Гордость и преступление - Антон Леонтьев

Королеве пришлось даже выступить по телевидению с обращением к нации, в котором жестко осудила своих внучек, а также в прямом эфире заявила, что у них отнимается титул принцесс, обращение «королевское высочество», все финансовые вливания со стороны британских налогоплательщиков, а также место в наследовании престола по причине — королева произнесла это медленно и четко, смотря прямо в камеру, — полного отсутствия надлежащих моральных принципов.

А в конце сентября, вскоре после выступления ее величества, заявившей, помимо всего прочего, о том, что не желает более знаться со своими внучками, Британию облетела траурная весть: скончалась принцесса Мэри, единственная дочка королевы.

Та самая, чье онкологическое заболевание, скрываемое от общественности, Шон Фэллоу сделал достоянием публики.

Официальной причиной смерти принцессы, которой было шестьдесят семь, стала остановка сердца во время полуденного сна в поместье своего второго супруга, вице-адмирала Эдвардса, в Корнуолле.

Нация горестно вздохнула: принцесса была одним из немногих членов королевского семейства, не замешанным ни в одном скандале.

Однако на следующий день после кончины принцессы «Дейли кроникл» сообщила шокирующую весть: на самом деле принцесса, заболевание которой было неизлечимо и в самое ближайшее время могло причинить большие страдания, покончила жизнь самоубийством, приняв убойную дозу снотворного, не желая, чтобы рак мучительно убил ее несколькими месяцами позднее.

Доказательств этой версии «Дейли кроникл» не предоставила, ссылаясь на показания анонимных свидетелей и некоего лечащего врача, также анонимного, и несмотря на то, что Букингемский дворец, идя вразрез со своими обычными правилами, подверг эту публикацию крайне резкой критике, заявив, что все это выдумки и клевета, а также опубликовал отчет о вскрытии принцессы, из которого следовало, что она умерла по естественным причинам, мало кто поверил, что принцесса умерла естественной смертью.

— А повлиять на этого Фэллоу никак нельзя? — спросила Вика Питера.

Тот, горестно усмехнувшись, ответил:

— А как? Это у вас в стране хорошо, раз — и наслали на редакцию финансовую инспекцию и пожарную инспекцию. И все, газета закрылась. А у нас, как ни крути, все же самая старая демократия в мире!

Поцеловав Питера, который любил свою тетку, Вика тихо спросила:

— А бабуля, как она это восприняла?

— Спросила меня, не хотим ли мы отпраздновать свадьбу уже в октябре, например, на мой день рождения, а не в ноябре. И это была вовсе не ирония, поверь. Нашей «фирме» нужны положительные новости, а идет только поток этих ужасных сведений. Причем Фэллоу вскрыл кое-какие неприглядные делишки нашей «фирмы», это отрицать нельзя. Но тетя Мэри умерла своей смертью, а не покончила с собой. Однако, утвердившись в глазах других в роли бульварного гуру по нашему семейству, Фэллоу может вещать любую белиберду — и ему поверят!

— Он выбрал беспроигрышную тактику, — нахмурилась Вика. — Но откуда у него столь ценная и, что важнее всего, скрываемая информация? Твоих кузин в Голландии никто не разоблачил, никто не заподозрил в них английских принцесс, тем более что они были по подложным документам и с измененной внешностью. Для работников клиники они были просто англичанками, приехавшими в Голландию сделать аборт, потому что это проще, чем у них на родине. Так отчего же теперь эта история всплыла?

— Может, их все-таки кто-то узнал и шантажировал? А когда они отказались платить, послал это Фэллоу? — предположил Питер.

Вика отрицательно покачала головой.

— Не сходится. О том, что их кто-то узнал, нигде нет ни слова. А такой человек, с учетом шумихи по всему миру, вызванной фактом аборта внучки английской королевы, непременно объявился бы, хотя бы анонимно. Или взять твоего дядю, графа Честера. Истории с тайным искусственным оплодотворением уже тринадцать лет, а всплыла она только теперь. Если кто-то из врачей и решился бы на шантаж и публикацию, то отчего не сразу или хотя бы через пару лет после рождения, а спустя целых тринадцать?

Питер в раздражении пожал плечами:

— Понятия не имею. Разве это важно?

Вика кивнула:

— Думаю, да. Создается впечатление, что кто-то отлично в курсе всех, даже тайных, скандалов членов вашего семейства. Этот кто-то собирает компрометирующую информацию и сбагривает ее Фэллоу. Но делает это именно сейчас, хотя некоторым скандалам уже много лет. Это или значит, что он наткнулся на них только недавно, что не исключено, или что этот некто кропотливо собирал компромат на «фирму», но по каким-то причинам решил пустить его в ход только сейчас. Но тогда возникает вопрос: по каким?

Питер, раздражаясь еще больше, заметил:

— Не кажется ли тебе, Викки, что ты со своим математическим складом ума все усложняешь и видишь тайные узоры на совершенно чистом листе бумаги? Фэллоу — выдающийся представитель канализационной журналистики, но не более того. Он зарабатывает на нас деньги, славу и влияние. И вообще, важнее узнать не причину, а имя этой крысы, которая, и в этом ты, не исключено, права, подкармливает другую крысу.

Вика, считавшая, что важнее вовсе не имя, а причина, потому что если знать причину, то она автоматически приведет и к нужному имени, не стала спорить с Питером, нервы которого, как и у многих членов «фирмы», были на пределе. И все же она не могла отделаться от ощущения, что дело не в Шоне Фэллоу, у которого, безусловно, были свои семейные причины сводить счеты с «фирмой».

Простая и одновременно страшная мысль пришла ей накануне похорон принцессы Мэри, от которой она проснулась в холодном поту и ощутила, что ей в большой спальне, где она находилась одна, страшно.

Очень страшно.

Похоже, у «фирмы» был враг, и был им отнюдь не только Шон Фэллоу, который, вне всяких сомнений, ненавидел королевское семейство и старался причинить ему как можно больше вреда.

Нет, имелся еще иной, скрытый, враг — враг, не исключено, прикрывающийся любезной маской. Враг, который и поставлял Фэллоу скандальную информацию о королевском доме Великобритании, и по какой-то причине делал это именно сейчас.

Словно…

Словно у него был план.

Но если так, то что это за план? А кто этот враг?

Враг внутри «фирмы».

Похороны состоялись в узком семейном кругу в Виндзорском замке. Вика заметила, что бабуля, облаченная во все белое, потому что белое — цвет траура королев, передвигалась крошечными шажками, как будто боялась упасть.

Ей так хотелось подойти, обнять старую даму, взять ее под руку.

Но к ее величеству королеве никто не имел права прикасаться, поэтому девяностодвухлетняя мать, провожавшая в последний путь гроб с телом своей шестидесятисемилетней дочери, была обречена ковылять в полном одиночестве.