Как приручить герцогиню - Меган Фрэмптон

Лакей и кучер остались в общей комнате. Герцог и герцогиня тоже провели там некоторое время, выпив вина. Изабелл в очередной раз подумала, что ей предстоит еще многое узнать о собственных вкусах и предпочтениях. Вкус вина ей понравился, но намного больше ей понравилось ощущение легкости и свободы, которое оно ей дало.

Позже, когда все будет в порядке, надо будет попробовать еще раз.

А пока они вернулись в комнату на верхнем этаже, и Николас приступил к выполнению своего обещания – начал показывать первые приемы бокса.

Изабелл слышала о женском боксе и раньше, но, как правило, в изложении шокированных членов высшего общества, которые были не в силах поверить, что леди может опуститься до подобных физических упражнений.

Это вызывало у нее желание напомнить им о деторождении. Из того немногого, что было ей об этом известно, весь процесс от зачатия до появления на свет ребенка был самым что ни на есть физическим.

А пока ее супруг обнажился до пояса, а она сняла всю одежду, за исключением сорочки, чтобы обеспечить свободу движений. Так сказал Николас, однако, судя по блеску его глаз, он думал не только о свободе движений.

– Так? – спросила Изабелл, пытаясь скопировать стойку Николаса. Он несколько мгновений смотрел на нее, потом усмехнулся, обошел ее, встал за спиной и взял ее за запястья.

– Вот так, – ответил он и расположил ее руки, как того требовала боксерская стойка. Его грудь была прижата к ее спине, и Изабелл чувствовала тепло его тела. Ощущение не было неприятным. Скорее, наоборот.

Кроме того, Николас весьма активно двигался и вспотел. От него пахло, как раньше, когда он приходил домой после боксерских поединков. Изабелл втянула носом воздух, стараясь делать это бесшумно. Она была одновременно шокирована и заинтригована своей реакцией на его запах.

– Ты что, обнюхиваешь меня?

Очевидно, попытка бесшумного обнюхивания не удалась.

– Ну… да. – Она развернулась и обхватила руками его шею. – Ты пахнешь совсем не так, как я. Мне нравится, – призналась она и взъерошила пальцами волосы мужа. Несколько прядей упали на лицо, придав ему лихой вид.

Николас засмеялся.

– Чем больше я узнаю тебя, принцесса, тем больше ты меня удивляешь.

– Обещаю всегда тебя удивлять, – ответила Изабелл и, повинуясь неожиданному порыву, опустила руку, сжала кулак и весьма ощутимо ткнула его в живот.

– Ох! – Николас прижал руку к месту удара и уставился на жену сквозь упавшие на лицо пряди. – Неплохая работа, – ухмыльнулся он.

Изабелл довольно захихикала и приняла боксерскую стойку.

– Теперь ты сам убедился, что можешь пропустить удар. А говорил, что это невозможно, учитывая твой богатый опыт.

Николас весело фыркнул.

– Ты использовала элемент неожиданности. Второй раз это не получится, ваша светлость. Тебе придется положиться на опыт кулачного боя. – Его кулак переместился так быстро, что показался расплывчатым пятном. Николас только легонько коснулся ее руки, но удар по гордости оказался весьма ощутимым.

– Хм.

– Я же сказал, держи руки выше. Защищай свое тело. – Он немного опустил собственные кулаки и взглянул поверх них на жену. – Оно того стоит. – Его взгляд скользнул с лица ниже – до самых кончиков пальцев ног, и потом медленно проделал обратный путь до лица. Во всех местах, на которые он смотрел, Изабелл чувствовала легкое покалывание, так что когда их глаза снова встретились, она ощущала себя так, словно в нее ударила молния. Хотя в молнии не могло быть столько энергии, сколько в ее муже.

– Так нечестно, – пожаловалась она и постаралась достать его раньше, чем он вернется в бойцовскую стойку. Только ей не хватило скорости. Кулаки ударили по воздуху.

– То же самое могу сказать и о тебе, принцесса. Сама подумай. Ты находишься наедине с мужем в спальне ночью. На тебе почти нет одежды, волосы рассыпались по спине, ноги босые, и ты искушаешь меня своей… – Николас сделал паузу, а Изабелл почувствовала, что заливается краской, – … своей скоростью.

– Спасибо, ваша светлость. – Она снова приняла стойку. Она была собой, но в то же время чувствовала себя совсем другой. Опять несовершенство? Или в несовершенстве и заключается совершенство?

Ей намного больше нравилась такая шумная, потная, чувственная нерациональная жизнь. Возможно, по большей части из-за него, но не только из-за него. Важно, что она делала что-то, чего хотела сама. Сейчас она не желала угодить ему или стать такой, какой, по ее представлениям, он хотел ее видеть.

И судя по его взгляду, она нравилась ему именно такой. И эта новая эгоистичная несовершенная Изабелл хотела проверить, сумеет ли она нанести еще один удар.

– Вот так. Держи руки выше. Не позволяй мне предвидеть твои дальнейшие действия.

Она стояла перед ним в одной сорочке, лоб блестел от пота, щеки пылали, глаза сияли. Она все еще не отказалась от мысли найти брешь в его обороне.

Она не знала – или, наоборот, знала? – что Николас уже давно сдался на милость победителя. Он восхищался ею раньше, желал ее с момента их первой встречи, но только теперь он понял, как много, на самом деле, женщин уживается в его принцессе… его герцогине. Женщина, которая может организовать идеальный бал для высшего общества, женщина, требующая того, чего хочет, и негодующая из-за того, что он не поделился с ней проблемами, женщина воспитанная, как оранжерейный цветок, до дрожи в коленях боящаяся собственную мать и способная броситься в ночь на поиски любимой сестры.

Все эти женщины – его Изабелл, и он любил их всех.

Почему он не понимал этого раньше? Наверное, все дело в том, что он раньше никогда не влюблялся. Даже тогда, когда только познавал женщин, когда только начинал понимать, что они могут доставить ему удовольствие, и учился доставлять наслаждение им.

Он многое узнал до вступления в брак. Но Николас даже не предполагал, насколько все по-иному, если не только хочешь женщину, но и любишь ее.

Нельзя сказать, что он знал это теперь. Но, по крайней мере, рассчитывал узнать в ближайшем будущем. Он понятия не имел, как выразить свои мысли словами. Но то, как Изабелл смотрела на него, как говорила и как держала себя, свидетельствовало о том, что она больше не боится ни его, ни того, что между ними будет, и, более того, она тоже этого хочет.

Осталось только это произнести. Она должна сама сказать, чего хочет, и Николас имел все основания надеяться, что хочет она именно его.

А пока ему придется сдерживать свои желания. Изабелл должна прийти к нему, потому что сама этого желает, а не потому, что считает, что этого желает он.

– Я не вполне понимаю, – сказал он, ловко уклоняясь от ударов, – почему твои родители пожелали выдать Маргарет за лорда Коллингвуда. Он больше не герцог, разве что мне забыли об этом сообщить. – В этом месте он весело подмигнул, давая понять, что шутит. – И насколько мне известно, он человек крайне неприятный.