Императрица - С. Дж. Кинкейд

Платформа плавно облетела арену, чтобы все присутствующие могли полюбоваться на императора и его невесту. Мы остановились в центре и посмотрели друг на друга. Больше ничто не имело значения.

Не сводя с меня глаз, Тайрус заговорил – так, чтобы дьяболики внизу слышали каждое слово:

– Вас не принесут в жертву. Не убивайте друг друга.

Я подхватила:

– Кат, Живодер, силовое поле вокруг арены всего десять метров высотой. Оно начинается тридцатью градусами правее тебя, Живодер. Если не хотите убивать друг друга, дождитесь третьего удара. Можете резать толпу, если пожелаете. Тогда сумеете убежать.

Оба дьяболика с подозрением уставились на нас.

– Почему вы нас спасаете? – спросил Кат. – Хотите завоевать нашу благосклонность?

Мне было плевать на их благосклонность. Я знала, что они убьют Тайруса при первой же возможности, поэтому было крайне важно, чтобы оба дьяболика сегодня погибли. Я повторила их слова для Тайруса, который не обладал нашим слухом.

Его ответ застал меня врасплох.

– Да. Я хочу благосклонности. Но не для себя. Я не дурак. Для Немезиды, которая ничего дурного вам не сделала. Смотрите на нее. Когда корабль начнет трястись, делайте все, как она. Держитесь за что-ни-будь.

Я невольно крепче сжала его руку. Тайрус поморщился. Я запоздало вспомнила, что теперь сильнее, чем прежде.

Но я его не поняла. Почему он это сказал? Что он делал?

Да, нам нужны дьяболики, но не после того, как все закончится. Если они выживут… мне придется с ними сражаться! Мы пообещали им побег, но я не собиралась брать их с собой. Они убьют Тайруса.

О чем он только думал?

Тайрус повернулся к толпе и поднял руки. В огромном зале повисла гробовая тишина. Его светлые глаза обвели ряды тех, кто смотрел на нас: вельмож империи и их прихлебателей. Тех, кто заходился в экстазе, когда Тайрус поступал, как им хочется, но готов был свергнуть его за попытку вступиться за людей ниже по рангу.

– Я рад видеть, что на праздник пришло так много народа, – начал Тайрус. – Мне понравится зрелище.

Нетипичные слова для императора, но грандство все равно их приветствовало. Тайрус улыбнулся и прижал руку к сердцу. Толпа последовала его примеру и вдобавок упала на колени.

Я все билась над его загадочными словами, когда платформа доставила нас обратно в ложу. Тайрус помог мне спуститься, и мы устроились в креслах.

Силовые поля вокруг Ката и Живодера упали, и толпа восторженно взвыла. О нас позабыли. Я сунула руку под юбку и отвязала веревку от бедра.

Даже Пасус не смотрел в нашу сторону. Я поспешно закрепила веревку на талии… но когда потянулась привязать другой конец к Тайрусу, он перехватил мое запястье.

– Не надо.

– Лучше подготовиться заранее.

– Вообще не привязывай меня к себе.

Кат и Живодер не пошевелились, и по арене пустили разряд тока, чтобы вынудить их сражаться.

– Ты должен привязаться, – настаивала я. – Ты не понимаешь, как трудно нам придется…

– Нет, это ты не понимаешь. Взгляни на размеры помещения. Немезида, тебе и так надо будет за что-то хвататься. Я не стану тебя обременять, чтобы мы оба погибли. Без меня у тебя больше шансов выжить.

Я открыла и закрыла рот. Толпа внизу нетерпеливо выла. Второй электрический разряд прошил дьяболиков, чтобы их расшевелить.

Тайрус… Он говорит ерунду. Какая-то бессмыслица.

– Если мне придется нелегко, то уж тебе…

«Вовсе не справиться», – едва не договорила я.

Все встало на свои места. Я поняла: так и есть. Не привязанному ко мне Тайрусу не выжить. Ужасная тошнотворная мысль пришла в голову. Он уже решил, что не сможет остаться в живых.

– Звезды, ты считаешь, что обречен, – выдох нула я.

Третий разряд прокатился по арене, и Кат с Живодером наконец отозвались. Зрители вскочили с мест, глядя, как Живодер подошел к стойке с оружием. Он взял в одну руку меч, в другую топор. Кат смерил его презрительным взглядом.

– Тайрус, нельзя сдаваться, – отчаянно молила я.

– Я не сдаюсь. – Зловещее умиротворение на его лице пугало меня еще больше. – Просто рассуждаю логически.

Живодер, подняв топор, кинулся на Ката. Толпа одобрительно зашумела. А Живодер вдруг вскочил Кату на плечи и перемахнул через край силового поля.

Я сжала руку Тайруса – мне уже хотелось его хорошенько встряхнуть.

– Вот почему ты их предупредил! Решил, что потом тебя уже здесь не будет!

– Немезида… – веско начал он. Его глаза сияли; он провел ладонью по моей щеке и заговорил так нежно: – Это должно произойти. Так пусть произойдет. Я сделаю для себя все, что смогу. Клянусь.

Живодер приземлился среди толпы, развернулся и швырнул топор в генератор силового поля. Посыпался сноп искр.

– Нет, – в ужасе сказала я. – Ты что, рехнулся? Нет! Мы все отменяем.

– Слишком поздно.

– Я не позволю… – Я вскочила на ноги.

Тайрус силком усадил меня обратно. Кровожадные вопли толпы сменились криками ужаса: Живодер развернулся к ближайшему гранду и убил его. Кат, более не сдерживаемый полем, с ужасной улыбкой рванул прочь с арены.

Пасус явно заподозрил неладное и теперь приказывал своим людям бежать сюда, на «Тигрис», и включить глушитель.

Но его слова потонули в криках, поэтому уже ничего не значили.

Кат воздел огромный, украшенный шипами молот и раскроил голову какому-то гранду. Охваченные паникой аристократы побежали к выходу, прочь от двух дьяболиков.

– Дело не только в нас! – горячо убеждал меня Тайрус. – Ты же сама знаешь!

Он схватил конец веревки и принялся привязывать ко мне скипетр.

– Сейчас корабль затрясет. Затем я кое с кем поквитаюсь, – тихо и зловеще произнес Тайрус. – А потом сделаю все, чтобы удержаться, – но не ценой твоей жизни. Что до этого… устройства, если я не справлюсь… если не… Швырни его в звезду. Залей термитом. Просто избавься от него, любым способом. Если где-то живет бастард Домитрианов, я окажу ему услугу.

Я затрясла головой – нет, нет… Хаос охватил весь корабль, люди бежали к выходам. Пасус смотрел на нас и явно понимал, что мы приложили руку к происходящему. Но уже было слишком поздно что-либо исправить. Корабль начал трястись. Тайрус схватил меня, страстно поцеловал и прошептал на ухо, перекрывая рев толпы:

– Ты была единственной отрадой моего проклятого существования. Какие бы несчастья со мной ни приключались, я перенес бы их еще тысячу раз ради тех минут, что провел с тобой. А теперь ради света всех звезд, спасайся.