Золотая маска - Кэрол Мортимер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Милая, забудь о нем.
Доминику невыносимо было даже думать о том, что Браун мог сделать с Каро, если бы он не подоспел вовремя. И не хотелось вспоминать о схватке и недавно убитых людях.
Все разговоры и объяснения будут потом. Сейчас же достаточно того, что он сжимает ее в своих объятиях…
— Врач отругает тебя за то, что ты пьешь спиртное после удара по голове!
Оба они вернулись в Брокл-Хаус; Каро стояла в дверях кабинета и укоризненно смотрела на Доминика.
По правде говоря, голова у него болела сильнее, чем утром. И все же Доминик знал: что бы там ни сказал врач, бокал лучшего бренди, который он выпил сразу после того, как привез Каро в Брокл-Хаус, был ему совершенно необходим перед обязательным разговором с ней. Более того, если разговор затянется, он не обойдется без добавки…
День для всех выдался трудным — пришлось объясняться с представителями закона, ждать, пока увезут трупы Брауна и его подручных.
К счастью, почти все происходило на глазах многочисленных свидетелей. Каро подробно рассказала, как ее похитили, и намекнула, чем угрожал ей Браун. Поэтому нетрудно оказалось убедить власти, что виновная сторона — Браун и его подручные, а Доминик и его люди просто пришли на помощь. Доминику показалось, что служители закона с облегчением восприняли весть о том, что навсегда избавлены от Николаса Брауна, причинявшего им столько хлопот.
Как Доминик и ожидал, Каро превосходно вышла из трудного положения!
— Войди, Каро, и закрой дверь, — тихо попросил Доминик, наклоняясь над столом.
Она легко вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Вид Доминика встревожил ее — он показался ей совершенно больным: кожа у него посерела, глаза ввалились, на высоких скулах залегли серые тени. Губы его были плотно сжаты, подбородок выдавался вперед.
— Сегодняшние… события вызывают у тебя отвращение? — хрипло спросил он.
Она удивленно подняла голову и бросила на него пытливый взгляд, но так и не сумела ничего прочитать на его лице.
— Как я могу испытывать отвращение, когда знаю: если бы тебе не удалось убить Брауна, мертвыми сейчас были бы мы с тобой?
Доминик поморщился и заметил:
— Прежде у меня неоднократно создавалось впечатление, что ты не считаешь мою смерть чем-то ужасным.
— Я была молода и глупа…
— А теперь стала зрелой и поумнела? — поддразнил он.
Каро почувствовала, как румянец заливает ее лицо:
— Я стала, безусловно, старше, чем была сегодня утром.
Доминик снова болезненно скривился:
— Мне очень жаль.
— О чем тебе жалеть? — Она смерила его озадаченным взглядом. — В моей преждевременной зрелости виновен Николас Браун, а вовсе не ты. Он… если бы ты не спас меня, он угрожал…
Доминик в два прыжка оказался рядом и заключил ее в объятия.
— Я уже говорил тебе: не стоит больше вспоминать о том, что было, — прошептал он. — И без того плохо, что я вынужден думать об этом, представлять себе, как ты страдала… Мне будет вдвойне больно, если ты снова начнешь переживать тот ужас. — Он сильно сжал ее.
Каро подняла голову и заглянула ему в глаза.
— Доминик, неужели тебе больно думать об этом?
Глаза его сверкнули, словно расплавленное серебро.
— Почти так же больно, как представлять, что ты меня бросишь.
— Я тебя не бросаю, Доминик. — Она вздохнула. — Просто подумала, что мне пора возвращаться домой…
— Даже не попрощавшись? Не сообщив, где я смогу тебя найти? — Лицо у него исказилось от ярости, светло-серые глаза метали молнии.
Каро провела по губам кончиком языка. В ней вспыхнула искра надежды… мечта…
— Неужели ты захочешь разыскать меня?
— Как ты можешь спрашивать? — Доминик досадливо поморщился. — Разве ты не знаешь… разве до сих пор не догадалась, как я тебя люблю?
— Что ты сказал? — Каро не смела верить собственным ушам; она боялась верить тому, что прочла в его мерцающих светло-серых глазах. Тепло. Восхищение. Любовь!
— Я люблю тебя, Каро! — хрипло повторил он. — Я понимаю, после всего, что случилось, тебе трудно… но если я встану перед тобой на колени и буду умолять о прощении, ты сможешь когда-нибудь тоже полюбить меня? Ты согласишься стать моей женой?
Лицо у нее обдало жаром.
— Насколько я помню, ты уверял, что наша близость была ошибкой…
— Значит, она была самой чудесной, славной ошибкой! — пылко воскликнул он, нежно охватывая ладонями ее лицо. — Каро, я был дураком! Надменным дураком! Меня оправдывает только одно — если меня вообще можно оправдать! — что я еще ни разу не встречал такой женщины, как ты. Никогда не знал женщины, обладающей твоей храбростью, твоей духовной щедростью, твоей искренностью. Я люблю тебя всем сердцем, Каро, и если ты когда-нибудь сможешь полюбить меня в ответ, обещаю, я буду любить тебя до конца нашей совместной жизни. Ты согласна, Каро? Ты дашь мне возможность доказать тебе мою любовь? Ты позволишь убедить тебя в моей искренности? Сумеешь ли ты когда-нибудь тоже полюбить меня? — уже не так уверенно добавил он.
Именно не свойственная ему нерешительность убедила Каро, что она все-таки не спит и их разговор происходит наяву. Даже во сне не могла бы она подумать, что прежний самоуверенный гордец вдруг стал таким нерешительным!
Оказывается, Доминик сомневается в ее чувствах к нему! Значит, он не видит, что она влюблена в него?!
— Милый мой… — тихо произнесла она, — я уже люблю тебя…
— Милая моя девочка! — Доминик порывисто схватил ее на руки и прильнул губами к ее губам.
Каро была настолько одурманена его признанием и предложением, что несколько долгих и восхитительных минут она могла лишь отвечать на его страстные поцелуи.
Но в конце концов здравый смысл вернулся к ней.
— Я понимаю, граф Блэкстоун не может жениться на никому не известной Каро Мортон…
— Я, черт побери, могу жениться, на ком захочу, — возразил Доминик, к которому стремительно возвращалась прежняя самоуверенность. — А хочу я жениться на тебе, если ты согласна, — решительно добавил он. — Каро, мне все равно, кто ты такая и почему убежала из дома. Я люблю тебя. И мое самое горячее желание — мое единственное желание — состоит в том, чтобы сделать тебя своей женой.
Его последние слова больше чем что-либо другое убедили Каро в том, что Доминик на самом деле ее любит. Он — лорд, граф — предлагает руку и сердце женщине, которая пела в его игорном клубе! Женщине, с которой он уже занимался любовью!
Смущенно прикусив губу, она ответила:
— Я должна рассказать тебе кое-что… моя мать сбежала с любовником, когда я была еще совсем маленькой, а позже любовник застрелил ее, застав в объятиях другого…