Ореховый лес - Мелисса Алберт

Я стояла, как вкопанная, между порогом и кроватью. Голос Алтеи действовал на меня как наркотик, расслабляя члены и обостряя зрение, но оставляя в груди горячую боль.

– В Ином королевстве было много королей и королев, обладавших равной властью. Но королева отправилась на поиски истинного владыки этих земель – не царственной особы, а кое-кого куда более важного. Сказительницы. Повелительницы слов. Отыскав ее, королева очень убедительно изложила свою просьбу – она ведь тоже умела повелевать словами – и сказительница поведала ей на ухо секрет, как можно вернуться домой.

Но сказительница совершила ошибку, доверившись королеве. Когда та наконец ушла из Иного королевства, она забрала кое-что с собой – то, что скрепляло стены того мира и удерживало звезды от падения на землю. То, что она принесла в свое собственное королевство и разделила со всеми подданными. Это были истории. Все истории Иного королевства. Она рассказывала их снова и снова, и вскоре их уже пересказывали друг другу по всем ее владениям.

Голос Алтеи терял монотонный усыпляющий ритм, как старый бархат теряет ворсинки. Глаза ее поблескивали в неверном бледном свете.

– Королева чувствовала себя богатой, богаче, чем когда бы то ни было, пока не осознала, что она наделала. Перенеся по мосту величайшее сокровище Иного королевства, она крепко связала два королевства друг с другом. Сначала они были как две горы, растущие бок о бок, затем – как солнце и луна в момент затмения, и наконец сделались как рука и перчатка, сидящая слишком тесно.

Сшивай миры между собой… Строчка песни сама собой пропелась у меня в голове и утихла.

Голос бабушки стих почти до шепота.

– Но об этом никто не знал, кроме самой королевы. Больше никто не замечал, что начали происходить странные вещи. Когда королева устраивала празднества, на них приходили демоны, пряча под масками свои красные глаза. Если она оставалась в одном и том же замке слишком долго, всё и всех вокруг нее начинала оплетать темнота, как дикий плющ. Жители Иного королевства проходили сквозь тайные двери, чтобы насмехаться над ней за ее былую веру в то, что ей удастся совсем от них убежать. Что у нее получилось скрыться незамеченной с крадеными сокровищами. И вот однажды ночью кое-кто из Иного королевства проник в ее замок и убил короля, ее мужа.

Теперь ее голос звучал грубо, голова склонилась на грудь. Я сморгнула – и декорации чуть поменялись: теперь Алтея стояла, а кровать, на краю которой она раньше сидела, отодвинулась еще глубже в тень. Сквозь окно больше не проникал тот белый свет от луны или от снега.

– Королева поняла, что изменились не оба королевства, но она, – продолжала Алтея. – Ей больше не нужно было искать дверь – она сама стала дверью. И мостом. Местом, через которое в ее земли могли проникнуть демоны. Так что она взяла с собой дочь и уединилась с ней в замке в сердце леса. Иное королевство последовало за ней, и со временем лес, окружавший замок, стал кривым, разорванным между двумя владениями, как разбитый молнией дуб. Но принцесса, дочь королевы, росла сильной и проворной. Она быстро взрослела и то и дело перебегала из своего родного королевства в Иное и обратно, потому что уже не помнила времени, когда они с матерью жили иначе.

Рассказ Алтеи утратил все волшебство. Она говорила быстро и безо всякого выражения. Комната менялась на глазах, и с ней сама Алтея. Плечи ее сгорбились, в волосах пробилась седина. Без всякого предупреждения ее взгляд переметнулся на меня. Зубы ее пожелтели, глаза вращались, как детские вертушки.

Элла исчезла. Спальня была той же, но другой. Кровать стала продавленной и неприбранной, мебель скрывал слой пыли, будто вуаль.

– Ты здесь, – голос Алтеи надломился посредине фразы. Она смотрела прямо мне в лицо. – Это ты? Это действительно ты?

Она была призраком. Или миражом. Не могла им не быть. Голод в ее голосе должен был встревожить меня – но мой собственный голод мучил меня не меньше.

– Это я. Я, Алиса. Твоя… Твоя…

Я не могла выговорить этого слова. Внучка.

– Счастливица Алтея, – низким голосом выговорила она и подошла ближе, так, что я могла рассмотреть блеск пота на ее коже, почувствовать горькое миндальное дыхание. Я застыла, сердце колотилось во мне, как ледяной дождь о крышу, и конец своей сказки она рассказала уже мне в ухо.

– Иное королевство не причиняло принцессе никакого вреда, потому что она была очень умна. Умная принцесса Ванэлла, – на ее имени – имени моей матери – Алтея издала какое-то шипение. – Но однажды принцесса нашла в Лесу-на-Полпути ребенка – крохотную девочку, которую оставили поспать под деревом родители, отправившись на охоту со своей свитой. В ее плетеную кроватку падали лепестки вишни. Малышка хватала их своими ручонками и смотрела на принцессу черными-черными глазами. Принцесса немедленно влюбилась в нее – и украла малышку из ее сказки.

Мое сердце знало это раньше, чем услышали уши. Оно короткими толчками рассылало по моим жилам адреналин, как капли яда, твердя мне – беги, беги, пока не услышала то, чего не сможешь забыть. Но я не убежала. Я позволила ей досказать нашу историю до конца.

– Трижды-Алиса, – выплюнула она. – Тебя, как лепесток из цветка, вырвала из твоей сказки девчонка, которая не ведала, что творила.

Мой мозг работал четко, как компьютер.

– Я здесь, чтоб найти Эллу, – глупо сказала я. – Мою мать.

– Твою похитительницу. Эта девица никогда не рожала детей.

Последовало долгое мгновение белизны, которое полностью очистило мой разум. Я не могла даже вспомнить лица Эллы. Я не знала, что рука моя сама собой поднялась, пока не увидела, что Алтея отступает от меня подальше.

– Посмотри на себя, – ее смех звучал отвратительно. – Все еще дикая – спустя столько лет.

Я бессильно уронила руку и обхватила себя за плечи, по кусочкам восстанавливая облик Эллы. Худые запястья, дыхание в темноте, остро очерченный профиль, когда она вела машину. Она ничем не напоминала меня. И я никогда не задумывалась, почему так.

Я привыкла представлять, что где-то существует мой отец – мужчина, которого Элла любила, пусть даже недолгое время. И это тоже оказалось ложью.

– Я тебе не верю, – прошептала я. Еще одна ложь.

– Твоя сказка была ее любимой, – голос Алтеи ненамного смягчился. – Ей нравилось, какая ты яростная. Как карающий… ну, не совсем, но ангел.

– Я – девушка, – отчаянно сказала я. – Я человек.

– Ты и то, и другое – и ничто из этого. Ты – персонаж истории, но это не делает тебя менее настоящей.

Я словно бы видела себя снаружи – размытый по краям образ девушки, обнимающей саму себя, как малый ребенок. Образ с силой впечатался в мой разум – один из тех моментов, выводящих за грань себя, который обращается в память, пока еще длится. Это день, в который я услышала от своей покойной бабушки, что моя мать мне не мать. Что я персонаж истории, вырванный из другого мира.