Затемненная серебром - Алла Соловьева

Макс нахмурился.

– Ты уже в курсе, – вздохнул он. – Я хотел уберечь тебя от этой грязи.

– Я оценила это, Макс. Но выговор из-за этого получать не следовало.

– На вечеринку к Размаевым идешь? – тут же спросил он, будто только что вспомнил.

Я удивленно наклонила голову:

– Откуда услышал о вечеринке?

Глупый вопрос: конечно, Фадеев приглашен. Он знаменитость, а Размаевы любят собирать вокруг себя местный бомонд.

– Елена пригласила, – ответил Макс.

– Знаешь ее? – удивилась я.

Не выдержав, повернулась назад, но Елены рядом с Елизаром уже не было. Теперь рядом с Тагашевым стоял Фомин. Похоже, застать мракаура в одиночестве нелегко.

– Кто ж ее не знает! – услышала я смешок Макса. – На последней вечеринке она такое шоу устроила… – Снова повернувшись к Фадееву, я с любопытством посмотрела на него, ожидая продолжения, но, как оказалось, напрасно. – Так ты идешь или нет? Я мог бы заехать за тобой.

Странный взгляд Макса меня насторожил, да и вел он себя не совсем обычно. Всегда опекает меня, как несмышленого подростка, а тут заговорил о вечеринке.

– Ты серьезно? – удивленно спросила я.

– Вполне, – пожал он плечами и поздоровался с кем-то из проходящих мимо Хранителей. – Тебе восемнадцать, и я буду рядом. Не скажу, что мне нравится это общество, но пойдут многие, а если пойдешь ты – будет здорово. – Скулы парня едва заметно порозовели.

Разинув рот, я потрясенно захлопала ресницами:

– Я действительно говорю с тобой, а не с кем-то другим? Ты заметил, что мне восемнадцать, и не против того, чтобы я куда-то пошла?

Лицо Макса стало серьезным и задумчивым:

– Вечеринка – повод развеяться. Ирины нет, и я подумал, тебе одиноко.

Теперь понятно. Он замечает мое настроение, а глаза действительно почти все время серые (так ведь и есть отчего). Макс решил, что мне не стоит хандрить, и пригласил на вечеринку. Я покачала головой:

– Я не пойду. Боюсь, общество Рината я не выдержу, а Елена вряд ли будет рада моему присутствию, к тому же я собиралась закончить пейзаж, привезенный из ущелья. Так что, можно сказать, мне будет весело.

– Тогда поехали? – грустно спросил он.

Я повернулась, переминаясь с ноги на ногу. Паломничество к Тагашеву еще не закончилось. Разумеется, можно смешаться со студентами и тоже подойти к нему поздравить. Елизар поднял голову и улыбнулся. Господи, ради этой улыбки я готова на все.

– Макс, подожди минутку, я сейчас.

Не глядя на Фадеева, я неторопливо подошла к окружению Тагашева. Интересно, Марка атакуют так же усиленно?

Один за другим на Елизара сыпались вопросы:

– Вязин сказал, ваши способности превосходят способности Охотников. Это правда?

– Как вы будете тренировать нас?

– Наставник Тагашев, вы умеете левитировать?

– Почему вы отличаетесь от других мракауров? Что вы чувствовали, когда проходили защиту? У вашего брата есть девушка?

– Тренировки будут согласованы с директором Фоминым… Да, левитация – это часть моих способностей… Почему я отличаюсь, я не могу вам сказать, я просто отличаюсь… Проходя защиту, я чувствовал холод… У моего брата есть девушка… – Глядя на меня, Елизар терпеливо отвечал на каждый вопрос, даже когда они повторялись.

– Я хотела поздравить с присоединением к клану и получением столь важной награды в жизни каждого Хранителя света, – тихо сказала я. – «Щит и клинок» – это очень почетно. Надеюсь, здесь вы найдете настоящих друзей и обретете счастье.

Несмотря на шум, он меня услышал и тепло поблагодарил.

В темное, сырое подземелье моей души пробился луч солнца, теплый, яркий, согревающий, но вот солнце зашло, и там снова пустота и холод, сковывающий сердце. Меня оттеснили от Елизара. Грустно взглянув на него, я направилась к выходу. Макс распахнул входную дверь, и мы вышли из академии. Я с наслаждением вдохнула свежий, но обжигающе жаркий воздух, надеясь, что растоплю стужу внутри, но нет, не помогло. Похоже, только Тагашеву это под силу. Всю дорогу Фадеев молчал, думая о чем-то своем, а я с разговорами и не навязывалась.

– Зайдешь? – спросил Макс, когда я припарковалась возле его коттеджа, который по размерам был немного больше, чем наш с Ириной.

Это неудивительно: древний род, родители – очень известные адвокаты в мире людей, а Макс – единственный и горячо любимый сын. Хотя как только он стал Хранителем света, родители не стали настаивать, чтобы он жил с ними, и теперь Фадеев проживает в отдельном доме, а родители гордятся успехами сына. Дома я у него никогда не была, да и зачем? Покачав головой, я попрощалась и, развернувшись, поехала к себе.

Остаток дня провела в мастерской, старательно накладывая корпусные краски на один из привезенных мной этюдов. Вечером позвонила Кире и, поболтав с ней, рано легла спать. Сон с Тагашевым в главной роли был таким прекрасным, что будильник я не услышала – проспала. Вскочила в половине восьмого и, собравшись со скоростью новобранца, вылетела за дверь.

На урок «Истории вампиров» не опоздала, хотя неплохо было бы и запоздать. Голос историка, господина Вяземского, столетнего верлафа с черными усами и необыкновенно бледной кожей, усыплял. Быстрая монотонная речь делала даже интересные события в его изложении скучными и обыденными, а даты вообще не откладывались в голове. Да и какая разница, в котором году родился кровожадный мракаур Агафон Беспощадный, уничтоживший несколько людских поселений, главное, что он давно разорван и сожжен верлафами. Звонок прозвенел как долгожданное избавление. Засунув тетрадь с первым конспектом в рюкзак, мы с Алиной, Романом и Владом отправились на завтрак в академическую столовую, расположенную на втором этаже.

Как во всей академии, здесь ощущается отпечаток времен: древний каменный потрескавшийся очаг в углу, те же громоздкие кованые люстры, каменный пол и тяжелая дубовая мебель, правда, современная, но ножки столов и стульев сделаны в форме волчьих лап. Низ огромного раздаточного стола скрыт каменными барельефами, а поверхность заставлена массой различных блюд. Правее от стола – огромный холодильник с пакетами крови. Выбрав фруктовый салат, я поколебалась и взяла сладкую булочку с творогом и сок.

– Не растолстеешь, – хмыкнул Роман и поставил на свой поднос большую порцию яичницы с беконом, чай и блюдце с парой булочек с маком.

Выбрав свободный столик, мы принялись за завтрак.

– Я могу присоединиться? – Присутствие Рината мгновенно испортило аппетит.

В течение всего урока поворачивался и улыбался, словно выиграл лучший приз. Не дождавшись разрешения, он отодвинул стул рядом со мной и сел. Радости от его общества у меня не прибавилось. Отщипывая маленькие кусочки булки, я ее больше крошила, чем ела, при этом стараясь не замечать присутствия Размаева.