор. Скоро Никитин привезет шофера. А может, уже привез?

Никитин

Прямо сбесилось начальство с делом этого Судина. Ни поспать тебе, ни пожрать. Только в столовку собрался. Так нет, беги скорей, волоки этого шофера. Да куда он денется? Возит, между прочим, начальника ОРСа, бронирован, жрет, пьет, что хочет, и еще калымит. Из-за этого дерьма он поесть не успеет. Хорошо, что машину дали, а то на трамвае до Каланчевки насквозь вымерзнешь. До войны он в Туле работал опером в отделении. Вот тогда жизнь шла совсем иначе. Он в районе хозяином был, фигурой. Хорошо жилось, легко, весело, и работалось так же. Потом, когда немцы к Туле подошли, он в роту милиции ушел. Повоевал неплохо. Ранили. В Москву увезли лечиться, а из госпиталя сразу в МУР. Никитин вздохнул тяжело.