Желание Тигра - Мирослава Адьяр

Я открыла рот, но Виго не дал мне произнести ни слова. Он просто спрыгнул на песок и двинулся к шатру.

- Мне очень жаль, - прошептала одними губами, хоть никто и не мог слышать моих слов.

- Я не хотела, чтобы так вышло...

Отвернувшись, я шагнула к каютам.

Все равно ничего большего я сделать не могла, и не хотелось вынуждать Виго нервничать лишний раз.

Хватит с него волнений.

Я ненавидел Циасаго. Я его. боялся. Как ребенок может бояться лесной чащи, где обязательно, под каким-нибудь кустом, его ждет кровожадный хищник, готовый вцепиться клыками в плоть и рвать, пока уже не будет поздно искать путь к спасению.

Это был совершенно незнакомый мне мир бесконечных лесов, сочных опушек, где солнечный свет с трудом пробивался через переплетенные кроны гигантских деревьев, существовавших задолго до того, как была Эронгара. Да что там - задолго до того, как этому острову вообще дали имя.

Это был мир ядовитых цветов. Сделай отвар - и твой враг уже никогда не проснется. Брось в котелок красноглав - и враг познает весь ужас настоящих бесконечных кошмаров, что будут мучать его каждую ночь.

Мир, где столица была построена буквально в древесных стволах. Мир тончайших чар, способных заставлять цветы цвести раньше срока, поворачивать время вспять и изменять саму ткань мироздания вокруг колдующего.

Мир тонких тропинок и таинственных дорог, переплетений, завихрений и скручиваний тысяч возможных путей, многие их которых - тупики; и неосторожному путешественнику стоило бы помолиться, если он забыл взять карту или проводника.

В пустыне все было просто и понятно. На острове теней же все, что угодно, могло пойти не по плану.

“Циасаго” означало “благословенный сумрак”, и Лис когда-то правил здесь.

Среди нас он был самым младшим. Последний сын, любимый ребенок. Медведь учил его сражаться, Филин - колдовать. В то время каждый из нас еще владел чарами. Проклятие все изменило. Лишило сил. Даже если мы найдем своих суженых, то магия не вернется. Слишком долго она спала, истончилась и развеялась пеплом, как и наша власть.

Лис всегда любил тенистые заросли и могучие деревья. Кричал, что построит свое королевство в лесной чаще, среди вековых исполинов, и никто не сможет завладеть его землей без боя.

- Я покорю Циасаго. Я стану одной из теней среди деревьев. Неуловимым королем.

Так и случилось. Какая ирония, что эта самая неуловимость сыграла Лису на руку во время восстания магов. Пережив его и получив свое звериное клеймо, он подался в наемники, а потом - и в убийцы.

Ведь всегда нужны те, кто может спрятаться в любой тени и проникнуть за любую дверь. Те, кто милосердно и быстро прирежут врага во сне так, что тот даже пикнуть не успеет.

Лис мог.

Он вообще был удачливым. И эта удача даже послала ему суженую раньше всех остальных. Вот только все пошло не так...

- О чем задумался?

Заноза подошла неслышно и встала рядом. Темные локоны были стянуты в косу, кривенькую и не очень плотную, но все-таки косу, от одного только взгляда на которую я не смог сдержать улыбки.

Мерай давно хотела научиться заплетать волосы, но сама свои кудри не отращивала. А теперь у нее появился отличный объект для тренировок. Юла еще пожалеет, что предложила ей свою голову для экспериментов.

- О брате, - ответил я честно. - Мы давно не виделись. Лис еще сильнее. изменился.

- Он показался мне грустным, - Заноза обхватила меня руками за пояс и уткнулась носом в грудь. Она вообще старалась далеко не отходить и жалась ко мне при любой удобной возможности. Гладила по волосам, по спине, скребла ноготками по рубашке, перебирала пуговицы, что-то мурлыкала под нос и ни на секунду не теряла меня из поля зрения. Будто вся нерастраченная нежность вскипела под золотистой, загорелой кожей и вырвалась наружу. Юла удивительно быстро нашла общий язык с Мерай, и дочка просиживала с ней на перилах целыми часами, рассказывая обо всем, что мы вместе успели повидать. -Потерянным. Будто он отчаялся найти что-то очень важное, но все еще не может смириться.

- Когда-то у него была суженая. Ее убили.

Заноза задумалась и несколько минут мы молча стояли, глядя вперед, на темную полосу, где должен был начинаться Циасаго.

- Он все еще ждет ее, да?

- В этом весь Лис. Он не мирится с поражением, просто не умеет. Верит, что богиня не бросит его и одарит снова, а уж Клето позаботится, чтобы в этот раз все было, как надо.

- А ты? Ты веришь, что суженых может быть несколько?

Я неуверенно пожал плечами.

- Я никогда об этом не задумывался, честно. Медведь свою любовь нашел, еще когда она даже пешком под стол не ходила. Оберегал и растил, учил сражаться, - иными словами, готовил ее ко всему, что может случиться. Их свадьба - вопрос времени, не более.

Волк, Халлтор, искал годами, но встретил свою жену только недавно. Если бы их было несколько, то хоть кого-то он должен был найти раньше. Возможно, смерть одной суженой приводит к появлению новой, но если Лис по сей день никого не встретил... хоть я и слышал, что у него там началось безудержное веселье из-за какой-то женщины. Но загадывать не стану, чтобы не спугнуть удачу.

- Ты говорил только о Медведе, Филине, Лисе и Волке. Ты у нас тигруля, - Заноза слабо улыбнулась. - А кто же оставшиеся?

- Сокол где-то на Санбу, я слышал, он там советник у местного царька. Этот остров не был частью Эронгары, свободная земля. А Ворон.

Я замолчал. Не знал, что сказать.

Ворона никто не видел уже много лет. Он просто растворился, не оставив после себя ни единого следа, ни одной зацепки, даже послания, которое могло бы сказать нам, что с ним все в порядке.

- Ворон от нас прячется, - ответил я уклончиво. - Ему вообще всегда было тяжелее всего.

- Почему?

- Он - одиночка. Мне всегда казалось, что даже среди нас Ворон никогда не чувствовал себя в своей тарелке: всегда уходил и оставался в стороне. Я даже не уверен, что он хотел бы вернуть все так, как было. Нужна ли ему суженая вообще. Возможно, именно сейчас он счастлив в своем бесконечном одиночестве.

- Звучит очень печально, на самом деле. Люди не должны оставаться одни.

- Люди должны сами выбирать, - возразил я. - Никто не спрашивал нас, хотим ли мы это проклятие, но в наших руках избавиться от него или принять его последствия. Ворон может решить, что бессмертие - это не так уж и плохо. Его право.

- Если вы теряете бессмертие, то со временем никого из его родни не останется. Кто вспомнит о нем, если потребуется помощь? Кто подставит плечо, если все братья, рано или поздно, обратятся в прах? Неужели это может быть лучшим решением?