Миссия: спасти шеф-повара - Каталина Канн

Милая Богиня, она была такой невероятно сексуальной.

Антлия наклонилась и поцеловала меня, а её губы были горячими и требовательными, когда она взяла инициативу на себя. Её руки подползли к моим рогам, нежно поглаживая их.

Я зарычал. Она пошевелилась, слегка изогнув бедра. Я застонал, когда снова оказался внутри неё.

Ад Вселенной! Эта женщина погубит меня!

Её губы изогнулись в улыбке.

Моя пара наклонилась, целуя, и все, что я мог сделать, это поцеловать её в ответ, пробуя сладость, свет и все, чего у меня не должно было быть… Но я возьму все это, потому что Антлия была моей и только моей.

Глава 24

Антлия

Я не знала, было ли сейчас утро, или ночь, или середина дня по земному времени, и мне было все равно, потому что здесь, в тускло освещённых покоях Тариуса, у меня не было никакой связи с миром, и мне нравилось чувство полной свободы, которое приходит с пребыванием в космосе.

И, конечно же, моего длинноволосого, рогатого и пугающе гипер-сфокусированного синайского воина было достаточно, чтобы отвлечь внимание примерно на сотню жизней.

Но я не могла просто так разорвать свои связи с местом, откуда я приехала, и мне не терпелось вернуться на планету, к своим людям и своему бизнесу, ко всему, что было такими тёплым, знакомым и приятным. И, я очень надеялась, что всё последнее не получило слишком много повреждений после нападения сумасшедшего убийцы.

Когда я вытерла мокрое тело после душа и потянулась за одеждой, которая таинственным образом появилась в покоях Тариуса — нижнее белье бежевого цвета и бюстгальтер, эластичная футболка с длинными рукавами и пара мягких свободных брюк, которые напомнили мне одежду мастера боевых искусств, и, конечно, все в стильном черном цвете.

— Конечно, — смиренный вздох достиг моих ушей.

— Тариус? — я забыла об одежде, следуя за звуком его голоса.

Я нашла его в маленькой темной прихожей. Сначала я едва могла разглядеть его фигуру в тени. Но спустя пару минут мои глаза привыкли, и я увидела его очертания. Одна его рука была поднята, его мощные бицепсы напряглись.

Что-то блеснуло в темноте.

Лезвие.

Несколько дней назад это зрелище привело бы меня в ужас, но сейчас я чувствовала себя спокойно. Тариус никогда бы не причинил мне вреда.

— Мне жаль, Антлия, но это необходимо.

— Что ты делаешь, Тариус? Иди сюда, на свет, где я могу тебя видеть.

Мой синаец наклонил голову и шагнул в пятно голубого света. На нем не было ничего, кроме пары простых свободных брюк полуночного синего оттенка.

Все, что носили голубокожие пришельцы, было либо темно-синим, либо черным, и это им очень шло. Его длинные черные волосы были собраны в длинный хвост на макушке, стиль, который подчёркивал его особенности. В правой руке он держал клинок среднего размера, сделанный из черного металла.

При виде лезвия у меня по спине пробежал холодок.

— Для чего это?

В его взгляде я увидела тревогу и тьму, мимолётно сменившиеся холодной решимостью.

— Эти рога… в другой жизни я бы сохранил их, но носить их сейчас недопустимо для меня.

Я замерла и дважды моргнула, не совсем понимая слова, которые слетали с губ Тариуса.

— Т-ты что собираешься сделать?

Тариус опустил голову, разрывая со мной зрительный контакт.

— Мой вид обычно не носит рога. Мне очень понравилось твоё прикосновение к ним, но эти придатки служат только для того, чтобы усилить моё собственное удовольствие, и они, безусловно, несовместимы с боевыми доспехами.

Я рассеянно взглянула на обсидиановое лезвие.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты собираешься отрезать свои красивые черные рога.

— Поверь мне, я бы предпочёл оставить их себе, но ты должна помнить, что я воин, — его губы скривились в горькой улыбке. — Какой-то странный поворот судьбы позволил мне снова избежать смерти, и я не собираюсь упускать этот шанс. Мой долг - защитить тебя любой ценой. Если это означает ещё раз обрезать свои рога, то так тому и быть. Для меня есть множество других способов испытать удовольствие, — наконец Тариус поднял глаза, прожигая меня своим взглядом. — Даже просто смотреть на тебя доставляет мне удовольствие.

Я проглотила комок в горле и искоса посмотрела на воина. Линия широких плеч Тариуса стала жёсткой, как гранит.

— Я не смог распознать угрозу в ресторане. Я больше не повторю ту же ошибку. 

— Я надеюсь, что следующего раза не будет, — я подавила дрожь.

— Не будет, — сказал он с леденящей уверенностью. — Ты понимаешь. Есть некоторые вещи, которых нельзя избежать.

Беспокойство кольнуло мою в грудь. Что с ним было не так?

— Ты хотел, чтобы я это увидела, не так ли? — я покачала головой. Казалось, он понимал ужасное значение того, что собирался сделать и хотел показать мне. — Например, спрятаться и избавиться от своих рог за моей спиной было бы неприемлемо для тебя, не так ли?

Он кивнул, выражение его лица смягчилось.

— Я никогда не буду скрывать эти вещи от тебя, Антлия. Как ты очень хорошо знаешь, Вселенная за этими стенами - суровое место. Иногда мы становимся отражением пустоты, с которой сталкиваемся. Но я никогда не позволю этому ядовитому прикосновению достичь тебя. Я сделаю это сейчас, Антлия. Чем скорее я буду готов к бою, тем скорее мы сможем вернуться назад на планету, — его тон стал мягким, контрастируя с угрожающим черным клинком в руке. — Не смотри так обеспокоенно, моя амина. Воины делали это в течение сотен оборотов, и я уже дважды обрезал свои рога. Это безвредно, и кожа на ране быстро зарастёт.

Я уставилась на Тариуса в ужасе и восхищении, изо всех сил пытаясь понять его слова. Протест сорвался с губ, но я проглотила его, понимая, что с рогами или без них, он всё равно будет моим воином. Хотя мне бы очень хотелось, чтобы он сохранил их, потому что нравился в его естественном образе; также нравилось знать, что я так легко могла усилить его удовольствие. Но если они будут мешать ему в бою, то кто я такая, чтобы требовать, чтобы он их сохранил? Это было бы бессмысленно, верно?

И все же что-то в этом было неправильно, но я не могла понять что.

Внезапно рука Тариуса и клинок превратились в черно-серебряное пятно. Прежде чем я поняла, что происходит, край лезвия оказался у основания его левого рога.

Его взгляд стал ужасающе холодным.