Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс

Внутри церкви царил благословенный полумрак. В этом полумраке, долженствующем напоминать смертным о бренности их существования, прихожане тихо преклоняли колени. Скупой свет сочился откуда-то сверху. Написанное красками на стене позади круглого алтаря изображение Акханабы освещало неверное сияние свечей. Удлиненное тяжелое лицо бога с добрыми, но нечеловеческими глазами было частично скрыто размытыми тенями.

К этому традиционному, уходящему корнями в прошлое элементу веры были добавлены некоторые символы сравнительно недавнего происхождения. Близ двери стояло освещенное единственной свечой изваяние потупившей скорбный взгляд Матери. Руки Прародительницы были раскрыты в приглашении к объятию. Многие женщины, проходя мимо изваяния, преклоняли перед ним колена и целовали его ноги.

Служба уже кончилась, но так как народу в церкви было достаточно, то стоящие в нескольких местах священники, стараясь не заглушать друг друга, тихими гнусавыми голосами нараспев читали молитвы.

– Многие приходят стучать в дверь твою, о Акханаба, но многие разворачиваются и уходят без стука.

– И тем, кто стучится, и тем, кто уходит не постучав - всем им проливается скорбь твоя.

– Ибо сказано будет: «Не плачьте, ибо когда дверь откроется, кто будет за ней, как не сам Всемогущий?»

– «Говорю вам, что, раз отворившись, дверь пребудет открытой и не затворится вовек. Всяк страждущий узрит ее, хотя и не всяк зрячий».

МирдемИнггала вспомнила то, что узнала от духа матери. Умершие способны переговариваться между собой через посредство одного великого голоса. Сказав так, Шаннана ни словом не упомянула Акханабу. Воистину мы со всех сторон окружены тайной, подумала королева, глядя вверх на лик Всемогущего. Многие тайны разгадать не под силу даже Рашвену.

– Приемля с покорностью судьбу такой, какая она есть, не ропща и без гнева, ты найдешь покой и тихое счастье. Смирись, склони голову, и со временем получишь награду столь щедрую, что и представить нельзя.

– В мире все равно в своем величии и значимости.

– Всю жизнь учись познавать себя и ближнего своего, ставя его во многом превыше себя.

К непрерывной молитве постепенно присоединился хор певчих. Королева с любопытством отметила, как мастерски используют сливающиеся воедино голоса возможности акустики просторного каменного помещения; воистину здесь дух и камень становились единым целым в полной гармонии.

Почувствовав, что сердце взволнованно колотится в груди, королева просунула руку под одежды и попыталась умерить биение и успокоиться.

Возвышенная гармония церковного пения, всегда оказывавшая на нее успокоительное и умиротворяющее действие, на сей раз не умерила ее тревоги. Перед лицом ужасных обстоятельств не было возможности искать упокоения в мыслях о величии вечности.

Получив благословение от священника, женщины двинулись к выходу из храма. Покрыв головы шалями, они снова ступили под палящий дневной свет. В лицо им пахнул раскаленный ветер.

Теперь королева направилась к набережной, туда, где норовистая Такисса, разлившись и успокоившись, приобретала сходство с небольшим темным морем. Прибывшая только сейчас из Олдорандо купеческая барка с трудом причаливала к берегу. И хотя в связи с неутихающим ветром, «дыханием пустыни», судов было меньше обычного, в несколько лодок все же грузили товары. Пустые повозки, бочонки, деревянные ящики и доски, вороты и лебедки - все снаряжение, обычное на судоходной реке, виднелось повсюду. Брезент и промасленная парусина звонко щелкали на ветру. Не проронив ни слова, королева уверенно, очевидно преследуя какую-то цель, прошла половину порта и остановилась перед просторным деревянным складом с вывеской «Лордриардрийская ледоторговая компания» над широкой дверью.

Этот склад был штаб-квартирой одного известного ледяного капитана, Криллио Мунтраса из Лордриардри.

Внутри, по сторонам центрального зала, на стенах склада были устроены в несколько этажей ярусы с балюстрадами, с большим числом комнат за закрытыми дверями. Осмотревшись, королева МирдемИнггала выбрала одну из дверей на самом нижнем ярусе и решительно направилась к ней. Фрейлина Мэй ТолрамКетинет последовала за госпожой.

За дверью внутри комнаты двое работников под надзором какого-то толстяка снимали с телеги пустые бочонки и по булыжному полу откатывали их к стене, выстраивая там в ряд.

– Я ищу Криллио Мунтраса, - сказала королева толстяку.

– Хозяин очень занят, - отозвался тот, поглядев на пришедших с большим подозрением. - Сейчас он не может ни с кем разговаривать.

Перед тем как зайти на склад, королева накинула на лицо вуаль, чтобы не быть узнанной.

– Думаю, мне он все же согласится уделить минутку внимания, - сказала она.

Сняв со своего пальца кольцо, она протянула его толстяку.

– Покажите ему это и попросите принять меня.

Что-то бормоча, толстяк отправился выполнять просьбу незнакомки. Судя по осанке и выговору, толстяк был уроженцем Димариама, одной из стран в южной части Геспагората. Постукивая от нетерпения носком туфли по булыжнику, королева приготовилась ждать, но не прошло и минуты, как толстяк вернулся, причем и его осанка, и поведение заметно изменились.

– Нижайше прошу у госпожи позволения проводить ее к капитану Мунтрасу.

Королева МирдемИнггала обернулась к Мэй.

– Подожди здесь.

– Но, ваше величество…

– И постарайся не мешать этим людям - у них тяжелая работа.

Вслед за толстяком, по-видимому, помощником капитана, она прошла в соседнее помещение, где пахло столярным клеем и свежеструганным деревом. Здесь старый плотник и четверка его подмастерьев пилили и строгали доски, сколачивая из них глухие ящики для перевозки льда. Повсюду на полу, на верстаках и лавках валялись кудрявые стружки. Не прекращая работы, плотники проводили любопытными взглядами незнакомку со скрытым под вуалью и шалью лицом.

Откинув висящую на стене попону, провожатый королевы распахнул спрятанную за ней дверь. Поднявшись по начинавшейся за дверью лестнице, они очутились в длинной низкой комнате второго этажа, с просторным окном, откуда открывался вид на реку перед набережной. В глубине комнаты за столами корпели над бумагами несколько сутулых писарей. В противоположном конце комнаты стоял другой стол, гораздо больше писарских, с монументальным, как трон, стулом за ним. Поднявшийся из-за этого стола тучный мужчина, лучезарно улыбаясь, двинулся навстречу королеве. Низко поклонившись, он взмахом руки отпустил помощника и предложил королеве проследовать за ним в кабинет за дверью позади его просторного стола.

Несмотря на то, что кабинет ледяного капитана выходил окнами на хлев и конный двор, обставлен он был отлично, на стенах висели картины хороших мастеров и во всем чувствовалась особая элегантность и изысканность, разительно не похожая на строгую деловую обстановку остального помещения. В женщине, изображенной на одной из картин, королева МирдемИнггала узнала себя.