Внутренняя война. Том 2 - Стивен Ридер Дональдсон

Но теперь он был уверен: Мах проверял теургией его стойкость.

Но глава шпионов не был слабым человеком, несмотря на его стройную фигуру и стройную ложь. Опасность обострила его внимание. Не сделав ни малейшего движения плечами, совершенно незаметно, не совершив ничего, что могло бы его выдать, Элгарт вынул свой нож из ножен.

Амандис хорошо обучила его. Одним быстрым движением предплечья, одним движением запястья он мог бросить клинок. Он мог поразить противника в глаз или в горло.

– Вы путаете меня, архижрец, – признался он. – Вы хотите сказать, что вы – инструмент великого бога? Вы делаете то, что он вам приказывает? Простите, если я выражусь неуважительно. Но как ваша цель соответствует пути Истины и Веры? Если вы обрели свой собственный покой, как же вас заставили выполнять чужие приказы?

Мах сделал едва заметный нетерпеливый жест. Выглядел он непринужденно, но у Элгарта создалось впечатление, что в обороне архижреца появлялись трещины.

– Я оговорился, сын мой. Этот вопрос настолько прост для нас, что мы редко думаем, как выразить это словами. Я попробую дать тебе лучший ответ.

Мы не слуги или инструменты. Нам не приказывали, нас не посылали. Мы следуем по пути Истины и Веры. Благодаря этому мы были благословенны во многих отношениях. Мы сами обрели мир. Но мы также видим, что хорошо делиться этим миром. Ибо истина о том, кто и что мы есть, черпает силу в нашей вере в великого бога Риля, мы знаем его мысли. То есть мы знаем их настолько, насколько могут знать смертные люди. Мы решили посвятить свою жизнь учительскому служению в благодарность за обретенный нами дар, а также для того, чтобы уменьшить скорбь и страдания мужчин и женщин, которые не были благословлены, как мы.

– В таком случае, архижрец, – спросил Элгарт более решительно, – Беллегер не был выбран за вас? Вы сами выбрали его?

Архижрец кивнул.

– И Амику, сын мой. И Амику.

– Вот теперь я в еще большем замешательстве. Почему же вы выбрали нас?

Безо всякой видимой причины Мах огляделся. Возможно, он хотел увериться, что все его свечи, лампы и факелы исправно горели. Затем он снова взглянул на Элгарта, одной рукой рассеянно потирая грудь.

– Ибо вы не имеете богов, – объяснил он, – по твоим же собственным словам. Но было бы более точно сказать, что вы не знаете о богах. Вы не знаете, что движет вами, что вам угрожает, что подрывает ваше существование. Поэтому вы уязвимы. Без Истины и Веры у вас нет защиты от Гордости, Безумия и их Похоти.

Эти боги уже среди вас.

У Элгарта был готов следующий вопрос. «Как вы выбрали нас? Как вы узнали о нашем существовании?» Но он упустил свой шанс задать его. Желание зевнуть вновь нахлынуло на шпиона, и ему пришлось пустить все свои силы на борьбу с ним. Элгарт закрыл глаза свободной рукой, пытаясь прийти в себя.

Он хотел спросить…

Казалось, он сейчас заснет прямо там, где сидел. Кем были эти жрецы? Неужели они считали себя богами? Что дало им право лишить Элгарта его самого драгоценного дара, его неугомонного пытливого ума?

Какая теургия могла сделать это?

А тем временем раздвоенное сознание шпиона уже приготовилось метнуть нож.

Хауэл и Флакс знают, где он. Они знают, где его искать, когда устанут ждать. Они могут позвать на помощь.

И конечно же, Мах не станет убивать его. Мертвый Элгарт не ответит ни на один из вопросов архижреца.

Вместо того чтобы продолжать бороться со сном, Элгарт позволил себе зевнуть. Затем он спросил:

– А богов много?

Мах покачал головой.

– Раньше было много. – Слова его звучали гордо. Он не повышал своего голоса, но каждое слово обретало особый вес, словно погружалось в пучину или тянуло за собой. – Сейчас их мало. Когда дело великого бога будет завершено, останется только один.

Пока архижрец тер грудь, сонливость Элгарта прошла. Но его тут же охватила ужасная слабость. Внезапно он обессилел. Ему нужно было лечь. Он ощущал эту потребность так отчетливо, что едва мог удержаться на стуле.

Опять теургия. Пекло!

«Скоро! – сказал он себе. – Уже скоро». Еще один ответ, одно признание, и он бросит свой кинжал. Если у него получится, если это вообще можно сделать, он вонзит клинок в горло Маху.

– Вы здесь из-за Книгохранилища, – выдохнул он. – Вы здесь, потому что Беллегер стоит на вашем пути к Последнему Книгохранилищу.

Архижрец Мах пожал плечами.

– И что из того? – Одна тяжелая рука небрежно сжала его грудь. Движение напоминало старую привычку, не более того. – Разве ты станешь возражать? Книгохранилище – это питательная среда для выродившихся богов, порочный приплод Безумия и Гордости. Вы можете представить, что люди поклоняются знаниям? Возможно, так они и делают. Скорее, я бы сказал, что они жаждут их. Желание рождается из гордости. Это похоть разума. А в крайнем проявлении похоть разума нельзя отличить от похоти плоти. Ты знаешь это. Ты чувствовал это. Ты жил этим.

В другое время, в другом месте Элгарт оспорил бы это утверждение. Это было несправедливо по отношению к Амандис и Фламоре. То, чему они учили, было намного больше, чем похоть. Но Элгарт не мог собраться с силами, чтобы защитить их. Он едва мог дышать.

Время пришло. Бросай же, дурак! Убей его прямо сейчас.

Рукоять его кинжала, казалось, выскальзывала из пальцев. Он уже проиграл свой спор с магией Маха.

Как мог архижрец узнать, что он, Элгарт, чувствовал или чем он жил?

– Мы учим пути Истины и Веры, – продолжал представитель великого бога. – Мы служим миру. Если наша работа лишает силы меньших богов, то в чем вред? Как ты, или король Бифальт, или Беллегер и Амика могут пострадать от истины о том, что знание – это мираж? Это ловушка и соблазн. Ты знаешь это. Если ты не видишь этого в себе, ты видел это в своем короле. Его приготовления к бесполезной войне управляют всеми вами, но они ни к чему не приведут.

Элгарту казалось, что голос Маха затягивает его в омут, крутит в водовороте.

– Устрой мне аудиенцию с ним. Я покажу ему разницу между Истиной и Гордостью, между Верой и Безумием.

Подчиняясь приказу жреца, Элгарт пообещал:

– Я устрою. Аудиенцию. Конечно. – Он имел в виду: враг приближается. Его корабли были замечены на горизонте. Он имел в виду: я знаю правду о тебе. Но он не мог пошевелить даже рукой. Как будто в отдалении он услышал, как клинок стукнулся об пол. Ложь была его единственной надеждой. – Мне нужно два дня. Максимум три. Тогда король Бифальт пошлет за вами.

Архижрец Мах долго изучал его. Все еще держась за свою грудь одной рукой, Мах протянул другую вперед и положил ее на голову Элгарта. Элгарт попытался дернуться, убрать эту руку, достать свой клинок, но все его тело отказалось подчиняться ему. Он пытался закричать, но у него пропал голос. Маху не потребовалось прикладывать усилий, чтобы чуть-чуть наклонить шпиона вперед, и Элгарт свалился, растянувшись на столе.