Драконий жемчуг - Наталья Колесова

Сон Ён бросился к девушке, на ходу выкрикивая ее имя.

— Я здесь!

Ха На, кашляющая, мокрая, но невредимая, махала ему. Второй рукой прижимала к груди жемчуг. Сон Ён с удивившей его самого легкостью подхватил и забросил ее наверх на отвесный берег. Девушка тут же наклонилась, протягивая оцарапанную чумазую руку. Приказала:

— Ну-ка быстро сюда!

Он едва не расхохотался: она все еще воспринимает его растерянным и слабым человечком?! Для вида уцепившись за ее ручонку, легко и быстро, изгибаясь всем телом и упираясь хвостом, взобрался наверх. Но оба качнулись и схватились друг за друга, чтобы не свалиться, когда вздрогнул сам берег. Дракон — огромный, ослепительно пылающий красным и золотым — взлетел над морем. Он несся, как горящая стрела или пронзающая темное небо молния. Волны бесновались в безуспешных попытках поймать его, в досаде бросались булыжниками величиной с голову младенца. Внезапно поднявшийся ветер ожесточенно рвал в клочья жаркое сияние.

Двое проводили его взглядами, но не успели и дух перевести, как дракон развернулся к берегу.

…У него в руках — дрожащее холодное тело девушки… глаза ее расширены в испуге, пальцы впились в его плечи… Ха На что-то кричит — но голос заглушает рев волн и рев несущегося с моря огненного…

Девушка прижимается губами к его уху: горячий, нетерпеливый, настойчивый выдох-повтор…

И он наконец понял.

Наглая человеческая девка стояла на краю обрыва, поджидая его. За ее спиной бил хвостом последыш Чхоннёна, так коварно натравивший на него море — вода оставила на теле зияющие раны, которые затянутся очень не скоро. Но, похоже, драться не собирался — боялся. И бежать оба не пытались — знали, что бесполезно.

Яростный полет между морем и красной луной слегка приглушил жгучую боль и жгучий же гнев. Поначалу он просто собирался сжечь осмелившуюся воспрепятствовать ему парочку, но теперь сообразил, что может навредить и своей только что обретенной жемчужине. Канчхори завис над берегом, оценивая обстановку. Как ни ярилось море, дотянуться до него оно было не в состоянии. Драконеныш не страшен. Девчонка…

Закинув голову, девчонка смотрела на него снизу с глупейшим, сбивающим с толку бесстрашием. Улыбалась.

— Тебе нужен твой жемчуг? Так возьми.

И протянула ему руку с мани поджу.

Испугалась? Откупается? Поздно, мерзавка! Взревев, Канчхори метнулся вперед, но когти схватили лишь пустоту. Растерянный дракон изогнулся, обшаривая взглядом море и берег: неужели все-таки бросила мани поджу в море?

Но нет — исчез не жемчуг! Исчезла и сама девчонка, державшая жемчуг…

«Хватай меня, — сказала она, — хватай, как я схватила жемчуг!»

И он выдернул ее из-под самого носа огненного. Тот еще оглядывался, а Сон Ён уже со всей возможной скоростью несся над морем, сжимая в лапах хрупкую ношу.

Он знал, что не успеет убраться далеко: его стихия — вода, а не воздух, по которому огненный перемещается так стремительно. Оставалось надеяться, что они все-таки доберутся до большой глубины, прежде чем дракон их настигнет. Разбушевавшееся море пыталось схватить Канчхори своими пальцами-волнами, но он знал и то, что морю это не удается — ведь у младшего сына Чхоннёна пока нет необходимого могущества и… опыта, да. Хотя многим ли опытным водным драконам приходилось сталкиваться с разъяренным огненным?

Гневный рев уже настигал их. Уловив пылающее отражение в летящей под брюхом воде, он метнулся вверх, и Канчхори промахнулся. Правда, сам Сон Ён при этом чуть не выронил драгоценную ношу; цапнул, едва не расплющив, уже падающую вниз. Девушка слабо затрепыхалась в его лапах, он изогнулся — поглядеть, что там с ней. Если бы не новый, драконий слух, не услышал бы:

— Отпусти… меня…

Что?! Еще чего!

От поверхности моря, о которую девушка сейчас вполне могла разбиться (с такой скоростью они летели), теперь их отгораживал несущийся снизу дракон, горящий, словно расплавленное золото. Пламя-выдох, опалившее брюхо Сон Ёну:

— Ж-ж-жемчуг мо-о-ой… Отда-а-ай!

От боли пальцы-когти конвульсивно сжались, Ха На вскрикнула. Ее же сейчас или сожжет огненный, или раздавит он сам! Вновь рванувшись максимально вверх, Сон Ён ухитрился усадить человечку себе на шею. Та уцепилась за гребень, и он ринулся вперед, уводя Канчхори еще дальше от земли, даже от мелких скал-островов, в водную стихию, в которой огненный неизбежно ослабеет.

Только и его собственных сил оставалось все меньше…

Как он может ощутить прикосновение крохотной ладони к чешуе? Оно просто обжигает — но не болью, как пламя огненного, а молнией тревожного наслаждения.

— Я бросаю, — просто сказала она.

Сон Ён глянул вниз, на живое стремительное пламя, и засмеялся:

— Лови свой жемчуг!

Мани поджу взлетела над морем, как двойник сегодняшней красной луны. Взлетела и некоторое время двигалась рядом, точно изо всех сил пытаясь за ними успеть, — пока не начала падать по широкой дуге. Взвывший Канчхори рванулся вперед. Перевернувшись на спину, подхватил жемчуг уже у самой воды, прижал двумя лапами к своей сияющей груди. Два огня слились в один, дракон торжествующе взревел — и рухнул в раздавшееся перед ним море.

Ревущая воронка из воды, пара и ветра едва не затянула и их. Черный глаз глубины, словно глаз урагана, глянул ищуще, и спохватившийся Сон Ён изогнулся, отчаянно пробиваясь через стену воды и воздуха (держись, только держись, слышишь?!).

Он думал, не дотянет до земли.

Дотянул.

Упал у самого берега.

Некоторое время бездумно лежал в воде вниз лицом, разглядывая камни и водоросли, потом начал захлебываться и понял, что вновь стал человеком. Поплыл к берегу — пока не коснулся руками-коленями дна. Здесь постоял на четвереньках, задумчиво глядя на свое тусклое отражение: над головой светлело небо. Снова спохватился, заозирался в панике: где же Ха На?!

Девушка как раз выбиралась из воды. Сон Ён проследил, пока она достигла суши, потом, чтобы не терять время и силы, так на четвереньках добрался и сам.

Когда врезавшийся в кожу песок с камнями и морская соль, разъедающая ожоги на груди и животе, ему надоели, он в несколько попыток перевернулся на спину и уставился в небо. Волны приходили и уходили, подталкивая его на берег: мол, всё, отдыхай, ты сделал что мог.

Справился.

Мы справились.

Ни победителем, ни героем он себя не чувствовал. И драться-то не пришлось — понадобились только скорость и верный расчет. И удача, да. Его великая удача.

Сон Ён заелозил затылком по мокрому песку, отыскивая взглядом свою «удачу». Девушка сидела поодаль, уткнувшись лицом в обхваченные руками колени. Плакала.

Да он же наверняка ей ребра сломал там, в полете! Вставать пришлось долго, но он все же справился. Рухнул на колени уже только рядом с девушкой. Спросил, растерянно оглядывая ее — оборванная, ободранная, мокрая, закопченная — и не решаясь прикоснуться: