Война за веру - Марик Лернер

Когда пришли выкапывать, я уже не мог думать связно. Все ж и под тенью изрядно жарко, и пить не оставили. Мы ж не на вершине пика, а чуток всего выше сертана. Ну, может, на милю поднялись от степи, а на дворе натуральное лето, аж реки высохли, оставляя одно русло. В общем, не очень соображал и с ходу пообещал зарезать юродивого, сотворившего непотребство. Старики переглянулись, и один из них натурально принюхался, чуть не уткнувшись носом в мою шею.

— Приходил лис, — сказал уверенно.

— Да не живут они здесь.

— Значит, не случайно явился!

— Ты уверен?

— Ха!

— Это знак! — торжественно заявляет.

— А почему тогда не показался?

До меня с опозданием дошло, что нечто важное происходит. Правда, сначала выдул литра три воды из выдолбленной тыквы, используемой вместо фляги. Возмущаться отношением настроение пропало. Похоже, чуть не обзавелся Спутником, но тому нечто не понравилось. Оставил метку и удалился.

— Потому шта всего наполовину нашей крови! Но признал!

От помощи я отказался и доковылял до деревни самостоятельно. Назвался овощем, полезай в суп. Слабых не уважают.

При большом стечении мужчин, из которых смутно знакомых оказалось мизер, позже выяснил, что и из соседних деревень пришли, ответил на вопросы. Потом прозвучала версия стариков. Люди подходили и реально нюхали меня обоссанного, кивая и подтверждая сделанный вывод.

— Фенек признал, — прозвучало под гул одобрения в конце концов.

Подразумевался явно не мой предок, а зверь. Пустынная лисичка с забавными большими ушками.

— Мать не ошиблась!

— Фенек вернулся!

Рев собравшихся, наверное, слышали аж с другой стороны долины. И непременно каждый присутствующий взрослый мужчина пожелал хлопнуть по плечу мозолистой лапой. Своего рода принятие в рыцарство с наречением «сэр». Совсем слабаков не наблюдалось, они редко выживают. Богатыри с жуткими статями тоже не часто встречались. Большинство жилистые, крепкие, солидные дядьки. Почти все занимаются профессионально железом, имея отношение к плавкам, станкам и кузнице. Соответственно и мускулы у них о-го-го. Плечо потом болело долго, но это в порядке вещей. Инициация взрослого человека так и выглядит. И ирония судьбы, что я снова стал Фенеком, хотя и не лучшие воспоминания тот оставил о себе. Но свыше знаки просто так не даются!

Завтра ожидался большой пир и нашествие соседей. Глав чужих родов уважить надо. Этому халат, тому сапоги, третьему еще чего. И жен не забыть. Кусок ткани на платье, серьги или бусы. И с каждым познакомиться. Я начинал подозревать, что мало добра привез и скоро придется лезть в долги. Нельзя ж кому дать, а равному по положению из иной семьи отказать. Кровная обида на всю жизнь.

— Ну, — сказала мать, глядя перед собой в никуда, получив полный отчет, — теперь можно и женить.

— Э, — произношу оторопело, крайне «умно».

— Дело! — вскричал родной дядька Кабан Без Клыка, присутствующий на беседе как представитель старшего поколения.

Кисло посмотрел на него. Уже мешаю и хочет выпихнуть?

— Наш род не должен оборваться, — серьезно сказал он. — Моя ветвь крепка, но семья теперь и из тебя состоит.

— До сих пор две линии оборваны были, — сказала его мать, — теперь должен дать сыновей.

А две жены под идею не лучше будет, так и тянуло с сарказмом поинтересоваться, но хватило мозгов закрыть рот. С них станется, примут предложение. Нравится мне или не нравится, но, войдя в семью, автоматически брал на себя кучу обязательств. Уважение к старшим в первую очередь. Их слово — закон. А как же, они живут в родо-племенном патриархальном общественном строе, и про права человека им забыли сообщить. Как и о необходимости любви и прочих глупостей. За детей решают родители. Иногда до самой смерти, если не отделиться. А уж выпороть нерадивого прямая обязанность. Попробуй родному папаше в морду дать за такую педагогическую методику. Всей деревней проклянут. Это ж так любой начнет харю воротить, когда старейшина приговор выносит. Невместно!

Они принялись перебрасываться именами, выясняя подходящую невесту. Тут надо понимать, что статус мой, несмотря на родичей и притащенное имущество, раздаренное всем подряд, достаточно невысок. Что я в изготовлении оружия ни ухом, ни рылом, все уже поняли. Да и не скрывал желания свалить в город и заняться любезной сердцу алхимией. Вот чего уж точно, так не собираюсь ковыряться всю оставшуюся жизнь в здешнем поле, выращивая маис с пшеницей. То есть на рачительного хозяина не смахиваю и не мастер по железу. А других ремесел моя родная деревня не знает. Идти в подмастерья в моем возрасте — расписаться в убогости. Да, апера убил, и почетно, но и воин еще неизвестно какой. Драться все умеют, а ты поработай не хуже соседей. Короче, не лучший вариант в качестве жениха.

— Медведица, — сказала мать, как припечатала, после названных имен ее сыном.

Дядька кивнул соглашаясь.

— Да, — спохватившись, произнес вслух. — Удачное решение.

— Значит, так и сделай. Ступай, Фенек, — уже мне. — Помойся. Отдохни.

«Это был намек?» — во дворе подумалось. Я до доклада перекусил, сохраняя этикет, то есть слегка ковыряясь в поданном, а до того старательно вымылся в корыте, заменяющем ванну. Все ж пахло от меня после всего не лучшим образом, даже для привыкших ко всему. Причем здешние особы женского пола регулярно ходили туда-сюда, внимательно изучая особенности строения, и обменивались замечаниями, ничуть не понижая голос. Особо стыдиться нечего. Тренировками нагнал мускулы, да и все остальное на месте. А эти как бы родные, и нечего закрываться, отгораживаясь. При этом попробуй чужую девку по заднице похлопать, выражая восхищение, тут же прибудут оскорбленные родичи с большими претензиями. Опозорил! Смотреть не возбраняется, а вот трогать опасно. Пальцы могут отрезать. Вот такие замечательно-свободные нравы.

Даже если не прямая подсказка, почему бы и нет?

— Мизинец, — маню молодого парня, приходящегося племянником.

Подозреваю, он последний по возрасту из детей дяди, но не уточнял специально. Может, годы и малые, а вымахал на голову выше меня и имеет ручищи с плечами молотобойца.

— Да, дядя? — говорит он вежливо.

— Ты знаешь Медведицу из рода Кива?

— Конечно.

— Проведешь до ее дома?

Характерный жест — идем. Настоящий Кай должен быть немногословным и не болтать без дела. Зачем и не подумал спросить.

— Я тебе завидую, — сказал неожиданно, когда ушли достаточно далеко от дома.

— Чему? — не дождавшись продолжения, спрашиваю.

— Ты видел мир. — Он сделал широкий жест, обводя вокруг себя.

Не сказать, чтоб так уж приятен за оградой деревни, однако понять его могу неплохо. Младшим сыновьям ведь особо ничего не светит в родных местах. Хозяйство отходит после смерти отца к старшему, и уж от его доброй воли зависит, выделит ли позже родившимся нечто. Обычно дают, но коня и саблю, если нормально ужиться не способны. Езжай и добывай себе богатство, а если не в одиночку, есть весомый шанс хорошо устроиться. Тем более родича обижать себе дороже. Припомнят рано или поздно. На том Желтое Крыло и поднялся, привечая недовольных. А я чем хуже?