Ричард Львиное Сердце: Поющий король - Александр Сегень

— Слава Ричарду! — кричал один, и все подхватывали:

— Слава!

— Ричард — наша победа!

— Победа!

— Победа пришла к нам!

— Пришла! Победа!

— Завтра мы возьмем Сен-Жан-д’Акр!

— Завтра! Возьмем!

— Веди нас, Львиное Сердце!

— Веди нас!

— Мы захватим Сен-Жан-д’Акр, возьмем в плен Саладина и пойдем за тобой к Святому Граду, ко Гробу Господню!

— В плен! Саладина! Ко Гробу! Ко Граду! На Иерусалим!

И тут Ричард, не громче всех, но звучнее, красивее, а потому — слышнее всех воскликнул:

— Не нам, на нам, но имени Твоему!

И все вмиг утихли, так что слышен был лишь треск факелов.

— Этого хочет Господь! — продолжал Ричард, вознося руки к стремительно темнеющему небу, на котором уже вовсю высыпали звезды. И когда последние возгласы и возня утихли, когда, казалось, и факелы перестали потрескивать, Ричард, чувствуя, как весь он наполняется неземным пением, которое уже льется, как лава из его души наружу, поступая в душу сквозь распахнутые небесам ладони, открыл рот и позволил песне свободно истекать с небес через него на землю:

Нас всех принесло сюда

Дыхание Божиих легких.

Горы, пустыни, вода —

Нас принесли сюда.

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Не мешайте Христовой рати!

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Прочь, Саладин, с пути!

Никогда еще в душе его не рождалось столь торжественной мелодии, и никогда еще ему не хотелось наполнять песню столь простыми, но твердыми и чеканными словами. Он продолжал в упоении:

Нас всех вел сюда Годфруа,

И он на нас — как кольчуга.

Эрмит, Бодуэн, Вермандуа —

Они нас вели сюда.

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Не мешайте Христовой рати!

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Прочь, Саладин, с пути!

Во второй раз припев кансоны он пел не один — несколько взволнованных глоток присоединились к его пению, а значит — кансона брала за душу, значит, не зря он так берег ее для этого мгновения и не зря не стал украшать ее никакими изысками, чем проще, тем лучше. Песня продолжала лететь над холмом Таньер-де-Льон:

Нас сбережет здесь Тампль,

И Госпиталь, и тевтоны.

И Гроб Господень где-то там.

Огнем Святым светит нам.

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Не мешайте Христовой рати!

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Прочь, Саладин, с пути!

Теперь уже не несколько, а многое множество голосов подхватило припев, и Ричард видел, как поют тамплиеры в белых плащах с красными крестами, госпитальеры в черных плащах с белыми крестами, немцы-тевтоны в белых плащах с черными крестами. Сердце его отчаянно колотилось. Надо было петь последний куплет:

Украсят Иерусалим

Святой Георгий и Лилия.

Орла имперского крылия

Украсят Иерусалим.

И он уже потерял свой голос, когда все до единого, все, кто стоял тут пред ним на холме, заревели припев:

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Не мешайте Христовой рати!

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Прочь, Саладин, с пути!

Хотелось продолжать и продолжать, но Ричард понял, что на сей раз никакой его певческой мощи не хватит, и заставил себя отречься от продолжения, резко отмахнулся рукой, гоня песенное искушение прочь, и — громко рассмеялся, так что и все засмеялись, и он видел в глазах у них неистовый прилив любви. И они не могли угомониться и еще трижды подряд пропели полюбившийся припев. И уже не они с Ричардом, а Ричард с ними, подпевая им, орал:

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Не мешайте Христовой рати!

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!

Прочь, Саладин, с пути!

Наконец огромный рыцарь в белом плаще с красным крестом на плече приблизился к Ричарду и пал пред ним на колено, держа руку на сердце:

— Верный слуга его величества — великий магистр ордена Бедных Рыцарей Христа и Храма Соломона, Робер де Сабле. Приветствую короля Львиное Сердце на Святой Земле.

Второй богатырь, с огромной рыжей бородою и в белом плаще с черным крестом, припал пред Ричардом:

— Верни шлюга его велишеств — хохмайстер ордена Пресвяти Богородиц[67], барон фон Зигенбранд. Хайль кёниг Рихард! Хайль Лёвенхерц! Хайль унфергляйхлихе кёниген Беренгария![68]

Когда и магистр госпитальеров подошел с приветствием, Ричард, сам не зная почему, вдруг вспомнил про Жана де Жизора и в беспокойстве стал осматриваться по сторонам — нет ли среди этого множества глаз, в которых сверкают отблески факелов и светится небывалое воодушевление, двух черных страшных зрачков, уходящих своими глубинами в самую глубь преисподней? Нет, их не было, и, стараясь отвлечься от мыслей о проклятом де Жизоре, Ричард вдруг громко спросил:

— Кто хочет перейти в мое войско?

— Я-а-а-а-а-а-а-а!!! — прокатилось по бурной толпе, и лес рук взметнулся вверх.

— Сколько вам платит король Филипп? — продолжал вопрошать король Англии, пользуясь отсутствием короля Франции. Старый добрый друг Филу не соизволил явиться к старому доброму другу Уино.

— Три.

— Три безанта.

— Целых три безанта.

— Целых!.. Всего лишь три безанта!

— Жалкие три безанта.

— Я буду платить вам четыре безанта в месяц. Я захватил по пути сюда полный золота сарацинский дромон. Корабль пошел ко дну возле Бейрутского мыса, а все золото досталось мне.

— Да здравствует Ричард Львиное Сердце!

— Хайль Рихарт Лёвенхерц!

— Вива Рикардо Корлеоне! Вива Беренгария ди Наварра!

— Гроб Господень, защити нас!

— Лонг лив Ричард Лайонхарт!

— Так хочет Господь!

И снова само собой покатился припев новорожденной кансоны:

Лон-лон-ля!

Дайте нам пройти!