Несостоявшиеся столицы Руси. Новгород. Тверь. Смоленск. Москва - Николай Кленов

Но и это еще не все… Новые принципы стратегического планирования масштабных операций прекрасно проявили себя и на «западном» направлении в столкновениях с армиями Великого княжества Литовского. В 1500 г. снова 14 июля между речками Тросна и Ведроша столкнулись армии Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского. На этот раз московским воеводами, возглавляемым Даниилом Щеней, наследником славы Холмского, противостояла армия сильного европейского государства под руководством Константина Острожского, талантливейшего полководца своего времени. И москвичам к тому времени уже было что терять.

Война пятисотого года началась для них более чем благоприятно. Сказалась, видимо, и предвоенная дипломатическая подготовка, и очередное удачное стратегическое планирование. Русские войска, предвосхищая в чем-то планы 41-го, наступали тремя ударными группами. Это привело к тому, что «Юго-Западный фронт» (командующий — Я. З. Кошкин, представитель боярского рода, из которого пошла династия Романовых) во взаимодействии с мятежными северскими князьями занял Северскую Украину, включая Путивль, Чернигов и Новгород-Северский. «Западный фронт» (командующий — Ю. З. Кошкин) взял Дорогобуж и открыл дорогу к Смоленску. И только тогда к театру военных действий подоспела литовская рать Константина Острожского. Точнее, подоспел лишь сам Острожский вместе со двором великого князя Литовского, магнатскими отрядами-«почтами» с Подолья и Волыни (включая и собственный отряд Острожского), а великий князь Александр Литовский «со всеми людьми» (то есть со срочно собираемым посполитым рушеньем) находился еще у Борисова. В этой обстановке «свеженазначенный» великий гетман Литовский решил рискнуть и попытаться разгромить относительно небольшие силы «Западного фронта» русских, рассчитывая на превосходство в прямом бою своей заметно более тяжелой конницы. И здесь сказал своё веское слово «Резервный фронт» (командующий — Д. Щеня), созданный в соответствии с новыми стратегическими веяниями в московской армии. В результате непосредственно на театре боевых действий недалеко от Дорогобужа русская армия имела серьезное преимущество перед литовской при общем относительном равенстве мобилизационных потенциалов сторон.

В прелюдии к сражению литовский гетман взял вверх, но затем застыл на несколько дней на берегу помянутой Тросны. Наконец, во вторник 14 июля литовское войско перешло реку — и началось одно из наиболее масштабных сражений средневековой Руси… Горячий Острожский, используя сильные стороны литовской военной организации, начал бой лобовым ударом, тогда как осторожный князь Щеня (прирожденный Гедиминович — вот ведь ирония!) вовсю воспользовался предсказуемостью противника в полном соответствии с заветами великих полководцев Степи. В самый разгар страшной шестичасовой сечи, когда литовцы, казалось, уже вовсю преследовали беспорядочно отступающего противника, в тыл и фланг им ударила вроде бы безнадежно разбитая и разбежавшаяся легкая конница москвичей…

«И поможе Бог великого князя воеводам: побиша Литвы бесчисленно и многих воевод живых поимали и на Москву послали к великому князю… князя Константина Острожскаго, пана Григория Остиковича… воеводы Виленскаго да Друцскых князей… и иных многих».

Победа при Ведроше не только в очередной раз продемонстрировала революцию в стратегии и тактике московских армий, но и ознаменовала новое — западное — направление русской экспансии, ставшее ключевым для нашей внешней политики на долгие столетия и радикально изменившее весь облик страны.

Теперь мы понимаем, что «свержение татарского ига» есть, по сути своей, изменение соотношения сил в системе Русь — Степь; такое изменение потребовало осуществления в Великом княжестве Московском серьезной военной реформы в середине XV в.

А значит, можно хотя бы попытаться ответить на заданные в самом начале этой главы вопросы.

Было ли «свергнуто татарское иго»? Да, было.

Кто и когда «сверг» это иго? Иго свергли Московское государство, его правитель, его элита, его народ в серии тяжелых войн на южных и восточных границах. Провал нескольких подряд попыток Орды прорваться в центральные русские земли и покорение «настоящего Царства» в 1487 г. означали окончательное установление нашей самостоятельности де-факто и де-юре.

Нужно ли было это «иго» свергать? Да, нужно. Более полувека, до 1521 г., вооруженные силы чужих государств не появлялись в центральных русских землях. Какие еще нужны пояснения?

И неужели нельзя было «свергнуть иго» раньше и без этой ужасной Москвы?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно всего лишь вспомнить, что помешало состояться реальной независимости все той же Москвы в нашей истории после Куликовской битвы 1380-го. Ответ не прост, а очень прост.

В 1382 г. законный повелитель Великой Орды Тохтамыш «со всею силою своею перевезеся Волгу, поиде изгоном на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую» [ПСРЛ. Т. 15, стлб. 142–146].

Причем на первом же этапе ордынского наступления выяснилось, что совсем недавно заключенный оборонительно-наступательный союз князей Северо-Востока, когда «вси князи Русстии, сославшеся, велию любовь учиниша между собою» [ПСРЛ. Т. 11. С. 69] не имеет никакой силы: Дмитрий Константинович Нижегородский, узнав о приближении хана, отправил к нему своих сыновей Василия (Кирдяпу) и Семена, а Олег Рязанский указал Тохтамышу броды на Оке. В этой ситуации «князь же великий Дмитреи Ивановичь, то слышавъ, что сам царь идеть на него съ всею силою своею, не ста на бои противу его, ни подня рукы противу царя, но поеха въ свои градъ на Кострому» [ПСРЛ. Т. 15, стлб. 142–146].

Тохтамыш тем временем взял и сжег Серпухов и подошел 23 августа 1382 г. к столице, оборону которой после внутренних беспорядков и вечевых собраний возглавил литовский князь Остей, внук Ольгерда. После трехдневной безуспешной осады Тохтамышу удалось 26 августа обманом выманить Остея из города, после чего литовский князь был убит, а татары ворвались в Москву и подвергли ее разгрому. Торжествующий Тохтамыш распустил свои отряды по московским владениям: к Звенигороду, Волоку, Можайску, Юрьеву, Дмитрову и Переяславлю. Но взять удалось только последний. Отряд, подошедший к Волоку, был разбит находившимся там Владимиром Андреевичем Серпуховским. После этого Тохтамыш покинул Москву и двинулся восвояси, по дороге взяв Коломну.

Картина русского сопротивления нашествию радикально отличается от той, что мы с вами привыкли наблюдать, разбирая выше эпизоды «освободительной войны» 1450–1480-х:

— нет общего действия русских сил,

— разведка не вскрывает планы стратегического противника,

— провести серьезную мобилизацию вооруженных сил власти не успевают,

— оборону по устойчивым рубежам выстроить не удается,

— великий князь покидает столицу и практически сразу же теряет контроль над войсками и ситуацией.