Гордость и преступление - Антон Леонтьев

И он взглянул в потолок.

Вика прижала к себе Питера, чувствуя, что он тоже плачет.

Через час, после двух чашек кофе и крайне веселых воспоминаний о том, какие некорректные вещи говорил в свое время дедуля (смеялись, причем до слез, все: и Вика, и Микки, и Сибби, и Питер), молодой человек, нежно обняв будущую жену, произнес:

— Думаю, мне пора. Все-таки жених не должен видеть свою нареченную в подвенечном платье…

— И все же, если ты думаешь, что мы должны отложить…

Питер, поцеловав Вику, ответил:

— Я так не думаю. Дедуля бы так не думал. А, что важнее всего, бабуля так не думает. Она велела, чтобы все шло своим чередом. Значит, мы сейчас готовимся и увидимся в Виндзоре в двенадцать.

Вика, вздохнув, проводила Питера, а едва она успела закрыть дверь, как раздался громоподобный голос Сибби:

— Мы выбились из графика, черт побери! Девочка моя, я говорила со всей этой братией стилистов — они стоят в пробке и вот-вот будут. Может быть, еще кофе?

Вика отрицательно качнула головой.

Вскоре прибыли стилисты, визажисты, парикмахеры, дизайнеры — и все, как того и хотела бабуля, пошло своим чередом.

О смерти дедули больше не было сказано ни слова.

И когда, рассматривая наконец свое отражение в огромном зеркале, Вика увидела себя в простом, однако крайне изящном подвенечном платье, без всякой претенциозности, вычурности, эффектности, а что ей было крайне важно, без шлейфа и без тиары (но зато со скромным букетом невесты из белых розочек: это была единственная уступка романтическим традициям, на которую она позволила уговорить себя, и то под большим давлением), она вдруг почувствовала, что сердце у нее начинает биться от волнения и счастья.

От мысли о том, что буквально через пару часов она станет женой Питера.

В дверь энергично постучали, и вошла Сибби, облаченная в пышный наряд цвета фуксии и такую же гигантскую шляпу, наряд, как и все предпочитаемые ею цвета и наряды, крайне ей не шел. В руках она держала небольшую шкатулку.

— Бабуля только что прислала королевским скороходом, — произнесла она, и Вика не стала переспрашивать: кем-кем? Была еще масса вещей, о которых она не имела представления и о которых ей еще предстояло узнать.

Поставив шкатулку на стол, Сибби отошла в сторону и лукаво взглянула на Вику. Та осторожно раскрыла ее и увидела узкий, тускло мерцающий мелкими камнями обруч. К шкатулке прилагалось послание на плотной бумаге с королевским вензелем от бабули, отпечатанное на допотопной пишущей машинке верной Матильдой-старшей и самолично подписанной ее величеством королевой.

— Вот это да! — произнесла в изумлении Сибби, которую обычно ничем пронять было нельзя. — Платиновое бандо с индийскими бриллиантами, которое королева-мать, матушка нашей бабули, в далеких двадцатых надела на свадьбу с герцогом Йорком, вторым сыном короля. С тех пор это бандо, насколько мне известно, добрых сто лет никто никогда не надевал.

И вот теперь бабуля самолично прислала его, в письме выражая надежду, что «милая Викки» сочтет возможным принять его в качестве свадебного подарка и надеть на свое венчание.

Сочтет нужным означало, что бабуля приказывала сделать это. А с королевой спорить было не принято.

Традиция.

Взяв в руки узкое бандо, украшенное всего несколькими небольшими камнями старинной индийской огранки, Вика вдруг почувствовала, что этот тонкий обруч ей очень нравится. Она вообще-то собиралась украсить волосы только цветами, чтобы не походить на Ирину, водрузившую себе в день свадьбы взятую напрокат тяжеленую бриллиантовую диадему. И чтобы показать всем, что у нее, нового члена «фирмы», будет свой стиль.

Однако если бабуля выражала надежду, что она сочтет нужным…

Вика осторожно поднесла бандо к аккуратно зачесанной голове — стилистам и парикмахерам особо трудиться не пришлось, и Сибби помогла укрепить его на волосах.

Смотрелось восхитительно.

— О, девочка моя, тебе так идет! Знаешь, ведь диадемы из королевской сокровищницы сами выбирают, кому быть к лицу, а кому нет. Мне, например, не идет ни одна, что тут поделать. Видимо, диадемы так и намекают мне, что не место мне в «фирме», не место.

Поцеловав Сибби в щеку, Вика сказала:

— Просто они большую часть лежат где-то в темноте, под замком, поэтому такие злюки. Но ты в самом деле считаешь, что идет?

Вошедший Микки, который был заинтригован появлением королевского скорохода, тотчас подтвердил это:

— Мамуля никогда сама не носила индийское бандо, даже на свою свадьбу надела совсем другую тиару, да и бабуля, моя бабуля, тоже не носила. Не потому, что они не любили его, а потому, что трепетали. Говорят, что индийские камни, которые в него вставлены, раньше, кстати, прямо как у Уилки Коллинза, украшавшие статую одного из индийских богов, приносят тому, кто водрузит их на голову, или большое счастье, или большое горе. Моя бабуля, мамуля мамули, в итоге все же стала королевой Англии, хотя и надеяться на это не смела, потому что у моего дедули был старший брат и законный наследник престола, будущий король Джеймс, однако и правление моего дедули, который все же после отречения брата стал королем, длилось лишь пятнадцать лет, и умер он молодым…

Вика тихо произнесла:

— И как отнесутся камни ко мне?

Сибби же хохотнула:

— Этого никто, девочка моя, заранее не знает! Так что, не исключено, ты еще королевой Англии станешь, сама того сейчас не подозревая.

Вика была готова отправиться на церемонию.

— Букетик невесты не забудь! Понимаю, сама не хотела его брать, когда выходила за Микки, но эту традицию ввела твоя тезка королева Виктория, так что не тебе, девочка моя, ее отменять!

Сибби подала ей букетик из белых роз, который Вика, если бы не герцогиня, в самом деле оставила бы лежать на столе перед зеркалом в гардеробной.

Голова ее была забита совершенно иными мыслями.

Главное, чтобы ее брак с Питером не длился столь же недолго, как и брак матери бабули и ее супруга-короля, скончавшегося во сне в возрасте неполных пятидесяти…

Трепеща, Вика посмотрела на себя в зеркало с бандо на голове и подумала о том, что же ее ожидает.

А ее ожидал черный «Роллс-Ройс» из автопарка Букингемского дворца, который и должен был доставить невесту принца в Виндзор, в капеллу Святого Георгия, где еще недавно шла заупокойная служба по принцессе Мэри, а теперь должна была состояться свадьба младшего сына принца Уэльского.

Водоворот жизни и смерти в «фирме».

Вика была поражена, увидев, что на всем протяжении маршрута от Кларенс-хауса до Виндзора вокруг дороги стояли фанаты королевской семьи, махавшие флагами, плакатами, фотографиями королевы, покойного дедули, а также Питера и ее самой.