Странствия хирурга. Миссия пилигрима - Вольф Серно

— Да что это такое? — терялась в догадках Будур.

— Губка для месячных. Очень полезная вещь. Когда начинаются месячные, ты засовываешь ее во влагалище — вот и все. Только нужно ввести достаточно глубоко, чтобы она могла впитать всю кровь.

— А это не больно?

— Нет. Но губку нельзя оставлять в себе надолго, иначе появится неприятный запах. Ты должна ее регулярно вынимать и прополаскивать, а потом можно снова использовать.

— Откуда ты все это знаешь, мама?

Наджия тихонько засмеялась:

— Потому что я сама пользуюсь такой губкой. Как назло, у меня у самой сейчас то же самое, а то я бы одолжила тебе свою.

Будур взяла пористый бледно-желтый предмет и сжала его. Он съежился и стал совсем крошечным. Теперь она могла себе представить, что он уместится в ее лоне.

— Опусти губку в воду и увидишь ее в действии, — предложила мать.

Девочка послушалась и с изумлением наблюдала, как губка впитала в себя большое количество жидкости. Она выжала воду и отложила губку в сторону.

— Спасибо, мама, — сдержанно произнесла она. — Я потом попробую.

— Ну хорошо.

— Скажи, а почему ты никогда не рассказывала мне о месячных?

Наджия вздохнула:

— Я ждала этого вопроса. Теперь-то я понимаю, что это была ошибка. Но в детстве ты больше походила на мальчишку, чем на девочку. Залезала на самые высокие пальмы и мерилась силой в борьбе с самыми крепкими парнями. Настоящим сорванцом была, а ведь это будто вчера было. Мне казалось преждевременным загружать твою головку такими вещами. Думала, регулы и так приходят слишком рано… Теперь вижу, что была неправа.

— Да, мама, это ты зря. Я такого страха натерпелась, как никогда в жизни!

Наджия погладила дочь по голове:

— Ах ты моя маленькая дикая роза! Конечно, я заметила, что ты расцвела за последние месяцы, что твои грудки начали расти, но я все время оттягивала этот разговор. Не так уж это приятно — говорить о таких э-э… плотских вещах. К тому же, честно говоря, я надеялась, что тебя просветит одна из других жен нашего повелителя.

Будур кивнула. Геккон уже поймал и сожрал муху. Девушке вдруг стало жаль насекомое. И мать почему-то вызвала у нее жалость. Будур впервые смогла оценить Наджию как бы со стороны и поняла, что та была сердечной, но робкой и замкнутой женщиной.

— Ладно, теперь-то я все знаю. — Она вдруг почувствовала превосходство над матерью. Это было странное, но приятное ощущение.

Наджия продолжала гладить дочь по голове.

— Тебе еще больно, моя крошка?

— Нет, мама. Хорошо, что лекарь подсказал эту идею с сидячей ванной. Я чувствую себя опять совершенно здоровой.

— Я могу быть тебе еще чем-нибудь полезна?

— Нет, мама. Я сейчас встану и воспользуюсь губкой. Тебе не нужно присутствовать при этом.

Будур сама себе казалась очень взрослой.

— На, погляди, моя маленькая дикая роза. Вообще-то я должна была показать тебе это только накануне свадьбы, но не хочу повторять ошибок. — Наджия держала в руках золотой кулон, размером не больше подушечки большого пальца. — Вот как выглядит твой жених Камар.

Будур подвинулась ближе к ночному костру, разведенному возле женского шатра. Одна из служанок как раз только что подбросила сухого хвороста. Языки пламени взметнулись вверх и осветили изображение молодого человека с маловыразительной внешностью.

— Не слишком-то он симпатичный, мой будущий супруг, — разочарованно протянула Будур. — Выглядит еще моложе меня. Даже бороды у него нет.

— Ну что ты, — попробовала Наджия успокоить дочь, — у него очень красивые глаза и очень выразительный рот.

— Губы, как у негра!

— Нет, тебе это только кажется. Просто они полные. Поверь мне, ты это оценишь, когда он как жених подарит тебе первый поцелуй.

Будур промолчала. Она пыталась представить себе, как чужой, незнакомый парень целует ее в губы. Мужские поцелуи должны быть совсем другими на вкус, чем поцелуи родителей или братьев и сестер. Но в чем же разница?

— Судя по нашим с отцом сведениям, это молодой человек, подающий большие надежды. Кстати, теперь у него наверняка есть борода, потому что этому портрету уже как минимум два года. Зимой Камару исполнится шестнадцать. Конечно, ему не терпится посмотреть на тебя, однако придется еще довольно долго ждать, прежде чем он сможет впервые увидеть твое лицо.

— Я знаю, он должен ждать до дня свадьбы. — Будур снова всматривалась в маленький портрет. Это был рисунок тушью, бледный и размытый, и уже хотя бы по этим причинам не слишком яркий.

— Правильно. Вернее, он должен дождаться заключения брачного договора. И только тогда, по старинным традициям, он имеет право снять с тебя чадру.

— Надеюсь, он не разочаруется. — Будур знала, что она красавица — отполированное до блеска медное зеркало достаточно часто говорило ей об этом, — но еще она знала, что вкусы мужчин бывают непредсказуемы. А иначе почему ее отец так увлечен ее матерью, ведь Наджия далеко не красавица из «Тысячи и одной ночи».

— Он не будет разочарован. Наоборот, поймет, что он счастливчик и ему крупно повезло. Еще бы, ведь он получает тебя в жены! Но даже если б и разочаровался, ему это уже не поможет. Договор есть договор. Аллах предначертал всю нашу жизнь и все наши деяния, так сказано в священной книге. Он должен будет взять тебя, даже если ты страшна, как пугало, упряма, как ослица, или прожорлива, как свинья. Ему придется жить с тобой до конца твоих дней. То же самое относится и к тебе. И у тебя уже нет выбора. Неважно, обладает Камар манерами благородного юноши или беспощаден, как бык, бросающийся на невинных ягнят. Ты будешь вынуждена смириться с этим. — Наджия сделала паузу. — И ты смиришься.

Будур смотрела на языки пламени. Ей казалось, что оттуда на нее смотрит Камар. То он улыбался, то его лицо уродливо искажалось, в зависимости от игры света и тени. Каким он был? Добрым? Злым? Размытые очертания, полная неопределенность.

— Я часто взывала к Аллаху, мама, дабы он сделал так, чтобы Камар был хорошим человеком. Раз уж я его не знаю и не люблю…

Наджия начала опять по своей привычке гладить дочь по голове.

— Что касается любви, это образуется, моя дикая роза. Важнее, чтобы люди уважали друг друга. А уж когда дети пойдут — лучше сначала сын, все мужчины помешаны на сыновьях, — тогда ваши узы будут становиться все крепче и крепче. У меня с твоим отцом тоже было так. И еще одна вещь: то, насколько хорош мужчина, не в последнюю очередь зависит от его жены. Никогда не стоит недооценивать своего влияния на мужа. Используй его с самого первого дня. Только мужчина, который глупее, чем тысяча джиннов пустыни, не считается с мнением своей супруги. И только такая же глупая женщина даст почувствовать своему мужу, что она оказывает на него влияние. Запомни это.