Закон трех отрицаний - Александра Маринина

– Мне больше нравится маньяк, – решительно заявилаНастя. – Потому что когда он меня разглядит, то откажется от своегогнусного намерения. Я слишком старая и неинтересная, чтобы на меня сексуальнонападать.

– Ищешь легких путей, матушка.

– А кто их не ищет? Ты много видел дураков, которыелюбят, чтобы было потрудней? Но тут мне более или менее понятно, что нужноделать. Я свяжусь с Чернышевым из областного управления, он мне скажет, бродиту нас по окрестностям маньяк или нет. Правда, он может оказаться начинающим, тогдахуже.

– Почему? – не понял Алексей.

– Потому что если он пока еще ничего не сделал, если онтолько еще примеривается к своему первому преступлению, то на него и материаловникаких нет, и не ищет его никто. А вообще-то ворюга тоже ничего, сойдет. Вот,предположим, он вчера заглянул через окно в дом, увидел, что здесь брать особонечего, или, наоборот, что-то ему приглянулось. Но дом не пустой. Это для негоминус. Допустим, он не сразу отказался от своего намерения, а решил посмотреть,понаблюдать. И увидел, что ночью рядом с домом периодически ходит охрана. Тоесть она в поселке имеется и дом без внимания не оставляет. Это еще один минус.Полезет он сюда, если у него хоть капля разума есть?

– Если капля есть – то не полезет, – согласилсяЛеша. – А если и ее нет? У бомжей, молодежи и наркоманов с каплями, знаешьли, проблематично.

– Это верно. Но мы с тобой зря время тратим, потому чтоохранник по имени Иван популярно растолковал мне, что я могу, ложась спать,сдавать дом под охрану. И если хоть кто-нибудь попытается залезть ко мне ночью,сигнализация сработает автоматически. Самое главное – не забыть утром, преждечем открыть окно или дверь, позвонить им и снять дом с охраны. Как ты думаешь,я не забуду?

– Наверняка забудешь, – уверенно ответилЧистяков. – Уж мне ли не знать. Ляжешь спать, поворочаешься без сначасок-другой, потом встанешь, пойдешь на кухню покурить, потом откроешь окно,чтобы проветрить, и готово. Оставшуюся часть ночи ты будешь отстреливаться отохраны и доказывать им, что ты не воровка.

– Да ну тебя! Что ты меня пугаешь-то? Я по всему домубумажки развешу с напоминанием. В общем, все не так страшно, как мне показалосьвначале. Правда?

– С точки зрения уголовников – да, правда. А если этоместь?

– Тогда хуже, – погрустнела Настя. – Но ты жене можешь поселиться здесь со мной навсегда. И между прочим, если это месть, токак этот народный мститель меня нашел на дюжинской даче?

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнулЧистяков. – Позвони-ка домой и спроси, не искал ли тебя кто-нибудь и неговорили ли твои родственники кому-нибудь твой адрес и телефон.

– Я же просила их этого не делать! Ни в коем случае.

– Мало ли что ты просила. Там девочка маленькая пополдня одна, к телефону подходит, как ты ее проконтролируешь? И потом, опытныйчеловек так может уболтать, что ты ему все свои секреты выложишь, не то чточужой адрес.

– Извините…

На пороге кухни возник смущенный филолог. Теперь он был кудаболее чистым, но зато гораздо более мокрым. С куртки неторопливо капала вода, впрошлом светло-серые брюки превратились в пятнисто-темные.

– Спасибо вам огромное, что выручили. Извините, чтообременил вас. Тряпочку, что вы дали, я постирал и повесил там, в ванной, набатарею. Ничего? Или нужно было в другое место?

– Раздевайтесь, – решительно сказала Настя.

Ей вдруг стало до слез жаль этого тихого, неприспособленного к автомобильной технике интеллигента, попавшего в такуюпередрягу на грязной осенней дороге.

– Снимайте куртку, ее нужно повесить куда-нибудь, пустьвысохнет. И с брюками надо что-то придумать, в них нельзя ехать, они же мокрыенасквозь.

– Можно утюгом высушить, – предложилЧистяков. – Здесь есть утюг?

– Не знаю, я им не пользовалась. Но наверняка где-тоесть.

Она поймала недоуменный взгляд мокрого гостя и с улыбкойпояснила:

– Это дача наших друзей, мы здесь всего на месяцпоселились, поэтому не всегда точно знаем, что где находится и есть ли оновообще. Леш, посмотри там, наверху, какие-нибудь Пашкины штаны, ВалентинаНиколаевича надо быстренько переодеть, пока он окончательно не простудился.

– Спасибо, – филолог, казалось, окончательносмутился и растерялся. – Столько хлопот из-за меня… Право, не стоит, япоеду…

Он еще долго стеснялся и порывался уехать, а Настя и Лешаего уговаривали, объясняя, что никаких хлопот он им не доставит, что гладитьсвои брюки он будет сам, что воду для чая варит чайник, а обед готовить им всеравно придется, тем более мясо уже заказано и его скоро принесут. Наконец всекак-то улеглось, утюг нашелся, а вместе с ним и гладильная доска, филолог из колледжазанялся делом, из магазина принесли отличную парную телятину, и Чистяков взялсяза мясо, а жене поручил то, что нельзя испортить, – чистку картофеля.

– Я вот тут думаю, – неторопливо изрек Леша,отирая тыльной стороной ладони слезы, выступившие от репчатого лука, –приревновать тебя, что ли? Так, для разнообразия.

– Это к кому же? – неподдельно удивилась Настя.

– Да к нашему гостю незваному. То ты его страсть как нехотела, а потом, когда разглядела поближе, кинулась уговаривать остаться. Какэто можно расценить?

– Как нормальное человеческое отношение. – Оналовко выковырнула из картофелины черный глазок. – Некоторые называют этодобротой. Но таким холодным математикам, как ты, такое понятие неизвестно.

– Зато это понятие хорошо известно циничным милиционерам,которые от рождения отличались редкостным эгоизмом. Асенька, пойми меняправильно, я совершенно не против, что он остался, более того, я считаю, что тыпоступила благородно и гуманно. И если я в этом деле не проявил инициативупервым, то исключительно потому, что был уверен: тебя это рассердит, ты этогоне одобришь. Тебя всегда раздражают посторонние люди в доме, особенно если этотребует от тебя каких-то усилий и хлопот. То, что ты сделала, совершенно не втвоем характере. Я имею полное право удивиться по этому поводу.

Она бросила в кастрюлю с водой очередную очищеннуюкартофелину и осторожно почесала голову кончиком ножа.

– Леш, я сейчас скажу тебе одну вещь, только не смейсясразу, ладно?

– Ладно, – согласился он покладисто, – сразуне буду. Потом посмеюсь.

– Понимаешь, ничего в жизни не бывает случайным. Этотолько на первый взгляд кажется, что все происходит как броуновское движение.На самом деле во всем, в каждом столкновении двух частиц, есть тайный смысл,который может быть непонятным в первый момент, но который потом обязательнопроявится.

– Глубокая мысль, – Чистяков с трудом сдержалусмешку, памятуя свое обещание не смеяться сразу. – И что из этогоследует?