Гордость и преступление - Антон Леонтьев

— Это все идет в прямом эфире? — спросила в ужасе Вика.

— Да, своего рода сюрприз во время весьма нудной церемонии, — безмятежно произнес Питер. — Ну, как бегающие по футбольному полю голышом чудаки. Возможно, нашей «фирме» теперь надо специально вставлять подобного рода эксцессы, конечно, заранее срежиссированные, чтобы развлечь почтенную публику и увеличить рейтинги…

Он что-то говорил, ожидая, пока наконец неловкая ситуация разрешится и они смогут двинуться дальше, а Вика, смотря куда-то вперед, вдруг поняла, что все внимание сконцентрировано исключительно на нарушительнице спокойствия, которая, несмотря на пощечину, продолжала вопить, буянить и брыкаться.

Рейтинги будут заоблачные.

Чувствуя, что усталость и напряжение дают о себе знать, Вика повела головой, повернув ее в сторону, куда-то вбок, и вдруг увидела невероятное: один из бравых королевских гвардейцев в медвежьей шапке, находившийся где-то около колонн и на которого никто, кроме нее, вероятно, сейчас, во время потасовки с фанаткой «фирмы», не смотрел, уже снявший с плеча ружье, целился из него куда-то по диагонали.

В ужасе проследив куда, Вика поняла, что целится он в королеву, безучастно наблюдавшую за этим, как и все, стоявшую, никем не окруженную, и являвшуюся отличной мишенью.

Все остальное происходило как в замедленной съемке. Еще до того, как Вика смогла что-то крикнуть или подать хотя бы Питеру сигнал, она увидела, как палец гвардейца лег на спусковой крючок: выстрел вот-вот должен был последовать.

Девушка неловко выкинула вверх руку, швырнула в гвардейца тем, что там было зажато: скромным букетом невесты из белых розочек.

Все остальное произошло в течение секунды, не более. Грянул выстрел, нереально громкий, от которого у Вики заложило в ушах. Букет за какое-то мгновение до выстрела попал в щеку гвардейца, отчего медвежья шапка, и так надвинутая у него по самые глаза, наехала ему на лицо еще глубже.

Послышались крики гостей, Вика уставилась на королеву — это было единственное, что ее интересовало. Маленькая пожилая леди, правившая Британией почти семьдесят лет, стояла не шелохнувшись и, судя по всему, живая.

Но невредимая ли?

Тони, второй телохранитель Питера, еще до того, как все отреагировали, бросился на гвардейца, который, скинув мешавшую ему медвежью шапку, снова подбрасывал ружье, явно намереваясь сделать второй выстрел.

Вика поразилась тому, каким молодым был гвардеец: в сущности, еще мальчик. И каким он был красивым: темные волосы, классические черты лица.

И полные ненависти, превратившиеся в щелочки глаза.

Тони, прыгнув, повалил его на пол капеллы, раздался второй, гораздо более глухой выстрел, а затем в общей суете и гвалте сразу заплакало несколько детей.

Вечером того же дня «Дейли кроникл» вышла с заголовком: «Русский ангел смерти: после того, как новоиспеченная герцогиня Коннаутская вошла в королевскую семью, умерла дочь королевы, муж королевы и едва не была убита сама королева. Это русское проклятие — или нечто большее?»

Герцог и герцогиня Коннаутские — именно такой титул бабуля присвоила Питеру и Виктории своим именным указом, о чем было провозглашено сразу после свадьбы.

Однако никого эта новость уже не заботила, даже сама свадьба ушла на второй план, а смерть во сне девяностосемилетнего дедули вообще на третий или даже десятый, потому что все талдычили только об одном: о попытке застрелить королеву во время свадьбы внука!

Питер, разорвав экземпляр «Дейли кроникл», который доставили им в Виндзорский замок, куда из капеллы были эвакуированы все члены королевского семейства после инцидента на венчании, был в бешенстве.

— Я самолично запихаю эти клочки в глотку Фэллоу! — прорычал он, и Вика поняла, что она никогда не видела Питера в такой ярости.

Питера, ее мужа, герцога Коннаутского.

Они находились в одной из комнат старинного замка, причем по настоянию охраны в такой, в которой не было окон. Вика, уже успевшая переодеться и облачившаяся в коктейльное платье, вообще-то предназначавшееся для закрытой вечеринки, после которой они с Питером должны были отправиться в свадебный вояж на частный остров в Индонезии, осторожно произнесла, стараясь успокоить супруга:

— Но, Пит, зачем ты тогда читаешь эту пакость? Они же специализируются на том, чтобы писать гадости о…

Она сделала короткую паузу и произнесла вместо «о вас» то, что было положено произносить каждый раз, когда она вела речь о королевской семье, «фирме» — или мафии:

— …о нас.

— Не о нас! — Лицо Пита пылало, превратившись в маску — в маску бешенства и ярости. — О тебе, Викки, о тебе! Я хочу поехать к этому Фэллоу и вытрясти из него душу! На что он намекает? На то, что ты принесла несчастье в нашу семью? Или на то, что это ты убила тетю Мэри и дедулю? И, может, это ты стреляла в бабулю? Да если бы не ты, то бабулю могли бы ранить или даже…

Он смолк, а вошедший в комнату Микки произнес:

— Или убить. Да, если бы не ты, Викки, то…

Следовавшая за ним Сибби с необыкновенным откровением заявила:

— Если бы не она, Микки, то ты, не исключено, был бы сейчас королем Англии! А так придется еще подождать, мой мальчик!

И коротко расхохоталась, что должно было означать: это была всего лишь циничная шутка.

— Он ведь мертв? — спросила Вика тихо. — Тот мальчик-гвардеец?

Микки кивнул:

— Ну да, Тони застрелил его еще в капелле, потому что боялся, что у него с собой взрывчатка и он может привести ее в действие. И Скотланд-Ярд, и спецслужбы сейчас работают полным ходом, и, судя по первым данным, это был молодой англичанин, который проникся радикальными идеями и пожелал застрелить мамулю…

Он вздохнул, а Сибби заявила:

— Неужели жалеешь этого молодого подонка? Как жаль, что смертную казнь твоя мамуля опрометчиво отменила еще пятьдесят с лишним лет назад. Пора бы теперь, после выхода из ЕС, подумать о ее повторном введении. Этому мерзавцу самое место на виселице!

Добрым нравом Сибби отнюдь не отличалась, и Вика отчего-то вспомнила, с каким азартом и педантичностью герцогиня давила острием своего зонтика несчастных слизняков и улиток.

По телу у нее пробежали мурашки.

— Ведь эта особа, которая бросилась на вас, отходивших от алтаря, была его сообщницей! — продолжила Сибби. — Это ясно как божий день…

— Но, Сибби, — робко возразил Микки, — это надо еще установить и доказать…

Сибби была непреклонна:

— Теперь уже, конечно, не получится, потому что эта тварь еще во время задержания в капелле раскусила капсулу с цианидом. Прямо как нацистские бонзы в свое время… А так бы она могла много поведать. Ну ничего, наверняка они много оставили после себя. Девица отвлекала всеобщее внимание, а ее сообщник, пользуясь этим, хотел пристрелить мамулю…