Метро 2034 - Дмитрий Глуховский

Кровать протяжно скрипнула: Хантер, стиснув зубы, сел.

— Выйди, — попросил он старика. — И собирайся, если хочешьуспеть.

Но прежде, чем убраться, Гомер задержался еще на секунду —подобрать сиротливо валявшуюся в углу красную пластмассовую пудреницу. По еекрышке бежали трещины, петли выгнулись и разошлись.

Зеркало было вдребезги разбито.

Старик резко обернулся к бригадиру.

— Я не смогу без нее уйти.

* * *

Она была почти вдвое выше Саши; ее голова упиралась впотолок, а когтистые лапы свисали до пола. Саша видела, как молниеносноперемещаются эти твари, с какой непостижимой скоростью нападают. Чтобы достатьдевушку, чтобы одним движением прикончить ее, такому существу было достаточновыбросить вперед одну из конечностей. Но оно почему-то медлило.

Стрелять не было смысла, да у Саши и не хватило бы временина то, чтобы поднять автомат. Тогда она сделала нерешительный шаг назад, кпроходу. Химера издала негромкий стон, качнулась в сторону девушки… Однаконичего не произошло. Чудовище оставалось на своем месте, не спуская с Сашипристального слепого взора.

Она отважилась шагнуть еще раз. И еще. Не оборачиваясь ктвари спиной, не показывая ей своего страха, она постепенно приближалась квыходу. Создание как заговоренное плелось за Сашей, лишь немного от нееотставая, будто провожая ее до дверей.

И только когда девушка, оказавшись всего в десятке метров отнестерпимо сияющего проема, не выдержала и кинулась бежать, тварь взревела итоже метнулась вперед. Саша вылетела наружу, зажмурилась и, ничего не видявокруг себя, неслась вперед, пока не споткнулась и не покатилась кубарем пошершавой твердой земле…

Она ждала, что химера настигнет и в клочья раздерет ее, нопреследователь отчего-то позволил ей уйти. Прошла тягучая минута, еще одна…Вокруг стояла тишина.

Саша не открывала глаз, пока не нашарила в сумке купленные удозорного самодельные очки — два бутылочных донышка из темного стекла,схваченные жестяными кольцами и посаженные на полоску жгута. Очки натягивалисьсверху на противогаз так, что прозрачные зеленые кругляшки садились точно насмотровые отверстия резиновой маски.

Теперь она могла смотреть. И, медленно размыкая веки,сначала подозрительно, исподлобья, а потом все смелее, Саша оглядывала странноеместо, в котором очутилась.

Над ее головой было небо. Небо настоящее, яркое, огромное.Дающее больше света, чем любой прожектор, все равномерно озаренное зеленым,кое-где забитое низкими облаками, а где-то распахивающееся в подлинную бездну.

Солнце! Она увидела его сквозь истонченную облачную ткань:кружок с капсюль размером, начищенный добела, такой яркий — того и глядипроплавит дыру в Сашиных очках. Она испуганно отвела глаза. Подождала чуть ивсе-таки снова взглянула на него украдкой. Было в нем будто бы что-торазочаровывающее: в конце концов, просто слепящая дыра на небе, к чему егобоготворить; но нет, оно завораживало, притягивало, волновало. Проем выхода иззвериного логова для привыкших к темноте сиял почти так же сильно; а что, если,мелькнула у Саши мысль, солнце — это точно такой же выход, ведущий в место, гдевообще никогда не бывает темно… И если до него долететь, можно вырваться сземли точно так же, как она только что выбралась из-под нее? А еще от солнцаисходило слабое, еле ощутимое тепло, словно оно было живым.

Саша стояла посреди каменного пустыря, окруженногополуобвалившимися старинными постройками; черные провалы окон громоздились чутьли не в десять рядов, такими высокими были эти дома. Строений было бесконечномного, они толкались, заслоняя друг друга от Саши, напирали, чтобы рассмотретьее получше. Из-за высоких выглядывали здания еще выше, за теми вырисовывалисьочертания домов совсем уже громадных.

Поразительно, но Саша могла видеть их все! И пусть ониотдавали придурковатой зеленью — как и земля под ногами, как и воздух, как исумасшедшее, светящееся, бездонное небо, — зато сейчас ей открывалисьневообразимые дали.

Сколько бы Саша ни приучала свои глаза к темноте, они небыли для нее предназначены. В ночное время с обрыва у метромоста ей были виднытолько уродливые постройки, отстоявшие на нескольких сотен метров отгермоворот. Дальше тьма наслаивалась слишком плотно, и даже рожденная подземлей Саша не могла проскрести ее взглядом.

Девушка прежде не спрашивала себя всерьез, насколько великмир, в котором она живет. Но, думая о нем, Саша всегда представляла себенебольшой сумеречный кокон: несколько сотен метров в каждую сторону, закоторыми — обрыв уже окончательный, край вселенной, начало совершенной тьмы.

И хотя она знала, что на самом деле земля куда больше, новообразить себе, как она выглядит, Саша не умела. А теперь она понимала, что ейбы это все равно не удалось, — просто потому, что, никогда не видев такого,представить это себе невозможно.

И вот странно: отчего-то ей совсем не было страшно стоятьпосреди этой безграничной пустоши. Раньше, вылезая из туннеля на обрыв, оначувствовала себя так, словно ее вытащили из панциря; теперь же он казался ейскорлупой, из которой она наконец вылупилась. При дневном свете любая опасностьстановилась заметна на большом расстоянии, и Саше с излишком хватило бывремени, чтобы спрятаться или приготовиться к обороне. Было и еще одно робкое,неизвестное ей до того чувство: будто она вернулась домой.

Сквозняк гонял по пустырю клубки, сплетенные из колючихветок, уныло дудел в расщелины между зданий, толкал Сашу в спину, требуя от неебыть храбрее, приказывая отправляться на исследование этого нового мира.

Выбора у нее, по сути, не было: чтобы спуститься в метро, ейпришлось бы снова войти в здание, кишащее жуткими существами; только вот онибольше не спали. Иногда в колодцах проходов всплывали на миг белесые тела и тутже исчезали — видимо, свет дня был им неприятен. Но что будет, когда наступитночь? До тех пор, если она рассчитывает увидеть хоть что-то из того, чтоживописал старик, раньше чем умрет, ей нужно убраться отсюда как можно дальше.

И Саша двинулась вперед.

Она никогда еще не ощущала себя такой маленькой. Ей неверилось, что эти гигантские здания могли строить люди с нее ростом: зачем имэто? Наверное, последние предвоенные поколения выродились и измельчали… Природаготовила их к суровому существованию в тесноте туннелей и станций. А эти строениявозводились гордыми предками нынешних низкорослых людей — могучими, высокими истатными, как дома, в которых они жили.