Герой - Уильям Сомерсет Моэм

Они прошли в комнату для хранения упряжи, и Джеймс начал чистить ружье.

– Думаю, мне лучше снять сюртук. Так будет легче.

Ружье не использовалось несколько месяцев, поэтому работа предстояла большая. Джеймс наклонился и стер ржавчину с затвора.

– Поверь мне, никогда не видел человека, который так небрежно обращается с оружием, – заметил дядя Уильям. – И ты называешь себя солдатом?

– Я немного неловок, – рассмеялся Джеймс. – Мне всегда это говорили.

– Ради Бога, осторожнее! Вдруг оно заряжено?

– Ну что ты, никакой опасности нет. Оно не заряжено, более того – на предохранителе.

– И все же нельзя так держать ружье.

– Вот будет забавно, если я случайно застрелюсь. Любопытно, что скажет Мэри?

– Знаешь, ты так часто находился на волосок от смерти, что теперь можешь умереть только от старости.

В какой-то момент Джеймс обратился к дяде:

– По-моему, масло негодное. Лучше раздобыть свежее.

– Я как раз думал об этом.

– Послушай, ты дружишь с кухаркой. Пожалуйста, сходи и попроси у нее.

– Она для меня все сделает, – ответил майор Форсайт, самодовольно улыбаясь. Он точно знал, что ни одна женщина не устоит перед его обаянием, ни герцогиня, ни служанка, и, взяв чашку, отбыл.

Джеймс тут же подошел к буфету и достал патрон. Вставил его, прижал приклад к полу, направил ствол в грудь и… выстрелил!

Письмо от миссис Клибборн генералу сэру Чарлзу Кроу, кавалеру ордена Бани[28], Глэдхорн-Терис, 8, Бат:

Дорогой Чарлз!

Я так рада, что Вы уже обустроились в Вашем новом доме в Бате, и премного благодарна за приглашение посетить Вас. Я обожаю Бат: там такие милые люди и можно встретить друзей, с которыми не виделся сто лет. Так приятно отметить, как они постарели! Не знаю, удастся ли нам принять Ваше доброе приглашение, но, признаться, с радостью сменила бы обстановку после тех ужасных событий, что произошли здесь. Всю зиму я не находила себе места, у меня даже случилось несколько приступов ревматизма, чего никогда не бывало раньше.

Я уже писала Вам о внезапной и загадочной смерти бедного Джеймса Парсонса за две недели до свадьбы с моей дорогой Мэри. Он случайно застрелился, когда чистил ружье, – во всяком случае, все думают, что произошел несчастный случай. Но уверена, это не так. С тех пор как произошел этот кошмар – шестью месяцами раньше, – меня мучает совесть, а тогда я и спать не могла. Какие ужасные страдания выпали на мою долю! Вас удивят произошедшие со мной перемены; я начинаю выглядеть, как старая женщина. Говорю это вам под строгим секретом. Уверена, он покончил с собой. Он признался, что любил меня, Чарлз. Разумеется, я говорила ему, что гожусь ему в матери, но любовь слепа. И думая о трагической смерти бедного Олджи Тернера, который из-за меня отравился в Индии, я не знаю, удастся ли мне простить себя. Я никогда не давала Джеймсу ни малейшего повода, а когда он признался мне в любви, так изумилась, что едва не лишилась чувств. Убеждена, он застрелился, стремясь избежать брака с женщиной, которую не любил, но еще и потому, что она – моя дочь. Представляете ли Вы себе, что я чувствовала! Конечно же, я ни слова не сказала Реджинальду, который из-за подагры с каждым днем становится все более раздражительным, или кому-то еще. Так что правды никто не знает.

Но я уже не смогу этого пережить. Меня сводили с ума мысли о бедном Олджи Тернере, а теперь на мне еще и кровь Джеймса Парсонса. Такие милые юноши! Кажется, только мне его действительно жаль. Будь он мой сын, я бы неделю билась в истерике, а миссис Парсонс просто сказала: «Бог дал. Бог взял. Да будет благословенно имя Господне». Не могу не думать, как отвратительна такая бесчувственность. Я ужасно расстроилась, и Мэри провела со мной несколько ночей. Я не верю, что Мэри на самом деле любила его. Мне не хочется говорить дурно о дочери, но я должна сказать правду: по моему разумению, она больше любила себя. Она любила неизменность заведенного порядка и доброе отношение Литл-Примптона. Суета, которую устроили вокруг нее Парсонсы, сослужила ей плохую службу. Нельзя позволять девушке столь многое, это не пойдет ей на пользу. И я никогда не любила Парсонсов. Они, разумеется, хорошие люди, но всего лишь пехота!

Счастлива добавить, что бедный Джейми умер почти мгновенно. Когда его нашли, он прошептал: «Это был несчастный случай. Я не знал, что ружье заряжено». (В это невозможно поверить. Просто удивительно, как они все на это купились. Но разумеется, они не знали его секрет!) А несколько минут спустя, перед тем как умереть, он добавил: «Скажите Мэри, пусть выходит замуж за младшего священника».

Если бы мой суженый умер, ничто не заставило бы меня выйти замуж за кого-то еще. Я осталась бы старой девой. Но столь немногие живут чувствами. Мистер Драйленд, младший священник, уже делал предложение Мэри, но тогда она отказала ему. Он вежливый молодой человек приятной наружности, не мой идеал, конечно, но это не имеет никакого значения! Что ж, через месяц после похорон Мэри сказала мне, что он вновь попросил ее стать его женой, но она отказала ему. Я подумала, что с его стороны это просто неприлично, но Мэри сочла такой поступок благородным.

Похоже, что полковник и миссис Парсонс убеждали ее не отказывать младшему священнику. Они говорили, что такова предсмертная воля Джейми, то есть перед смертью он думал о ее счастье. Не сомневаюсь, что мистер Драйленд – прекрасный молодой человек, но если бы Парсонсы действительно любили сына, они никогда не посоветовали бы Мэри выйти замуж. Думаю, это бессердечно.

Несколько дней назад мистер Драйленд пришел к нам и сообщил, что его назначили викарием Стоун-Фейрли, в Кенте. Я отправилась к миссис Джексон, жене нашего викария, и заглянула в выплатной лист. Викарию Стоун-Фейрли положено жалование в 300 фунтов, и мне сказали, что дом там хороший. Разумеется, это немного, но все лучше, чем ничего. Этим утром мистер Драйленд пришел и попросил разрешения встретиться наедине с Мэри. Он сказал, что должен покинуть Литл-Примптон, а в его доме будет пусто без хозяйки. И наконец, встав на колени, он в третий раз попросил ее стать его женой. До этого он побывал у Парсонсов, после чего полковник послал за Мэри и сказал ей, что, по их разумению, ее долг – выйти замуж. И если она отказывает мистеру Драйленду из-за них, это неправильно. В результате Мэри приняла его предложение с условием, что поженятся они через месяц по специальной лицензии и без всякой помпы. Вдова бывшего викария Стоун-Фейрли съезжает через шесть недель, так что им остаются еще две недели на свадебное путешествие. Они предполагают провести их в Париже.

Думаю, никого лучше бедной Мэри не найти. Жалованье выплачивается церковным уполномоченным, а это гораздо надежнее, чем пожертвования прихожан. Она уже не так молода, и, пожалуй, это ее последний шанс. Хотя Мэри моя дочь, вынуждена признать, что одеваться она не умеет, да и вообще, увы, простушка, а с годами ее внешность лучше не становится. Когда мне было восемнадцать, служанка моей матери всегда говорила: «Мисс, многие тридцатилетние женщины гордились бы таким бюстом, как у вас». Но у нашей бедной дорогой Мэри фигура совсем никакая. Она идеальная жена для сельского викария. Обожает давать людям советы и ухаживать за бедными, и ее не волнует, что одевается она безвкусно. В этом Мэри совсем не разбирается, хотя я делала для нее все, что могла.