Война за веру - Марик Лернер

— Даже не могу создавать свои придумки. Отец не велит. Не по канону, — произнес Мизинец с тоской, — предки без этих глупостей обходились.

Моментально вцепляюсь в него и начинаю выяснять подробности. Почти ничего не понял, поскольку речь шла об улучшении плавильной печи. Но это ж не главное! Изложил парочку своих идей. Мне все равно нужен человек, готовый построить нужное и разбирающийся в домнах.

— Правда, сможешь с собой забрать? — совсем по-детски спрашивает.

— Не могу сейчас обещать, — честно сознаюсь. — С Кабаном побеседовать надо. Но постараюсь уговорить. И это… если есть парни, готовые посмотреть на другую жизнь, тоже возьму с собой. Далеко еще?

Ну не привык ходить по горам, даже таким. Здесь крутенько.

— А вон, — показывает, — ихний дом.

Данная халупа, сложенная из камней и покрытая сверху дерном, ничем особенным от прочих не отличалась. Окон нет, только узкие щели вверху, поэтому большинство дел происходит во дворе. В помещении только спят.

Он помялся и, глядя в сторону, пробурчал:

— Я здесь подожду.

Подхожу ближе и, благо забор позволяет заглянуть в отличие от городского, обнаруживаю доившую козу женщину во вдовьем платке. Пару секунд молча глядел, затем старательно кашлянул, привлекая внимание.

Она оглянулась без малейшего испуга, закончила свое дело и лишь затем грациозно поднялась, направляясь в мою сторону. Вблизи оказалась совсем молодой. То есть не девочка уже, но и не старуха. Лет семнадцать-восемнадцать, не больше. Она не была красавицей, однако кожа гладкая, большие карие глаза смотрели с уверенностью.

— Прости за то, что мешаю. Меня зовут Стоп… Фенек…

— Я знаю, кто ты, — сказала она, прижимая руку ко лбу в знак приветствия.

В ней не было покорности, и вряд ли нуждалась в защите. Почему-то ни малейших сомнений в том, что при необходимости пустит в ход кинжал, висящий на боку, не имел. Ну и? Посмотрел. Не крокодил внешне, что радует. Не перестарок с кривыми ногами. Не толстая, а крепкая, как настоящая крестьянка. И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет. Вон какая кость и бедра. Сразу видно, работать может не хуже мужика. Пока мы пялились друг на друга, подошел пацанчик лет трех и прижался к ее ноге, глядя на меня. Можно умилиться, защитник растет.

— Мои бабка и дядька хотят продолжения рода, — произношу слегка неуверенно. — Твое имя назвали. Я здесь чужой и пришел узнать, не будешь ли против, если придут свататься.

Ее глаза расширились от удивления, а я в очередной раз сообразил, что ляпнул нечто неприличное.

— Я из племени Азнат, — сказала после паузы.

Это как раз те, кто оказывал гостеприимство не так давно. Не горцы. Кочевники.

— Пятая дочь третьей жены. Всю жизнь носила драные одежки, оставшиеся от старших, ела объедки и спала за порогом. Девочки моему отцу были не нужны. Хорошо, не выбросил, когда родилась. Три года назад у Карпа умерла при родах жена.

Да ей лет пятнадцать! Максимум шестнадцать! В двенадцать считается уже готовой к замужеству!

— Он был хороший мастер, но невезучий. Вечно с его женами нечто нехорошее происходило. То со скалы упадет, то от болезни помрет. Эта уже третья скончалась, и стали поговаривать, что проклятие на нем. Дети тоже ведь не выживали. Тогда он спустился в сертан и купил меня.

Это называется иначе, однако по сути верно. Заплати и получишь девочку. В качестве рабыни, наложницы или жены, как тебе удобно. Кочевники охотно от них избавляются. Мальчик — воин. Девочка обуза. Единственный плюс, можно на ней заработать. Но кормить много лет, не зная, придет ли кто заинтересованный… В плохие годы без больших дождей младенцев женского пола выбрасывают.

— Я возилась с ребенком, а когда Карп свалился, надорвавшись, еще и за ним почти год ходила. Это моя честь, и я делала, что до́лжно. Никто никогда меня не спрашивал о желаниях. Да — говорю. Если ты возьмешь моего сына…

Она погладила чисто по-женски ребенка по голове. Вовсе не родной, но без него не пойдет.

— …он вырастет твоим воином. А я буду хорошей женой. Не важно, здесь или уедешь куда. Во имя Танит…

Она плюнула на руку и протянула ладонь. В местах, где вода огромная ценность, таким рукопожатием скрепляют самые важные сделки, призывая в свидетели богов. Любовь… Иногда лучше иметь рядом преданного друга. Ей некуда возвращаться и вряд ли в одиночку потянет. Мать, то есть правильно бабка, я ж не тот Фенек, с дядькой все правильно рассчитали. Я плюнул на свою и протянул в ответ.

Утро доброе, разлепляя глаза, думаю без особого раздражения. Привык и давно ничего странного не нахожу вставать до рассвета. Мы поднимаемся очень рано, зато к полудню, когда солнце в зените, даже на базаре все замирает, и рабов трудиться тоже не заставляют. Никто не работает часа два-три минимум. Поскольку механических часов пока не изобрели, время понятие изрядно растяжимое. В разное время года ночь и день отличаются, но принято делить то и другое на двенадцать, если уж очень важно. В итоге и слово «час» может означать разное. Первоначально это бесило всерьез, особенно когда договорился о встрече или поставках некоего товара с сырьем. Сидишь, ждешь-ждешь. Терпения у меня не особо много, быстро готов кого-то убить. Потом привык, перестал бегать и нервничать, научился использовать с пользой свободные минуты.

Бодро промчался со второго этажа вниз и выбежал во двор. Сначала, естественно, в дом задумчивости. У меня во дворе выстроен не хуже общественного, чтоб гости и жильцы не гадили где попало. Одна из кабинок исключительно для членов семьи. Справлять нужду — это высокое искусство! Моча в горшок, для использования в стирке. То, что более твердое, идет в яму и через какое-то время используется на полях в качестве удобрения. А вытираться приходится, отрывая от специально приготовленного пучка мха. Желающие еще и подмываются, благо вода течет струйкой по специальному желобу. Непременно левой рукой!

Снаружи уже торчал Дымок. Машинально почесал его по башке, отпихнув с дороги. Глубоко сомнительная по родословной дворняга с обвисшими ушами пару лет назад взялась неизвестно откуда и поселилась во дворе явочным порядком. Псы у нас были, но то специально обученные пастушьи и волкодавы, занимающиеся охраной предприятий. Днем они гуляли между двумя заборами, а по ночам по всей территории. Прекрасно знали работников и моментально поднимали шум при появлении посторонних. Дымок не был охранником, он просто жил во дворе, заставляя подозревать Лампу в несвойственном ей мягкосердечии. Я как-то брякнул, что моя жена светится от счастья после родов, и с тех пор она на другое имя не откликается.

Душ холодный несказанно бодрит. А на полочке щеточка для зубов, в баночке смесь измельченного мела и мяты. У румлян, возможно, попадались достаточно странные идеи вроде напитка из козьего помета, но кое в чем они опередили время. Очень многое сохранилось, грех не использовать. Когда мне предложили приобрести это поместье, оно было в полном запустении и руинах. Румский начальник здесь проводил время, отдыхая, а не выращивал нечто. Земля паршивая, сплошные камни. Правда, была вода, но куда она делась, было неизвестно. Само здание потихоньку разбирали, и остались от него лишь стены да остатки фонтана посреди двора. Даже деревья вырубили. Зато территория участка большая, от города не так близко, чтоб чужие шлялись.