Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина 1914-1919 - Николай Реден

Одной из наших целей был захват деревни, оборонявшейся красными курсантами. Они горели желанием отразить атаку, но были бессильны против наступавших танков. Мы подошли к курсантам так близко, что я мог различить выражения их лиц, фанатичный блеск глаз и движение губ. Они держались на своих позициях в одиночку и группами, стреляя в упор по нашим танкам и пехоте до тех пор, пока не были сражены пулеметными очередями.

Сразу же за первой атакой танки перебросили южнее и послали в бой в тот же день во второй раз. Как только сопротивление противника было подавлено, мы направились на третий участок фронта. К наступлению темноты каждый член экипажа чувствовал себя просто отравленным выхлопными газами двигателя, а внутри танка стояла гарь, было ужасно душно, разогретая броня двигателя обжигала пальцы. Когда дверца танка открылась, я, можно сказать, вывалился наружу, лег и прижался щекой к холодной, сырой земле. Я лежал, измученный рвотой, пока капитан не заставил меня встрепенуться, бесцеремонно пнув меня под ребро башмаком.

Под покровом темноты танки поползли назад для дозаправки и смазки. В воздухе витала плохо скрытая тревога. В течение этого дня наступающие части продвинулись на несколько километров, но пехота понесла большие потери. Было ясно, что без подкреплений Белая армия не сможет сохранять темп наступления.

На следующее утро оно возобновилось, но с продолжением боев становилось все более и более очевидным, что ряды красных пополнялись столь же быстро, сколь убывали силы белых. Вечером этого дня в наши сердца закралось недоброе предчувствие, а на следующее утро улетучилась и последняя надежда. Мы столкнулись с печальной ситуацией: планы белых провалились, резервов не было, осталась лишь треть солдат и офицеров, и те были измотаны непрерывными боями. Вечером каждый уже понимал, что Северо-западная армия прекратила свое существование.

Планы наступления на Петроград были просты. Северо-западной армии следовало наступать тремя колоннами, сходящимися в Гатчине. Оттуда две колонны должны были повернуть на северо-восток и занять город. Третьей колонне следовало продолжать наступление на восток и перерезать железную дорогу Петроград - Москва, чтобы предотвратить прибытие подкреплений красных с юга. Пока Северо-западная армия наступала, эстонцам следовало развернуть свои силы на юге и на севере для предотвращения фланговой контратаки красных. В то же время британский флот должен был подвергнуть бомбардировке важные морские крепости, прикрывавшие подходы к Петрограду с моря.

До занятия Гатчины наступление развивалось согласно плану. Затем неожиданно на море вместо демонстрации силы появились две британские канонерские лодки и поспешно скрылись, как только большевистские форты стали отвечать огнем артиллерии на британские бомбардировки. К югу эстонская армия не сумела организовать оборонительный пояс и оставила линии коммуникаций белых беззащитными для нападения красных. Но фатальную ошибку совершил генерал, командовавший третьей колонной Северо-западной армии. Вопреки приказу он не предпринял никаких попыток перерезать железнодорожную линию Петроград – Москва. Между тем Троцкий взял под свое командование оборону Петрограда и с присущей ему энергией использовал любую ошибку белых. Были укреплены прибрежные форты и оборонительные рубежи на подступах к городу, красные совершили маневр с целью обойти белых с фланга, а из Москвы на фронт бросили лучшие полки Красной армии.

Командованию белых ничего не оставалось, как отвести остатки Северо-западной армии с опасных позиций. Потрепанные полки белых находились в сотне миль от своей базы. С трех сторон белых окружали свежие войска красных, превосходившие их по численности в четыре раза.

После того как угас последний луч надежды, белые несколько дней удерживали территорию вокруг Гатчины, чтобы дать возможность длинным составам поездов вывезти в безопасные места раненых и беженцев. С каждым днем атаки красных становились все настойчивее, но, когда поступил приказ отступить, никаких признаков паники не было. Пехота белых медленно отступила к границе Эстонии, ведя яростные арьергардные бои против наседавших красных.

Менее чем через три недели от ворот Петрограда мы вернулись к фронту под Нарвой. Эстонские власти с нескрываемым раздражением позволили полкам белых пройти за заграждения из колючей проволоки, протянувшиеся вдоль границы.

В серый пасмурный день поезд с танками остановился на станции Нарва. Я и мои товарищи понимали: Северно-западной армии больше не существует. Красные праздновали победу, а вера, которой мы жили в годы хаоса, обратилась в прах. Духовно подавленные и физически истощенные, мы старались не думать о будущем.

Оплоты белых рушились во всех регионах России, их армии терпели поражения. Но было бы ошибкой объяснять победы красных изначальной прочностью советской системы или воздействием идеалов коммунизма на народные массы. Что касается материальных и организационных ресурсов, обе стороны были истощены до предела, обе стороны пользовались незначительной поддержкой масс, но Белому движению было присуще больше слабостей.

С военной точки зрения силы красных оказались значительнее, занимая центральные области страны. Советы контролировали наиболее населенные районы, а также административные и транспортные узлы. Их людские ресурсы были более многочисленны в пропорциональном отношении, а координация войск достигалась легче. Хотя красные сражались на нескольких фронтах, они находились под единым командованием и могли перебрасываться с одного участка фронта на другой, когда в этом возникала необходимость.

Войска же белых были поделены на четыре изолированные группировки: Сибирскую армию под командованием адмирала Колчака с базой снабжения в далеком Владивостоке; Южную под командованием генерала Деникина, контролировавшую Крым, а также Дон и Кубань, населенные казаками; Северо-западную под командованием генерала Юденича с враждебной Эстонией в тылу и Северную армию под командованием генерала Миллера, дислоцированную в необжитых областях и целиком зависящую от помощи союзников. Номинально верховным руководителем Белого движения и главнокомандующим белых войск считался адмирал Колчак, но в силу обстоятельств командующему каждой из армий фактически приходилось полагаться на собственные ресурсы. Не случалось, чтобы какие-нибудь две армии белых могли действовать совместно или координировать свои военные операции.

Едва ли менее важным фактором следует считать изменчивый характер армий белых и красных. На начальных стадиях Гражданской войны войска белых превосходили красных боевым духом и дисциплинированностью. Но большая часть их мощи и энтузиазма была растрачена на разрозненные стычки с местными коммунистическими бандами. Ко времени, когда противоборство приобрело масштабы войны, ряды белых пополнились призывниками сомнительной лояльности.

В то время как уровень боеспособности белых понижался, в армии красных он повышался. Наиболее боеспособную часть Красной армии составляли рабочие индустриальных центров, матросы, политические беженцы из соседних стран: финны, эстонцы и латыши. Этот контингент вошел в ряды красных позднее и резко повысил боеспособность армии.