Кровь отверженных - Карин Слотер

– За это его вряд ли можно арестовать, – сказал Ник, хотя и знал, что это и так ясно.

– У него дома есть компьютер. Возможно, через него он общается с другими педофилами, – сказал Джеффри. – Сказал, что любит девочек.

– Как я ненавижу эту фразу! – вздохнул Ник.

– Мы могли бы провести поиск и у нас в участке, но, сказать по правде, Ник, не думаю, что кто-нибудь из нас знает, как к этому подступиться.

– У федералов этим занимается целый отдел. Хорошо, что мы знаем фамилию. Может, удастся выкачать из этого парня информацию.

– Весьма вероятно, – сказал Джеффри. – Он трусоват. Ради спасения собственной шкуры вполне может выдать своих приятелей.

– Так ты с ним говорил? – хихикнул Ник. – Он знает, что ты коп?

Джеффри улыбнулся. Ника можно было обвинить в чем угодно, но только не в глупости.

– Скажем так: у нас был разговор. На этом и закончим.

Ник снова рассмеялся.

– Как скоро ты ждешь от меня ответа?

– Чем быстрее, тем лучше, – сказал Джеффри.

Ему не хотелось, чтобы Прюнн оказался менее невинным, чем выглядел на первый взгляд.

– Тогда я немедленно обращусь к парням из Алабамы, – сказал Ник. – Мы только что обнаружили кое-что в Огасте. Возможно, тебя это заинтересует.

– Что именно?

– Копы Огасты арестовали одного парня в отеле за сбыт наркотиков. При этом наткнулись на кучу нелегальных журналов.

– Порнография? – спросил Джеффри.

– Детское порно, – ответил Ник. – Та еще гадость.

– В Огасте? – спросил Джеффри, удивившись, что ничего об этом не слышал: ведь до Огасты рукой подать, и полицейские всегда обменивались друг с другом информацией.

– Мы взялись за это дело, – сказал Ник. – Хотим взять за холку важных людей.

– Преступник сообщил какие-то сведения? – спросил Джеффри.

– Раскололся быстрее двухдолларовой проститутки, – сказал Ник. – Опережаю твой вопрос: о черном «сандерберде» и пропавшей девочке он ничего не знает.

– Уверен?

– На все сто.

Джеффри нахмурился, хотя вряд ли сейчас мог ощущать свое превосходство.

– Спасибо, что проверил.

– Не обижайся, шеф, но моли бога, чтобы она сейчас не оказалась с одним из этих парней. Они торгуют детьми, как когда-то мы с тобой – билетами на бейсбол.

– Знаю, – сказал Джеффри.

Сказать по правде, знать ему этого не хотелось. Когда он представлял себе Лэйси Паттерсон в компании с человеком, таким, как Прюнн, становилось тошно.

– Во всяком случае, – вздохнул Ник, – сегодня или завтра должен выйти новый номер журнала. Очевидно, на юго-востоке Огаста играет роль распределительного пункта.

– Не могу поверить, что они до сих пор публикуют эту дрянь, когда ее свободно можно увидеть в Интернете.

– Можешь, кстати, и в Интернет заглянуть, – напомнил Ник. – Если хочешь, сообщу, когда выйдет журнал.

– У тебя есть номер моего мобильника?

– Да. Думаешь, этот Прюнн активный педофил?

– Нет, – сказал Джеффри, потому что, на его взгляд, Артур Прюнн был из разряда тех педофилов, которым достаточно смотреть на фотографии и фантазировать. – Я, правда, не знаю, как долго это продлится.

– Боится, что ему постучат в дверь? – спросил Ник.

– Думаю, он всю жизнь этого боялся, – ответил Джеффри, поднял глаза и увидел стоящую в дверях Лену. – Мне нужно идти, Ник. Позвони, когда что-нибудь узнаешь, хорошо?

– Будет сделано, шеф.

Они закончили разговор, и Джеффри жестом пригласил Лену войти. Она выглядела ужасно. Должно быть, она долго плакала: глаза и нос покраснели и распухли.

– Хочешь поговорить? – Джеффри указал на стул.

Она посмотрела на него, словно не поняла, что он сказал. Спросила:

– О Лэйси ничего не слышно?

– Ничего, – ответил Джеффри. – Ты сделала то, о чем мы с тобой говорили?

Лена прикусила нижнюю губу.

– У меня не было времени.

– Найди время, – сказал он.

– Да, сэр.

Джеффри откинулся на спинку кресла и спросил:

– Скажи, что произошло, когда ты поймала Марка. Он что-нибудь сказал?

– Молчал, словно немой, – сказала Лена. – Не проронил ни слова.

– Адвоката пригласили?

– Да, Бадди Конфорда, – сказала Лена. – Не будет ли в этом случае конфликта интересов?

Джеффри задумался. Бадди будет представлять округ, если Дотти Уивер подаст в суд на Джеффри.

– Бадди знает, что есть связь между Марком и тем, что случилось с Дженни Уивер?

– Он знает, что Дженни хотела убить Марка. Это всем известно.

– Я хочу сказать: знает ли он, что мы подозреваем Марка в отцовстве?

Лена вскинула брови.

– Мы разве подозреваем?

– А почему бы и нет?

– Есть же и другие подростки, – сказала она.

– При такой бдительной матери?

– Она очень больна. – Лена пожала плечами. – Отец меня пугает. Он очень грубо обращается с людьми.

– Это точно, – согласился Джеффри.

Он не забыл, как Паттерсон у себя дома хамил Лене. Джеффри хотелось вступиться, но в то же время было интересно, сумеет ли Лена защитить себя.

– Возможно, он приставал к Марку, а Марк – к сестре. Так сказать, причина и следствие?

– Педофилы так себя не ведут, – заметил Джеффри.

– Не понимаю.

– Не всех педофилов насиловали в детстве. Ты не можешь делать такое предположение.

– Мы ведь рассуждаем теоретически, верно? – спросила Лена. – В теории такое может случиться. Хотя и не представляю, чтобы Паттерсона тянуло на мальчиков.

– Снова интуиция?

– Да, – кивнула Лена. – Думаю, что это не так.

– А что ты думаешь о Марке? – спросил Джеффри, припомнив, как вела себя Лена во время интервью. – Что говорит тебе твоя интуиция?

Лена опустила глаза.

– Ну… он гиперсексуален.

– Продолжай.

– Похоже, что он в полной мере пользуется своей внешностью и сексуальностью. Возможно, он и не знает, как вести себя по-другому.

– А эта татуировка, – сказал Джеффри, – я видел в Алабаме одного мужчину с точно такой же.

– Сердца́?

– Этот тип крутился возле детского центра, – сказал Джеффри и почувствовал то же отвращение, что и тогда, у магазина Опоссума. – Смотрел на ребятишек.