Русский волк - Андрей Астахов

знает, сколько дней они тут проторчат. А потом возьмет и заявится другой отряд. Уж не говоря о том, что за это время они могут найти меч.

— Нет, все надо сделать быстро, — я почесал подбородок, заросший двухнедельной щетиной. Появилась странная мысль: за проведенные в этом мире несколько недель я ни разу не мылся и не брился и выгляжу сейчас, как самый настоящий бомж. Я перевел взгляд на Флавию, злую, со свисающими сосульками волосами и фиолетовым синяком на щеке, в мокром грязном платье. Постой-ка, постой-ка…

— Беа, — начал я, — я кажется знаю, как нам без особого риска пройти в деревню. Да еще так, что воины охраны сами будут держаться от нас подальше.

— Неужели? — В голосе Беа удивительным образом смешались ирония и интерес.

— Есть такая отличная детская книжка, называется «Черная стрела». Когда-то она мне очень нравилась. Слушай, мы сможем раздобыть где-нибудь одежду поплоше, дерюжный мешок, веревку, посох и колокольчик?

— В долине есть хутора, там можно купить, — Беа внимательно посмотрела мне в глаза. — Неужто придумал что стоящее?

— Вроде да. Так как насчет шмоток?

— Сперва расскажи, что придумал.

Я рассказал. У Флавии загорелись глаза. Беа долго ничего не отвечала, а потом хлопнула меня по плечу и пошла к своей лошади.

Она вернулась через пару часов со всем необходимым, и мы начали подготовку к разведрейду. Я хорошенько вывалял привезенную одежду в грязи, натянул ее на себя и велел Флавии надеть мокрое и грязное поверх своей одежды. Беа прорезала в мешке кинжалом дырки для глаз, и я напялил его Флавии на голову.

— Фу, я задохнусь в нем! — прохныкала девушка.

— Не задохнешься, — я привязал к ее левому запястью веревку, вручил посох и колокольчик. — Только не забывай звонить время от времени. Как мы смотримся, Беа?

— Неплохо, — ответила демонесса, окинув нас взглядом ценителя. — Я бы поверила.

— Тогда мы пошли.

— Я буду недалеко от вас, — пообещала Беа. — И да помогут нам Божественные!

Глава 21

* * *

Я ошибся — постов на входе в деревню не было.

Мы прошли по раскисшей после утренней грозы дороге до самого центра Иль-Флор. Зрелище было печальное: разгромленная три месяца назад деревня к жизни так и не возродилась. Вдоль дороги громоздились груды закопченных известковых плит, головешек и углей, оставшиеся от крестьянских домов, огороды заросли травой. Нигде ни живой души, ни людей, ни животных.

Деревенская корчма, большое деревянное здание с черепичной крышей, почему-то уцелела, и именно здесь расположился отряд вампиромага. У коновязи стояли расседланные лошади и повозка, уже без страшного ящика. Дальше, под навесом сидели на корточках несчастные рабы, предназначенные на прокорм чудовища — их охранял только один солдат. И тут нас заметили.

— Эй, вы!

Я повернулся и тут же склонился в самом раболепном поклоне.

— Кто такие?

Я поднял глаза и увидел лицо говорившего со мной солдата — одутловатое, покрытое оспинами и багровыми шрамами, заросшее седой щетиной. Блеклые серые глаза смотрели на меня с брезгливостью и подозрением.

— Добрый сэр, — запричитал я, сложив руки, — смилуйтесь, добрый сэр! Я Джастин Бибер, бондарь из Рагге, а это моя жена Лотина. Мы идем в Род, добрый сэр!

— В Род? Какого демона вам понадобилось в Роде? И почему твоя жена в этом дурацком мешке?

— О, добрый сэр, моя бедная жена очень-очень больна, — я даже не ожидал, что мне так натурально и легко удастся расплакаться. — Один менестрель в Рагге говорил, что наш добрый принц-калека Дуган так праведен, что исцеляет больных наложением рук. Я собираюсь умолять его высочество, чтобы он исцелил мою птичку, мою Лотину.

— Глупый остроухий! — Солдат злобно осклабился. — Дугана давно нет в замке. В Эленшир сбег этот предатель!

— Добрый сэр, неужто это правда? — Слезы так и текли из моих глаз, и это было здорово. — И где же теперь обрести надежду? Возвращаться обратно в Эленшир?

— Чем больна твоя жена? — осведомился солдат, с подозрением глядя на Флавию.

— Гнев Предков и Змара обрушился на нее, добрый сэр. У моей бедной жены проказа, добрый сэр.

— Что?! — взвизгнул солдат и отшатнулся от нас, едва не оступившись и не упав в лужу. — А ну пошли вон оба, быстро!

— Да-да, добрый сэр! — зачастил я, кланяясь. — Да благословят вас Тринадцать, добрый сэр!

Я дернул за веревку, и Флавия, брякнув зажатым в руке боталом, поплелась за мной, а я еще и запел, гнусавя и фальшивя как можно больше:

Пресветлый Змар, помилуй нас!

Милостивая Луэнь, помилуй нас!

Могучий Ягн, помилуй нас!

Великий Волкан, помилуй нас!

И дальше, в том же духе. Краем глаза я заметил, что допрашивавший меня солдат сделал знак, отвращающий злых духов, а еще двое, стоявших у входа в корчму, смотрят на нас с ужасом и отвращением. Увлекая за собой Флавию, я пошел вверх по улице, продолжая распевать свою импровизированную молитву. Мы прошли, наверное, метров тридцать, и тут Флавия ткнула меня посохом в поясницу.

— Вон мельница! — шепнула она. — А вон сарай! Точно, точно!

— Ты уверена? — Сердце у меня радостно заколотилось.

— Я запомнила место, где погиб мой отец.

Глубоко вздохнув, я повернулся и посмотрел назад, на площадь. Солдат на площади не было, они вернулись в таверну. Похоже, маскарад удался на славу. Мы дошли до конца улицы, пока сгоревшие дома совершенно не скрыли от нас корчму, а затем быстро перелезли через плетень и побежали к сараю.

Внутри было пусто. В пробивающихся сквозь кровлю лучах закатного солнца плясали золотистые пылинки. И Флавия тут же показала посохом в правый от входа угол.

— Там, у самой стены! — выпалила она.

Быстро, лихорадочно, в четыре руки мы начали разгребать мягкую, смешанную с навозом землю, и очень скоро увидели что-то завернутое в дерюгу. Флавия радостно вскрикнула. Еще через несколько секунд мы извлекли сверток из земли, и я дрожащими руками развернул рогожку.

Меч был в простых ножнах из черного сафьяна, с кольцами для перевязи и металлическим наконечником. Обшитая черной кожей рукоять с Z — образными дужками гарды и яйцевидным оголовником была сантиметров тридцать пять-сорок в длину, а весь меч где-то метра полтора. Типичный бастардный меч, если я что-нибудь понимаю в холодном оружии. Я вытянул меч из ножен на треть клинка. Сталь была голубоватая, когда-то безупречно отполированная, а теперь покрытая сеточкой крошечных царапинок, оставленных временем. Вдоль фухтеля до самых долов на клинке шла надпись, выгравированная письменами, которые я уже видел в подземелье Аранд-Ануна: «Мастер оружия Гертензерик из Вингомартиса», а выше, между чойлами, красовалось клеймо —