Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

Белинде местность казалась удручающе унылой и пустынной, но, по крайней мере, на Пешаварской дороге наблюдалось хоть какое-то движение, и, глядя в окно дак-гхари, она видела редких англичан, едущих верхом или в рессорных двуколках, а также уже знакомые местные повозки и медленно бредущих пеших путников. Один раз мимо промаршировала колонна британских солдат, чьи алые мундиры приобрели ржаво-серый цвет от пыли, а за ней следовала вереница вьючных слонов.

Она видела и верблюдов, памятных с детства: длинные караваны верблюдов, нагруженных громадными тюками, колеблющимися и раскачивающимися, точно лодки на неспокойном море, высоко над козами и овцами, которых перегоняли из одной деревни в другую. С приближением к окраине Ноушеры движение на дороге стало интенсивнее, и кучера фаэтонов, тикка-гхари, тонг и икк подстегивали кнутами своих пони на последнем участке пути, наперегонки несясь к городу, разгоняя пешеходов, точно всполошенных цыплят, и поднимая облака удушливой пыли, от которой пассажиры повозок заходились кашлем. Город был маленький, всего с одним дак-бунгало, ничем не отличавшимся от десятков других расположенных вдоль дороги, и только когда Аш пришел попрощаться, Белинда поняла, что именно здесь он должен расстаться с ними.

Он стоял в свете предвечернего солнца, держа шляпу в руке, и неотрывно смотрел на нее полными любви глазами, лишенный возможности произнести заранее подготовленные слова, поскольку родители Белинды находились рядом, а по нервному возбуждению миссис Харлоу и вежливому безразличию ее супруга Аш ясно понял, что разговор о помолвке еще не состоялся. В данных обстоятельствах он мог лишь пожать девушке руку и пообещать, что приедет в Пешавар при первом же удобном случае, дабы иметь удовольствие навестить ее. Миссис Харлоу сказала, что они будут рады увидеться с ним, хотя не в ближайшие две недели, ведь предстоит столько возни с распаковкой вещей, – как насчет следующего месяца? А майор неопределенно сказал: «Конечно, конечно» – и добавил, что к Рождеству большинство молодых парней умудряется получить отпуск на несколько дней и он смеет предположить, что мистер… э-э?.. тоже сумеет испросить увольнение и непременно заглянет к ним. Белинда густо покраснела и пробормотала, что мистер Пелам-Мартин, конечно же, изыщет возможность посетить Пешавар задолго до Рождества, а в следующий миг возница гхари Харлоу, надзиравший за сменой лошадей, объявил о готовности тронуться в путь.

Майор Харлоу снова усадил свое семейство в повозку, дверца с грохотом захлопнулась, звонко щелкнул кнут – и они уехали в облаке пыли, а Аш остался стоять на обочине, подавленный и растерянный, сожалея, что не набрался смелости поцеловать Белинду и тем самым ускорить ход событий. Предложение миссис Харлоу наведаться к ним где-нибудь в следующем месяце не обнадеживало, но замечание майора насчет отпуска к Рождеству особенно неприятно поразило Аша, ибо он намеревался приехать в Пешавар через день-два после прибытия в полк и впервые осознал, что вновь поступившему на службу субалтерну могут и не дать увольнительную, во всяком случае до тех пор, пока он не предъявит достаточно уважительную причину для подобной просьбы, а он едва ли мог обсуждать свою помолвку с начальником строевого отдела или командиром части прежде, чем о ней уведомят отца Белинды. Ашу оставалось лишь надеяться, что, как только миссис Харлоу объяснит своему мужу ситуацию, майор Харлоу вызовет будущего зятя в Пешавар или же сам прибудет в Мардан. Но все будет зависеть от того, как он воспримет новость, и внезапно Аш усомнился, что отец девушки одобрит помолвку.

– Из полка прислали тонгу, – сказал Зарин, неожиданно возникший рядом. – Нам всем в нее не поместиться, поэтому я велел Гул Базу нанять еще одну для него самого и Махду, и они уже уехали вперед с багажом. Близится вечер, а до Мардана еще более десяти косов. Поехали.

На Востоке ночь опускается быстро, здесь не бывает затяжных сумерек, смягчающих переход от дневного света к ночной тьме. Река Кабул сверкала золотом в лучах закатного солнца, когда Аш с тремя своими спутниками проезжал по понтонному мосту в Ноушере, но задолго до прибытия в Мардан луна уже стояла высоко в небе, и маленькая звездообразная в плане крепость, построенная Ходсоном в годы, предшествовавшие Великому восстанию, чернела впереди неясной тенью на молочно-белой равнине.

В прежние дни, когда Земля Пяти Рек (Пенджаб) все еще была сикхской провинцией и единственными британскими войсками на данной территории были полки Ост-Индской компании, стоявшие в Лахоре для поддержания власти британского резидента, идея создания элитного и высокоподвижного войска, способного в два счета переместиться в любую горячую точку, пришла в голову сэру Генри Лоуренсу, этому великому и мудрому руководителю, впоследствии павшему смертью храбрых во время Восстания, в осажденной резиденции в Лакхнау.

Эта «пожарная команда» должна была состоять из одного кавалерийского полка и двух пехотных, не скованных традициями и отвечающих совершенно новым требованиям в том смысле, что обычную военную службу там предполагалось сочетать с работой по своевременному сбору точных разведывательных данных, а ее членам – избранным солдатам под командованием избранных офицеров – предстояло носить просторную, удобную форму цвета хаки, сливавшуюся с серовато-коричневым фоном Пограничных гор, а не алые мундиры с тесными портупеями, в которых большинство полков пеклось и парилось на жаре, делавшей подобную одежду чистым наказанием, не говоря уже о том, что эти мундиры были видны с расстояния многих миль. В дальнейшее нарушение традиций сэр Генри назвал свое детище корпусом разведчиков и доверил воспитание оного некоему Гарри Ламсдену, молодому человеку исключительных способностей, силы воли и мужества, полностью оправдавшему такой выбор.

Изначально штаб-квартира нового корпуса размещалась в Пешаваре, и на первых порах обязанности разведчиков состояли в усмирении воинственных пограничных племен, которые грабили мирные деревни и угоняли женщин, детей и домашний скот в суровые Пограничные горы, не считаясь с сикхским дурбаром, номинальным правителем Пенджаба, от чьего имени горстка британских чиновников осуществляла власть. Позже корпус был отправлен на юг сражаться на равнинах в окрестностях Ферзапора, Мултана и Лахора и покрыл себя славой в кровопролитных боях Второй Сикхской войны.

Только когда война закончилась и правительство Компании аннексировало Пенджаб, разведчики снова вернулись на границу – правда, не в Пешавар. В пограничных областях установилось относительное спокойствие, и корпус обосновался у реки Калпани, в месте слияния дорог из Свата и Банера, сменив палатки на земляные стены Марданского форта на Юсуфзайской равнине. Это была унылая голая местность, когда Ходсон начал строительство форта, и его жена София в своем письме домой, датированном январем 1854 года, писала о ней следующим образом: «Представьте бескрайнюю равнину, плоскую, как бильярдный стол, но не такую зеленую, вся растительность на которой состоит из разбросанных там и сям кустов верблюжьей колючки высотой не более восемнадцати дюймов. Такой вид открывается к югу и западу от нас, но на севере, за расположенной неподалеку невысокой горной грядой, вздымаются могучие Гималаи, одетые вечными снегами».