Проданная дракону - Алисия Эванс

Девушка не знала, сколько времени прошло. Время перестало существовать для нее, став чем-то не важным и призрачным. Какая разница, как течет время, если сердце переполняет неземная любовь ко всему сущему?

И вдруг все переменилось. Счастье, покой и любовь померкли, возвращая душе земную тяжесть. В памяти начала всплывать жизнь Аиши, будто кто-то акварелью рисовал картины ее прошлого. Отец, мать, сестры, друзья. Радость, горе, первые чувства, первый поцелуй. Она смотрела на свою жизнь со стороны, как на диковинный спектакль. Яркие, сочные, трогательные сцены постепенно затемнялись, словно кто-то наложил тень на ее жизнь. Смерть отца, ссора с матерью, тяжелая первая встреча с Арктуром и жизнь в Первом доме. Чем дальше, тем темнее были картины, тем больше мрака было в ее жизни.

Аишу терзало странное предчувствие. Это не просто тьма. Она словно живая. Будто повинуясь мыслям девушки, мрак начал сгущаться, оформляясь во что-то осмысленное и осязаемое. Картины ее жизни начали исчезать, меркнуть, а тьма все сгущалась и сгущалась, заполняя собой все. Аиша ощутила запах смерти, от которого стало жутко. Мрак касался ее, окутывал, но не мог пробраться внутрь. Она чувствовала, что он пытается, но ему не хватает силы. Аиша слишком сильна.

Оставив попытки овладеть ею, тьма начала формировать очертания человеческой фигуры. Девушка быстро поняла, что перед ней мужчина. Всего за минуту бесплотный туман превратился в человека. Или стал выглядеть, как человек. Как Аиша ни старалась, но ей не удавалось разглядеть его лицо. Тьма прятала черты, сгущаясь над мужчиной полупрозрачной вуалью. Девушка чувствовала, что от него исходит опасность. Больше всего на свете она мечтала сбежать из этого странного измерения, отдалиться от излучающего смерть существа.

И вдруг он распахнул глаза. Черные, словно в них собралась вся тьма мира. Словно сотни тысяч ночей сконцентрировались в глазах этого существа. Смерть — Аиша отчетливо ощутила ее присутствие. Он и есть сама Смерть. Ее враг и ее брат. Ее ненавидимый противник и незаменимый союзник. Как черное и белое, как сила и слабость, как погибель и возрождение, они были неразделимы и несовместимы.

Смотреть в его глаза было невыносимо. Находиться рядом — тоже. Собрав все свои силы, Аиша отвернулась. В тот же миг видение разрушилось, тьма исчезла, а сама она обнаружила себя лежащей на холодном полу в темном зале.

«Она вернулась».

Слова прошелестели по подземному царству, подхваченные ветром. Нергал открыл глаза. Она здесь, в этом нет сомнений. Он ощущал присутствие Матери в каждом вдохе, в каждой частице вдыхаемого воздуха. Она пришла в этот мир, обнаружила себя. Интересно, почему именно сейчас? Ее дети медленно погибали сотни лет, но она пришла им на помощь совсем недавно.

Губы бога Смерти искривились в улыбке. Любопытно взглянуть, какой облик она приняла сейчас. Помнится, в прошлых своих воплощениях Матерь была и драконом, и простой женщиной, и даже деревом. Да, тогда ее выходка обошлась ему особенно дорого. Как бы ни старался Нергал, срубить святыню ему не удавалось. Помнится, он развязал самую кровопролитную войну в истории, пытался залить корни Матери кровью ее детей, но даже после этого она выжила и вновь воплотилась в новом мире.

Сколько длится их противостояние? С начала времен. Жизнь и Смерть. Матерь и Разрушитель. В их последнюю встречу Нергал, казалось, одержал победу. Он нанес сокрушительный удар по ее первенцам — драконам. Любимейшие дети Матери, воплощение ее силы и могущества. Она отдала им весь огонь своего сердца, создав самых сильных и почти неуязвимых существ во всех мирах.

И что с ними теперь? Нергал приложил немало усилий для того, чтобы обратить великую расу в жалкое нежизнеспособное сборище слабаков. Сегодня драконы не могут размножаться и любить. Их магии едва хватает для поддержания собственной жизни, они не в состоянии даже бороться с людьми. Нергал негромко рассмеялся. Он хорошо поработал. Сделать из драконов попрошаек и сутенеров — одно из величайших достижений за все время существования бога Смерти и Разрушения.

Но как же Матерь смогла возродиться? Для ее воплощения нужна любовь. Много любви. Где же она почерпнула ее? Не могла же обессиленная богиня заставить бесплодную драконицу родить? Да и от кого? Нет, Нергал узнал бы обязательно об этом событии. Ох уж эта Матерь… Всегда преподносит сюрпризы и удивляет его. Несмотря ни на что, он был даже рад ее новому возвращению. Сидеть одному в подземном царстве, которое, по сути, является одной большой могилой, очень скучно. Выбраться отсюда, что ли, взглянуть одним глазком на своего прекрасного врага?

Нергал вновь закрыл глаза, пытаясь обнаружить местоположение Матери. Вот она, в самом сердце Драконьих гор. Конечно, где же еще, как не в жалком пристанище ее любимых детей. Лениво выбравшись из своей постели, бог Смерти переместился сквозь пространство прямо к Матери. Ее сердце, как маяк, сияло во мраке видимого мира.

— А-а-а! — Ощущение было такое, словно Нергал с разбегу врезался в кирпичную стену и отлетел от нее. Голову пронзила боль, словно его ударили молотком по лбу. Немало времени прошло, прежде чем бог Смерти пришел в себя.

Что это было? Что здесь происходит? С начала времен он всегда мог беспрепятственно перемещаться к Матери, видеть ее и даже разговаривать с ней. Вредить не мог, ибо не хватало сил на схватку, но общаться, прикасаться к ней ему никто не мешал. Что же случилось на этот раз?

Теперь Нергал действовал осторожно. Не перемещался с разбега, словно прыгал через пропасть, а осторожно прощупал пространство. Она недоступна! Он мог определить местоположение Матери с точностью до одного шага, но она будто бы находилась в коконе. Что это за магия, что даже он, сильнейший из богов, не в силах обойти ее?

Не может быть… Она вплела свою душу в этот барьер? Нергал отчетливо ощущал магию Матери в этой странной стене, что не позволяла ему переместиться к ней и взглянуть хоть одним глазом. Неужели она пошла на это? Использовала собственную магию, чтобы защититься от него? Предвидела его вмешательство и заранее позаботилась о том, чтобы не позволить своему злейшему врагу даже приблизиться? Но для этого ей потребовалось бы вмешаться еще четыреста лет назад, когда ее дети бежали в другой мир…

Нергал нахмурился. Его не покидало непривычное чувство, что его обвели вокруг пальца. Она предвидела это заранее? Она подготовилась? Она обезопасила свое новое воплощение от его вмешательства? Вот же… Нергал не мог подобрать слово, чтобы назвать им богиню. Он не привык употреблять в ее отношении бранные слова — врага нужно уважать. Назвать ее странной тоже не поворачивался язык. Это вполне естественно — желать оградить свою новую жизнь от старых врагов.

Но почему именно сейчас? В прошлые свои воплощения она не боялась встречаться с ним. Понимала, что Нергал обнаружит ее, но никогда не пыталась скрыть факт своего возвращения. Она и сейчас не пытается… вроде бы. Но почему не желает его подпускать? Чего боится? Это странно и очень интересно.

Эта глупая попытка закрыться разбудила в Нергале пламенное любопытство. Он, сотни лет проведший в своем замке, со скукой наблюдавший за умирающими детьми своего любимого врага, вдруг ощутил прилив бодрости. Что она пытается скрыть? Сломать эту защиту с ходу не получится, нужно время и ювелирная работа. Да и купол этот распространяется лишь на территорию замка. Хм… Первый дом. Нергал и не обратил внимания на старые развалины, созданные драконами по прибытии в новый мир. Что в них особенного? Ответ напрашивался сам собой: Матерь позаботилась обо всем заранее. Она оградила себя от него. Что ж, малышка, ты сама затеяла эту игру. Теперь бог Смерти ни перед чем не остановится, чтобы увидеть тебя и… пообщаться.