Чаша роз - Барбара Сэмюел

Мы уснули. Когда мы проснулись, еще не рассвело, в гостинице было тихо. Снова Уилл был во мне, без всякого подстрекательства с моей стороны, и снова был свет, ярче, чем сияющая за окном луна.

В следующий раз мы проснулись на рассвете, нам нужно было ехать. Я не удержалась, украдкой взглянула на Уилла и обнаружила, что он тоже смотрит на меня. Я улыбнулась ему, он обнял меня, целуя до бесчувствия.

Но потом он отстранил меня и покачал головой.

— Нам нужно уезжать, Белла. — Он кивнул на кровать: — Нужно не забыть Грааль и Копье.

Вечером я предусмотрительно спрятала реликвии в подушки в изголовье кровати и теперь вытащила их. Положив их на постель, я заморгала.

— Уильям… Грааль выглядит для тебя по-другому?

Взглянув на чащу, Уилл пожал плечами:

— Он выглядит так же, как всегда, — красивый и полный света. — Взглянув на Копье в моей руке, он нахмурился: — А вот Копье изменилось.

Я этого не понимала. Копье сверкало так же, как тогда, когда я впервые его увидела, но Грааль… изменился. Он теперь больше походил на золотую чашу или, скорее, кубок.

— Какие перемены ты видишь в Копье? — нахмурившись, спросила я.

— Это была скучная грубая вещь, которую я не мог отполировать, как ни старался, но теперь… — Он взглянул на меня: — Ты его полировала?

— Нет, — ответила я, — В этом не было нужды, оно сияло серебром и золотом.

Уилл тоже нахмурился:

— Для меня оно не сияет серебром и золотом, но стало гладким, а наконечник блестит как зеркало. — Он помолчал. — А Грааль был таким, как ты его сейчас видишь, когда ты прятала его в подушки?

— Нет.

— Это тайна, — покачал головой Уилл. — И хотел бы я знать, что она значит. В довершение всего загадочен факт, что мы с тобой видим реликвии по-разному и не так, как нам следовало бы. — Он пожал плечами: — У нас нет времени размышлять над этим. — Уилл вытащил карманные часы и взглянул на циферблат. — Нужно торопиться. Я закажу в дорогу еду и бутылку эля.

Он оделся быстрее меня и спустился за едой. Я завернула Грааль и Копье отдельно, не позволяя им коснуться друг друга, как учил Уилл. Покачав головой, я спрятала их в сверток одежды, которую приготовила мне мама. Я чувствовала, что перемены в нашем восприятии Грааля и Копья означают нечто важное. Хотела бы я знать что.

Арабелла.

17 апреля 1806 года

Во время путешествия нам везло с погодой, никакие подозрительные личности нам не попадались. Однако это ничего не значит: умного шпиона не видно и не слышно.

Мы связали злодеев, похитивших Арабеллу, не крепкими веревками, как мне бы хотелось, а простынями, потому что нам надо было торопиться. Мы, конечно, не могли убить их: их кровь была бы на наших руках, и тогда мы не смогли бы доставить Грааль в должное место. В результате я не удивлюсь, если эти два типа преследуют нас.

Хотя на каждой остановке по дороге в Шотландию у меня есть собственные лошади, я не могу воспользоваться ими без риска, что меня выследят. Поэтому мне пришлось распрощаться с Ветром и Громом, когда они совсем выдохлись (конечно щедро вознаградив их овсом и кусочками сушеных яблок), и воспользоваться парой, мне неизвестной и, к несчастью, не слишком быстрой.

Но уверен, у меня они побегут резвее, в лошадях я разбираюсь хорошо, эти послушные и доброго нрава. И все-таки постоянная тревога терзала меня, что двое мужчин верхом едут куда быстрее, чем мужчина и женщина в карете, как бы ни была хороша карета и как бы ни были быстры лошади.

При всех моих тревогах и заботах я испытал огромное облегчение, женившись на Арабелле. Облегчение от того, что больше не нужно беспокоиться о ее репутации, конечно, мы теперь можем сосредоточии, все усилия на своей миссии. Откровенно говоря, брак опровергает предположение, что я когда-нибудь стану настоящим рыцарем Грааля, и это тоже облегчение. Мне не нравилось мое предназначение, но долг есть долг.

Как только мы с Арабеллой освободимся от Грааля и Копья, мы удалимся в мое фамильное владение и хорошо заживем там. Я испытываю необыкновенную радость от перспективы ухаживать за своими лошадьми и от того, что в дальнейшем не будет проблем в виде шпионов и ран, которые лишний раз доказывают, что я совершенно не гожусь для уготованной мне работы.

Меня совсем не пристыдил брак с Арабеллой, напротив, я очень рад. Я привык думать, что мне придётся отказаться от семейной жизни, поскольку меня учили, что непорочность — это традиция для рыцаря Грааля, но теперь, когда я отбросил это предназначение, новый мир открылся передо мной. Я не могу придерживаться абсолютного целомудрия, но более чем счастлив быть целомудренным в нашем браке.

И… это эгоистично, конечно, но… Я слышал, что есть традиция (однако не подтвержденная), что рыцарь Грааля должен отдать свою жизнь за Хранительницу Грааля. И так же как я рад, что женился на Арабелле, я рад тому, что, вероятно, проживу долгую жизнь, такую долгую, как можно ожидать.

А ожидать этого нельзя, если мы не поспешим в Рослин.

Я решил ехать как можно быстрее, и Арабелла, благослови ее Господь, не возражала. Мы взяли с собой провизию и следующие восемь часов ехали по Грейт-Норд-роуд так быстро, как позволяли лошади. Мы остановились, только чтобы сменить лошадей и перекусить, и в результате за это время проехали добрых сто двадцать пять миль.

Если бы не опасность преследования, то наше путешествие было бы более радостным, я в этом уверен, тучи не уронили на нас ни капли дождя и даже позволяли солнцу сиять. Я обнаружил, что у Арабеллы прекрасное чувство юмора и она куда умнее, чем я предполагал. Стыжусь, что недооценил ее, думаю, это оттого, что я нечасто бывал в Лондоне. Я не слишком обращал внимание на светскую хронику, мое время больше занимали военные заботы и долг рыцаря Грааля, чем происходящее в свете.

Я устал и заканчиваю писать. Хотя с помощью Грааля я поправляюсь быстрее, чем можно было бы ожидать от человека с более сильной конституцией, моя рана все еще утомляет меня. Предвкушаю, как окажусь в постели, и не в последнюю очередь из-за того, что со мной там будет Арабелла.

Кстати о постели… одно я должен написать. Порой вокруг нас сияет свет, когда мы там… вместе. Я не знаю, что это значит и видит ли этот свет Арабелла. Не знаю, как сказать ей об этом, я должен быть деликатен с ее чувствами. Разумеется, она была невинна, и упоминание о чем-то, связанном с нашей интимностью, может смутить ее.

Это неловко, но я попытаюсь быть деликатным, как могу. Возможно, у меня мало опыта в общении со слабым полом, но по крайней мере я знаю, что к таким вещам надо подступаться с заботой и осмыслением.

У. Марстоун.

18 апреля 1806 года

Я толком не понимаю, злиться на мерцающий вокруг нас свет или нет. Не могу отрицать, это очень весело и радостно, когда мы с Уиллом вместе в постели, целуемся и касаемся друг друга. Даже приятно, когда мы пытались сделать это в кресле. Но я не верю, что ошиблась, считая, что каждый раз, когда мы в постели… гм… и даже когда в кресле, свет становится ярче.