Развестись нельзя спасти - Екатерина Серебрякова

Однако за внешней беззаботностью скрывались настоящие переживания.

Так или иначе, но самой себе до конца честно на этот вопрос я так и не ответила.

– Глупо скрывать, что я влюблена в Кирилла. Он невероятный мужчина. Очень добрый, веселый, умный, галантный. Но куда все это может привести? Я не знаю. В моих планах нет выходить за него замуж.

– А в его планах?

– Спросите у него, – совершенно просто ответила я. – Он тоже говорит о симпатии, но на отношениях не настаивает.

– Значит серьезных намерений не имеет. Если бы видел тебя своей женой, давно бы схватил в охапку.

– Галина Яковлевна… Мы не знакомы даже месяца, и я все еще замужем. Нам не двадцать лет, чтобы мужчины дрались за девушку и нахрапом брали крепость.

Женщина ничего не ответила. Вероятнее, этот разговор заводить ей вовсе не хотелось.

Я могла понять. Борис был ее сыном, а я почти что дочерью. Она желала мне счастья, но не хотела, чтобы болезненно сжималось сердце ее ребенка. Возможно, избыточное внимание к нашей личной жизни и вовсе было лишь способом не думать о своей.

Дома я почти сразу отправила Галину Яковлевну спать. Она ворчала и пыталась убедить меня, что не превратилась в овоща из-за перенесенного потрясения, но я ничего и слушать не хотела. В моем доме мои правила.

Оставшись одна, я навела порядок на кухне, погладила рабочий костюм, чтобы завтра не опоздать в офис, приняла душ и на пару минут легла на диван в гостиную.

Хотелось отпустить все мысли перед отходом ко сну, однако этому не суждено было сбыться.

– Да, – тихим голосом ответила я в динамик телефона.

– Привет. Не разбудил тебя? – Кирилл тоже почему-то говорил тихо.

– Нет, нет. Я только собиралась ложиться. Как твои дела? Как прошло время с детьми?

– Малыши чудесные. Умные, рассудительные, очень похожи на их отца. Мне было в радость немного побыть в роли няньки. Как дела у Галины Яковлевны?

– Спасибо, она в норме, – я подняла взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, будто ожидала увидеть там свекровь. – Ей тяжело, но держится. Боюсь заводить разговор обо всем происходящем…

В диалоге повисла неловкая пауза.

Вернее сказать, неловкости я почему-то не ощущала.

Из динамика телефона доносились размеренные шуршания в такт дыханию Кирилла. Мне казалось, что так я могу чувствовать его рядом. Как будто он сидит сбоку, согревает меня своим теплом и щекочет дыханием.

– Я скучаю, – услышала я из телефона. – Постельное еще пахнет твоим клубничным шампунем. Хочу обнять.

На губах появилась улыбка, и невольно двумя руками я обхватила подушку, которая лежала в углу дивана.

Наши желания совпадали.

– Можем поужинать вместе на неделе… В среду у меня забронирован столик.

– Не бери завтра машину, хорошо? Я заеду за тобой.

– А вечером я на чем доберусь?

– Я довезу, – я улыбнулась еще шире и кивнула. Как будто Кирилл мог это видеть. – Тогда договорились. Буду у тебя к девяти.

Спать я шла уже в другом настроении. Хотелось, чтобы эта ночь поскорее пролетела, и наступило утро.

Как же глупо я веду себя…

Кирилл приехал немного раньше. Я заметила его машину в окне, когда на втором этаже надевала золотые сережки с бриллиантами.

Мужчине открыла Галина Яковлевна, давая мне возможность сделать последние штрихи в создании моего сегодняшнего образа.

– Вы отлично держитесь после того, что произошло, – спускаясь по лестнице, я слышала обрывки фраз. – Я хотел выразить поддержку, но не знал, как будет правильнее. Привез Вам цветы и фрукты.

– Спасибо тебе большое. Лучшая поддержка – просто быть рядом в нужную минуту. Я очень благодарна, что ты сейчас рядом с Олей. Спасибо, что не оставил ее, когда я…

– Не говорите ерунды, – когда я сошла с последней ступеньки, Кирилл приобнимал женщину за плечо и с искренней улыбкой смотрел в мою сторону.

– Доброе утро. Я готова ехать.

– Доброе утро. Ты как всегда восхитительно выглядишь. Бриллианты тебе особенно к лицу. Надо бы подарить как-нибудь, – я еле слышно рассмеялась, ощущая объятия на своей спине и мягкий поцелуй в губы.

Все-таки Кирилл был настоящим джентльменом. Он умел заставить женщин улыбаться, всегда подбирал изысканный комплимент и говорил нужные вещи.

Он одевался по-мужски элегантно6 классические костюмы, рубашки. Всегда пах приятно, но совсем ненавязчиво, как должен пахнуть мужчина. Он был прекрасен в своей лаконичности. Любая девушка на его фоне становилась бы принцессой.

– Оль, ты не против, если задержимся на пару минут? Время еще есть. Я приехал немного раньше, чтобы поговорить с Галиной Яковлевной.

– Конечно. Сделать вам кофе? – не дождавшись ответа, я последовала на кухню.

Кирилл с моей свекровью расположились в столовой, и я могла слышать, о чем именно они говорят.

Ничего личного там не было, только рабочие вопросы.

– Я понимаю, что обращаться к Вам с такими просьбами сейчас несколько бестактно и даже нагло… Но мне очень нужен совет профессионала. Я в поисках стиля для оформления номеров в термальном комплексе. Может быть, Вы найдете время посмотреть эскизы?

– Кирилл, ты льстишь мне, не краснея, – рассмеялась женщина. – У меня нет работы и я на грани развода с мужем. Я готова сама найти эскизы, чтобы посмотреть! И спасибо за комплимент.

– Я могу распечатать их или отправить в электронном виде.

– Они у тебя с собой? Покажи так, – краем глаза я поглядывала, как Кирилл показывает Галине Яковлевне что-то на экране планшета и активно рассказывает о своей идее.

Отчасти было даже обидно, что он не проконсультировался сначала со мной. Конечно, я не дизайнер, но все-таки имеют хороший вкус. К тому же мы спим вместе! Мог бы обратиться и ко мне.

– Мне нравится вот этот. Свежо, интересно. Но слишком много всего тропического. Я бы…. Оленька, здесь есть листочек и карандаш?

– Конечно, возьмите, – вместе с чаем я принесла большой блокнот и удобно устроилась за столом напротив.

– Как насчет микса стилей? Уберем эти цветы, а вместо них сделаем металлические конструкции. Слишком смело?

С улыбкой я наблюдала, как Галина Яковлевна рьяно взялась за дело.

Сердце начинало биться спокойнее, когда я видела счастье на ее лице. В последнее время она все реже находила в чем-то отраду. Ей быстро надоедали все занятия, не было интереса буквально ни к чему.

А сейчас она как будто снова ожила. С карандашом и бумагой в руках она стала той самой женщиной, которой я знала ее десять лет назад. Живая, увлеченная, знающая свое дело.