Лютая охота - Бернар Миньер

Генерал надел маску петуха с красным гребнем, символа нации, который появился в древности на галльских монетах. Сквозь прорези в маске неистово сверкали его глаза невероятной синевы.

* * *

Они вышли в холодную ночь. Гепард, шимпанзе, бык, волк, лис и филин шли за петухом в свете луны. Этот зловещий зверинец пересек парк под низкими ветвями дубов. Вокруг них плавали клочья тумана.

Генерал открыл дверь в конюшню и повернул выключатель. Вспыхнул яркий свет, а вместе с ним в нос ударил резкий запах конского навоза, настолько плотный, что казался осязаемым.

Они пошли по центральному проходу, топча солому и вызывая известное беспокойство у лошадей, чьи мощные, мускулистые крупы виднелись в стойлах.

В конце прохода была низкая дверь. Доннадье де Риб подошел к двери, повернул в замке ключ и толкнул створку, которая подалась с трудом. Чтобы войти, ему пришлось нагнуться.

За дверью оказалась маленькая комната без окон, битком набитая всем необходимым для конного спорта: седлами, удилами, ремешками для подвязывания стремени, уздечками и поводьями. На стенах висела упряжь, стояли метлы, щетки, вилы. Процессия остановилась перед фигурой, лежащей в позе эмбриона в каком-то корыте, похожем на кормушку для лошадей. В ярком свете лампы они увидели, что это совершенно голый парень. Температура в конюшне была выше, чем на улице. Кисти и лодыжки парня скрепляли пластиковые хомутики, изо рта торчал кляп. Пленник открыл большие испуганные глаза.

Кевин Дебрандт в ужасе разглядывал склонившиеся над ним звериные головы.

Апрель 2014 г. Центральная Африка. На лагерь опустилась ночь. В палатке играли в карты французские солдаты. А по камуфляжному брезенту и по кучам мешков с песком стучал теплый, частый дождь. У них не было ни москитных сеток, ни спальных мест. Не хватало боеприпасов. Питьевой воды. Ничего не хватало.

Таково было положение дел в Центральной Африке: нищая, плохо экипированная французская армия из трудной ситуации выкручивалась, как могла, подручными средствами. А в Париже министр обороны называл операцию в Сангарисе успешной.

– Дассонвиль, на выход, – раздался знакомый голос за пределами палатки.

Он вздохнул, положил карты на картонную коробку, служившую игральным столом, встал и вышел из палатки. Увидев троих военных в противоосколочных жилетах, в камуфляжных костюмах и с разрисованными лицами, ожидавших его снаружи, он вздрогнул.

– Полковник? – удивился он, глядя на человека с синими глазами.

– Следуй за нами.

Они углубились в примыкавший к лагерю лес и какое-то время шли, прокладывая себе дорогу во влажном полумраке среди деревьев и густого кустарника. Его подвели к лесному ручью, шумевшему между деревьями. Дождь к тому времени полил с утроенной силой, и ручей превратился в широкую канаву с грязной водой. Вдруг его схватили, приподняли над землей и прижали к толстому дереву на другой стороне ручья. Он почувствовал, как руки ему прикручивают к стволу.

– Что вы делаете? – сказал он, пока еще даже не пытаясь сопротивляться: все они были его собратья по оружию, а главное – их вел старший по званию офицер.

Он запаниковал, только когда ему расстегнули ремень, спустили брюки и трусы до колен и расстегнули рубашку. По бедру спускалась татуировка в виде змеи.

– Эй, что вы делаете?!

В крике голос его перешел на визг, и сразу стало ясно, что ему очень страшно.

– Помнишь того мальчика, что ты изнасиловал? – спросил синеглазый полковник.

Парень с трудом выдержал его горящий взгляд.

– Никого я не насиловал… Мальчишка был совсем голодный… И я дал ему поесть.

Теперь его начала бить дрожь. Дождь барабанил ему по бедрам и ручейком стекал с пениса.

– Каждый месяц в этом районе совершаются тысячи изнасилований и убийств, – флегматично проговорил синеглазый. – А знаешь, о чем они вспомнят через десять лет? Через двадцать? Они позабудут обо всех пакостях, которые над ними совершили. А вот о тебе и о твоих приятелях они наверняка вспомнят…

Полковник с отвращением сплюнул на грязную землю:

– Творя все эти мерзости, ты осквернил дело, ради которого мои ребята рисковали жизнью, ничтожный грязный говнюк. Не говоря уже о матери мальчика… Ты знал, что один из его братьев умер от болотной лихорадки и другой тоже заразился?

– Я очень сожалею, очень…

Татуированный солдат зарыдал.

– Заткнись, – сказал синеглазый. – Веди себя как мужчина, черт тебя побери. Перестань скулить, как ребенок. Борис… – прибавил он.

Тот, кого назвали Борисом, запустил руку в джутовый мешок, в котором что-то шевелилось и брыкалось. Глаза солдата расширились от ужаса, когда из мешка показалась змея.

– Нет, ни за что! Только не это!

Змея в длину была не больше сорока сантиметров. Ее круглое тело цвета зеленых листьев, покрытое небольшими чешуйками, на брюхе отдавало желтизной и было чуть светлее, а на боках виднелись черные пятна, которые складывались в поперечные полосы.

Она отчаянно извивалась, зажатая в кулаке у Бориса. На треугольной голове блестели маленькие живые глазки с продольными зрачками. Борис посильнее сжал горло змейки, и рот ее широко раскрылся, обнажив загнутый внутрь зуб.

– Она еще молодая, – сказал офицер, – но ее укус может быть смертелен. Самый наглядный его эффект – мгновенное свертывание крови. Яд вызывает некрозы и гангрены, которые могут оказать губительное действие. Сказать по правде, мне неизвестно, какое действие укус окажет на пенис, но скоро мы это узнаем…

– Нет! Умоляю вас, нет! – заорал солдат. – Не делайте этого! Клянусь, это больше не повторится! Проклятие! Полковник, вы не можете так со мной поступить!

Солдат не сводил со змеи вытаращенных глаз.

– Да ты не волнуйся: тебя отвезут в госпиталь, вольют тебе миллилитров сто иммуноглобулина и огромные дозы анальгетиков, но в первые сорок восемь часов ты отведаешь сполна, можешь мне поверить. Ну а потом придется оперировать и выскабливать рану на твоем пенисе.

– У тебя вырастет такой шикарный дрын, какого ты в жизни не видел! – веселился тот, кого назвали Борисом.

Змея жадно разевала пасть с крючковатым зубом, видно, ей не терпелось цапнуть солдата. А тот рыдал и умолял о пощаде.

– Если тебе когда-нибудь придет в голову написать рапорт или, не дай бог, подать в суд, то и мои ребята, и я будем свидетельствовать против тебя в деле об изнасиловании. Более того, мы сделаем так, что о том, что ты сделал с мальчиком, узнают все: и твои родители, и сестра, и друзья… Давай, Борис.

Борис одним прыжком перемахнул через ручей и поднес голову змеи к цели. Нечеловеческий вопль заставил сняться с деревьев всех лесных птиц.