Золото мертвых - Андрей Александрович Васильев

И он выставил перед собой руки, показывая мне свои коричневые длинные пальцы с острыми когтями.

— Да пошел ты, — совсем уж разозлился я.

Что примечательно — небольшой страх, который все же имел место быть сначала, совсем ушел. Одна злость осталась. И на это чучело, и на Ласло, который все же стемнил, пусть и не очень сильно, и на всю эту патовую ситуацию.

— Иди сюда, — громко шептал призрак. — Иди ко мне! Я хочу получить твое тело, мне надоело сидеть в темноте!

— Да какого лешего! — возмутился я. — Дед Силантий, это не о тебе сказано! И — зажми уши!

Я достал из-за пояса наган, и совершенно забыв о своих опасениях на тему того, что патрон вековой давности может разорвать ствол, взвел курок и выстрелил в левый замок.

Да-да, я прихватил револьвер с собой. Ласло вызывал доверие, это так, но… Мне так подумалось — пусть будет. Само собой, в кармане лежала бумажка, в которой было написано о том, что данное оружие было мной найдено в подъезде, и в данный момент я несу его в органы правопорядка для сдачи. И дата стояла, разумеется — сегодняшняя. Ну а перед тем, как отправиться сюда, на Ведьмину просеку, достал его из кофра с металлоискателем и сунул за пояс, прикрыв майкой.

Давно не стрелял, однако же то ли злость сделала свое дело, то ли совсем уж смешное расстояние, но пуля разнесла замок так, как следовало, и защелка, скрежетнув, откинулась вверх.

— А? — недоуменно вытаращился на меня призрак.

— Хрен на, — с интонациями Михеева сообщил ему я. — Два проси — барабанщиком назначу!

И выстрелил во второй замок.

Не попал, пуля ударила в крышку кейса, раздался неприятный звук, и она рикошетом ушла куда-то в небо.

— Хррррр! — недовольно заплямкал губами страж и рванулся ко мне, но заклятье, наложенное на клад, похоже, держало его, как цепь злую собаку.

Я подошел к скалящейся твари почти вплотную, как следует прицелился и выстрелил еще раз. Осечка.

Еще раз — тот же результат. Если так дело дальше пойдет, то поводов для веселья останется не так много, камнем придется орудовать. А эта тварь ждать, пока я свое дело до ума доведу, не станет, ей это ни к чему.

Я снова нажал курок, и на этот раз удача мне улыбнулась. Пуля смяла замок, превратив его в отверстие с рваными краями.

— Вот и всё, ребята! — произнес я, причем сокровища, лежащие под крышкой, радостно и многоголосо загомонили, решив, что это к ним обратились. — Давай, хватай меня, нежить. Последняя попытка!

И я шагнул вперед, одновременно с этим наклоняясь.

Призрак вцепился мне в шею обеими руками. Он уже не хотел вселяться в мое тело, он хотел меня просто убить. Вот только силенок на это у него явно не хватало, это тебе не сердце холодом давить. Да и со временем тоже недостаток вышел, мне для того, чтобы открыть крышку нужны были секунды.

Уходящее до завтрашнего дня солнце радостно заиграло на самоцветных камнях, подсвечивая их ограненные края, а после заставило тускло засиять золото. Немалую казну собрал родственник Ласло, немалую.

— Дело сделано! — сообщил мадьяр и радостно засмеялся. — Я вижу тебя, тень! Вижу! Отойди от моего друга!

Призрак было выругался на неизвестном мне языке, но после его словно ветром сдуло в сторону и от меня, и от кейса.

— Ты только отблеск черной мысли того, кто мертв. — Ласло выставил вперед правую руку, растопырив пальцы. — Того, кто и не жил. Отправляйся туда, где он сейчас находится, и, если хочешь, забери все то, что у него осталось.

— А ты лют, чужин, — покачал головой лесной хозяин. — Хотя, может, так и надо.

Мадьяр произнес фразу, которую я понять не смог, его глаза на миг сверкнули белым пламенем, пальцы сжались в кулак, который секундой позже крутанулся влево-вправо.

Призрак, растерявший весь свой воинственный пыл, дернулся вслед за этим движением, горестно завыл, а после исчез в невесть откуда взявшейся небольшой воздушной воронке, которая секундой позже схлопнулась.

— Вот и все, — повторил Ласло. — От моего родственника даже отзвука мысли на Земле не осталось. Как же хорошо!

— А мы, Хранитель? — робко осведомился у меня девичий голос, тот самый, что подсказал мне ответ на загадку с кейсом. Что интересно — говорящий на русском. — Мы как? Ты отпустишь нас?

— Да идите, — разрешил я, проведя ладонью над сокровищами. — Вы свободны, вас больше тут ничего не держит. И — спасибо тебе, девица, за подсказку и поддержку.

Дружный секундный выдох, несколько радостных возгласов — и тишина.

— Кажись, управились, — выдохнул дед Силантий. — Эхма, все ж таки стар я стал для своей службы. Раньше и не таких страховидл видал, но не пужался их. А тут — гляди-ко, стоял ровно вкопанный. Ведь мой же лес, моя власть. Нет, пора мне в дупло. Пора!

— А ведь ты меня использовал, дружище, — сказал я Ласло и погрозил ему наганом, который так и оставался у меня в руке. — Использовал. Не стыдно? Я же мог сдохнуть.

— Ты неправ, Валерий, — покачал головой мадьяр. — Неправ. Что знал, то тебе рассказал, что делать — объяснил, оберегал по мере своих сил, как договором было обусловлено. А сражаться с тем, кого не вижу — не в моих силах.

— И тому, кто эту дрянь тут оставил, он воздал как следует, — добавил дед Силантий. — Он же его этой пакости скормил, та теперь за Кромкой его вечно жрать поедом станет. Слышал слова его? Иди и забери что осталось.

Ласло подошел к кейсу, что так и лежал на траве, встал на колени, поворошил украшения, которых там имелось немало, а после его лицо озарилось улыбкой. В одной руке он держал неказистый золотой кругляш, от которого в разные стороны отходили кривые штырьки, в другой массивный перстень с рубином. Надо полагать, это и были сокровища его семьи. Надо же, мне казалось, что амулет будет выглядеть пореспектабельней, что он более… Ну не знаю… Загадочно-романтичный.

Мой спутник поднял руки вверх, к небу и что-то негромко произнес на родном языке. Он, несомненно, был безмятежно счастлив.

— Валера, это все твое, как мы и договаривались, — сообщил он мне чуть погодя, вставая с колен. — Эти безделушки станут достойной компенсацией за ту опасность, которой ты себя подвергал.

— Опасность дело обычное, — буркнул я, глядя на сокровища. — Другое досадно. Хотя в чем-то я и не прав, конечно. Ты в самом деле сделал все, что