Драконий жемчуг - Наталья Колесова

Дракон открыл пасть — казалось, внутри него шумит само море, свистит и завывает ветер:

— Или повториш-ш-шь передо мной с-с-старую ложь?!

Чиновника закрутило, утянуло водоворотом на самое темное дно — и выкинуло на поверхность чуть не захлебнувшимся, мокрым, хоть выжимай. Он открыл зажмуренные от ужаса глаза.

Увидел спину отходящего от него Кима Сон Ёна.

Дракона.

Сына Чхоннёна.

Окружающие ничего не заметили. Видели лишь, что парень подошел к господину уездному начальнику вплотную, сказал что-то тихое — а в следующий миг чиновник, отчего-то мокрый с головы до пят, повалился на колени и взвыл дурным голосом:

— Перед лицом Священного Хранителя говорю вам…

Губернатор, полуотвернувшийся от этих двоих (чтобы ненароком ничего лишнего, не предназначенного для его глаз не увидеть), едва не зацокал языком с досады: снова бесконечные клятвы и заверения? Неужели опять не удастся избавиться от этого пройдохи, казнокрада и, как выясняется, еще и убийцы?

Но, услышав продолжение, развернулся так резво, что смахнул на землю хрупкую драгоценную посуду.

— …Виновен я, как есть виновен, господин губернатор! Всё расскажу, во всем покаюсь!

Однако глядел он при этом почему-то не на главу провинции, а на молодого человека, вновь подпиравшего стену дома семьи Ко.

…Тогда купец сорвал крупный куш — два его судна вернулись мало того что благополучно и с прибылью, так еще и с новым товаром. Ко заплатил положенный налог и, разумеется, полновесную негласную долю уездному начальнику. А еще преподнес хорошие подарки ему и супруге. Но, прикинув возможную прибыль купца, чиновник решил, что доля его маловата. Купец скрепя сердце заплатил еще раз. А на третий, не переставая извиняться и кланяться, дал вежливый, но твердый отказ — мол, на ремонт судна ничего не останется, да еще доставлять товар в столицу, да новый караван снаряжать. Вот с будущей прибыли — всенепременно со всем почтением и радостью…

Озлившийся глава уезда призвал к себе начальника стражи, тот, в свою очередь, крикнул доверенных злодеев… то есть солдат… и поздней осенней ночью они отправились к жилищу семьи Ко. Купец по-прежнему предпочитал жить на отшибе в доме своих предков, хотя склады и контора находились в городе. Удачно, что и слуг еще отпустили на праздник Чхусок.

Правда, твердил чиновник Ли, убивать они никого вовсе не собирались — просто ударили закричавшую женщину, а потом уж пошло-поехало… Позарились на деньги, а денег-то всего ничего оказалось: то ли так надежно спрятаны, то ли и впрямь уже потрачены. Но раз после пропажи семьи не нашлось родственников, главе уезда пришлось взять на себя нелегкое бремя наследования и распоряжения имуществом купца. Справился. Вот только с домом промашка вышла — потянулась за ним дурная слава, лишь ссыльных преступников и заселяй…

Жадность, помноженная на безнаказанность, — и четверых людей как ни бывало! Чиновник Ли Мэн Сок заливался слезами и как всего десять минут назад жарко защищался, так сейчас истово обличал себя и подельников… хотя с каждой фразой на долю подельников доставалось все больше.

Один из убийц тут же попытался удрать, но его поймали. Начальник стражи, похоже, аул о преданный чиновнику, плелся за ним со связанными руками и стреноженными ногами, ею послушно. Растерянная уездная свита частично сбилась испуганной стайкой, тихонько обсуждая катастрофу, частью пустилась домой — заметать грешки, пусть не такие масштабные, как у начальства, но вполне наказуемые.

Удовлетворенный губернатор с искренней признательностью попрощался с министром. Поклонился и Сон Ёну — скорее, в сторону Сон Ёна, — но довольно низко и с заметным трудом (видно, за последние годы такое случилось впервые, навык потерян). Выразил надежду, что семья Ким доберется до столицы благополучно, с полагающимся комфортом и почестями — уж об этом он позаботится. Сон Ёну показалось, что пожелание добраться скорее выражало пожелание убраться. И как можно скорее.

…А кое-кому наконец пришло время уйти на Небеса.

Семья Ко благодарила его со слезами и с улыбками. Их бледные тени наполнились цветом и плотью — так озаряют все прощальные лучи закатного солнца. А потом на Сон Ёна налетел вихрь, состоящий, казалось, лишь из улыбок, косичек и лукавых глаз.

И только шаманка могла видеть, как ребенок-призрак благодарно обхватывает шею склонившегося к ней морского дракона…

* * *

— Жаль, что я не смогу всегда заботиться о вас, отец, как оно полагается. Но могу обещать, что вы будете жить в здоровье и благополучии до самой своей нескорой кончины.

Министр Ким внезапно подмигнул:

— Я знаю, драконы умеют быть благодарными!

Весть о том, что правая рука короля оправдана «за появлением новых свидетельств и признаний истинных виновников», пришла точно в день схватки. К радости от наконец-то свершившегося правосудия примешивалась горечь тогдашних отравленных слов Лян Ро Иля — воистину не отец ли дракон вновь распорядился судьбой его отца-человека?

Они медлили у корабельных сходней: все никак не могли расстаться. Ведь ни один, ни второй не знали, доведется ли им еще встретиться когда-нибудь. Министр подбирал слова — потеплее, по… родственнее — но мешал суровый нрав. А Сон Ён, хоть и наполненный новой силой и новым знанием, привычно робел перед человеком, которого много лет считал своим отцом.

— Увидишь в подводных чертогах Чхоннёна старую ныряльщицу, — наконец произнес министр, — передавай от меня приветы и наилучшие пожелания.

Сон ён рассмеялся:

— Так и вижу, как она встречает меня там своим ворчанием, да еще и палкой! Мол, задерживаешься, парень, сколько тебя ждать!

— Заботься о ее внучке как следует, и тебе не придется изведать палки! — хмыкнул министр.

— Ну, об этом и говорить незачем, — очень серьезно сказал Сон Ён. Отец протянул руку, помедлил и неловко потрепал его по плечу. Посоветовал:

— Только слишком не торопись. Помни, у девочки горе.

— Куда не торопиться?

Застигнутые врасплох мужчины обернулись к незамеченной Ха На. Той было не до виноватого выражения их лиц — запыхавшаяся девушка протягивала большой узел отплывающему. Сказала укоризненно:

— Что же вы даже узелок с едой не взяли? Дорога долгая, что будете кушать, дядюшка? Ой, то есть господин министр!

— Просто называй его отцом, — посоветовал Сон Ён.

— А?

Министр Ким, косо глянув на приемного сына, принял узелок и чуть не уронил от неожиданной тяжести.

— Вот спасибо, теперь мы точно с голоду не умрем! — Умолчал о том, что трюмы судна и без того под завязку забиты едой. Да еще и многочисленными подарками от предусмотрительного губернатора, понимавшего, что дружба дружбой, но министерская ссылка в уезде под началом злодея Ли еще может ему аукнуться в будущем. Ким Хён Чжи был известен своей злопамятностью.