Мера ее вины - Хелен Чандлер

— Мисс Блоксхэм, вы рассказывали об отношениях с подругой Андреа, — напомнил ей Ньюэлл.

— Да, простите. Мы действительно перестали общаться, но только после нашей последней встречи, о которой я сейчас расскажу. Однажды вечером, выйдя с работы, я увидела, что она меня ждет. Я шла в сторону автобусной остановки, как вдруг услышала, что она меня окликнула. К тому времени Андреа уже перестала мне звонить и не предупредила о том, что придет.

Марии показалось, что перед ее глазами, как живая, стоит одетая в ярко-красное пальто улыбающаяся подруга, словно между ними и не было никакой размолвки.

— Она спросила меня, где я поставила машину, и я ответила, что по совету Эдварда продала автомобиль, поскольку в таком состоянии он никогда не пройдет ТО. Андреа никак на это не отреагировала, что было очень не похоже на нее. Раньше она обязательно сказала бы, что Эдвард, как всегда, решает за меня, что я должна делать. Помню, я с облегчением выдохнула оттого, что Андреа не стала со мной спорить. Сейчас, вспоминая ту встречу, я осознаю́, что сразу после этого должна была понять: что-то идет не так. Тогда я сказала ей, что у меня есть время на чашку кофе, но я не должна пропустить свой автобус. Я дала лучшей подруге, с которой общалась десять лет, двадцать минут… — Мария улыбнулась собственной глупости и покачала головой. — Она пыталась предупредить меня, а я не послушала. Я не оправдала нашей дружбы.

— О чем она хотела вас предупредить? — задал наводящий вопрос Ньюэлл.

Мария с удивлением подняла брови.

— Об Эдварде, конечно. Андреа раскусила его с самого начала. Она не была такой наивной дурой, как я, которая к тому же находилась в состоянии отчаяния, от которого человек становится слепым. Андреа сказала, что скучала по мне. Не помню, что я ей на это ответила, — может быть, тоже сказала, что скучала, а может, я просто хочу думать, что ответила именно так… Будем надеяться на то, что я сказала, что скучала. Точно помню лишь то, что я ужасно волновалась и боялась пропустить автобус и не успеть приготовить ужин вовремя. Эдвард не любил, когда я выбивалась из графика.

Марии казалось, что она по-прежнему чувствует тепло руки Андреа, когда та взяла ее под руку и они пошли в ближайшее кафе. Вспомнила чувство близости, ощутила любовь подруги, и от этого на глаза навернулись слезы. Она сама, а не Эдвард виноват в том, что потеряла Андреа. Она потеряла подругу из-за своего упрямства и нежелания смотреть фактам в лицо.

— Мы заказали горячий шоколад. Мы всегда его заказывали, когда встречались. Мы познакомились, когда в школьные годы подрабатывали по выходным в аптеке. После школы Андреа получила диплом заочного образования, а у меня было несколько сертификатов административного плана. Пару минут мы болтали ни о чем, а потом Андреа спросила, как у меня дела. Я… ей тогда соврала, сказала, что все замечательно. Мне было слишком трудно признать, что я чувствовала себя совершенно несчастной. Андреа ничего не ответила, но у меня возникло чувство, будто она мне не поверила. И я сказала ей что-то резкое… — Мария потерла лоб. — Почему мы поступаем так с людьми, которых любим? — спросила она, переведя взгляд на Джеймса Ньюэлла. Тот внимательно смотрел на нее и терпеливо ждал, пока она продолжит рассказ. — Потом Андреа спросила, как дела у Эдварда, и я смутилась. Понимаете, уже тогда я знала, каков он на самом деле. Правда, тогда я еще не понимала, на что он способен. Не знала, каким коварным он может быть. Я об этом не догадывалась, потому что в определенной мере все еще была наивной дурочкой.

Я знала, что у него есть мерзкие и низкие черты характера. Он мог вести себя очень жестоко. Постепенно я начала терять контроль над ситуацией, то есть происходило то, о чем меня предупреждала Андреа. У меня не было ни денег, ни машины, ни друзей… Ему не нравилось, когда я сама делала предложения по поводу того, что мы будем есть или чем заниматься. Сейчас мне уже сложно вспомнить, когда именно это произошло, но однажды Эдвард решил, что мне вообще нельзя пить алкоголь. Не то чтобы я очень сильно от этого страдала, но это уже больше напоминало поведение строгого родителя, чем партнера. Я понимала, что полностью отдала ему контроль над своей жизнью.

Однако с Андреа я делала вид, что все прекрасно; сказала, что Эдвард обо всем позаботился, и это, по крайней мере, было чистой правдой. Она внимательно смотрела на меня. У Андреа огромные выпуклые синие глаза. Очень красивые. Я ждала, когда она наконец скажет что-нибудь про Эдварда, и в конце концов не выдержала. «Давай, — сказала я ей, — выкладывай. Скажи, что думаешь. Ты ничего не умеешь скрывать».

Мне показалось, что ее задели мои слова, но при этом Андреа не была удивлена. Она ответила, что раньше ей не надо было ничего от меня скрывать. Сказала, что любит меня. От этих слов мне стало даже еще больнее, чем если б она начала меня жалеть. Я знала, что она меня любит, но вместо нее я выбрала Эдварда, в то же время начиная подозревать, что он меня не любит совсем. Или любит очень неестественным образом. Не так, как я хотела, чтобы меня любили. Но даже тогда, когда Андреа предлагала мне помощь, я была слишком гордой, чтобы принять ее. Делала вид, что не понимаю, о чем она говорит, и тянула время, чтобы придумать ответ. Андреа положила ладонь на мою руку, и мне захотелось крепко схватить ее. Мне хотелось ее обнять и сказать, что такой одинокой я себя никогда в жизни еще не чувствовала. Я этого не сделала, иначе не стояла бы сегодня здесь. Я сделала вид, что не понимаю, о чем она говорит, что у меня все прекрасно и никаких поводов для волнения быть не должно.

На самом деле Мария ответила подруге совсем не так. Присяжным и суду она рассказывала одно, но в голове у нее вертелись слова, которые она тогда на самом деле даже не сказала, а прокричала Андреа: «У меня все прекрасно! Даже лучше, чем прекрасно! У меня есть муж и дом! Что ж ты ведешь себя как последняя сука?» Андреа просто обалдела.

Но победа длилась всего несколько секунд. Все думали, что они знают, как ей будет лучше. Мария слабенькая. Мария нуждается в руководстве. Молодая женщина ни на что не могла решиться. Она получила достаточно этой снисходительной чуши от мужа. Ей не нужна была помощь от единственного человека в мире, который должен был вернуть ее…

— Мы поспорили, — спокойно произнесла она. — Все это было очень глупо, если вдуматься. Она пыталась мне помочь.

На самом деле все было иначе, и Мария стыдилась того, что произошло.

— Послушай, Мария, — сказала тогда Андреа. — Я — за тебя. Все совершают ошибки. Я просто не хочу, чтобы ты жалела о своих всю оставшуюся жизнь. — В ее глазах стояли слезы. Мария видела, что подруга может вот-вот расплакаться.

— Давай не будем говорить про Эдварда, — сказала она. — Как только разговор заходит о нем, ты перестаешь мыслить рационально.

— Разговор совершенно не про меня, — произнесла Андреа неожиданно осипшим голосом. — Мария, я знаю, что тебе очень плохо. Я чувствую это. Уходи от него. Ты можешь жить у меня, пока все не наладится. Тебе даже не надо возвращаться домой, поехали ко мне прямо сейчас. Мы купим тебе новую одежду, обувь и все, что тебе необходимо. — Андреа через стол протянула руку и положила ладонь на плечо Марии.