Vitrum Patrum (Житие Отцов) - Григорий Турский

5. Прославившись пред людьми этим и другими случаями, отошел он ко Христу на 22–м году своего епископства и 60–м году жизни.

Когда Святого несли хоронить, маленький ребенок, долгое время пораженный слепотой, шел вместе с другими (кто-то помогал ему, поддерживал) и плакал. Пока он так шел, услышал какой-то голос, шепнувший ему: “Подойди ко гробу, и как только подойдешь, сразу прозреешь”. Мальчик спросил мужчину, сопровождавшего его, что за человек шепнул ему в ухо эти слова, но мужчина ответил, что никого, кто бы мог с ним говорить, он не видел.

А мальчик во второй раз услышал этот голос, и в третий, и понял, наконец, что ему нужно так и поступить, и попросил, чтобы его подвели ко гробу. Он подошел близко, проскользнул через толпу дьяконов в белых облачениях, встал, куда ему было указано, и призвал лишь имя Святителя, как зрение вернулось к нему.

После этого случая ребенок стал усердно служить у гробницы Святителя, зажигал там лампады. Но некоторые из влиятельных людей горда так его преследовали и угнетали, что он даже не мог получать от благотворителей еду. Поскольку он часто жаловался на это у изножия благословенной гробницы, Святитель явился ему и сказал: “Иди к королю Гунтараму и подробно расскажи ему, что ты претерпел, он вызволит тебя из рук твоих врагов и даст тебе и пищу, и одежду”. Побужденный этими словами мальчик пошел к Королю и получил то, о чем просил.[79]

Так благость Господня безотлагательно прославила сим знамением блаженные останки того, чья душа отлетела на Небо в хор ангельский.

Когда пришел определенный римским законом срок для оглашения завещания покойного, завещание Епископа принесли на собрание, вскрыли там, и судья в присутствии народа прочитал его. Священник базилики, разозлившись оттого, что Святитель ничего не оставил храму, где был погребен, сказал: “Многие говорят, что Никита был нищ духом, сейчас это вполне очевидно, поскольку он ничего не оставил базилике, в которой погребен”. Но на следующую ночь Святой в сияющем облачении, с двумя иными святителями — Иустином и Евхерием[80] — явился священнику и сказал: “Этот священник, возлюбленные братия, клевещет на меня, говоря, что я ничего не оставил храму, в котором покоюсь, забывает о том, что я оставил ему самое дорогое — свой прах”. И они отвечали: “Это он зло сотворил, принизив раба Божия”. Затем Святитель повернулся к священнику и ударил его по горлу кулаками, затем ладонями, приговаривая: “Грешник, которого ногой следовало бы растоптать, прекрати свои глупые разговоры”. Священник проснулся и почувствовал, что его распухшее горло терзает такая боль, что он едва может сглотнуть слюну. Сорок дней после того пришлось ему пролежать в постели, жестоко страдая, но, призвав имя Исповедника, он вернул себе здоровье и после этого уже не осмеливался произносить такие слова, что позволял себе раньше.

Епископ Приск, который, как всем известно, всегда был ярым противником Святого, дал одному дьякону мантию Никиты. Она была просторной, ибо Божий угодник был телом крепок. Капюшон мантии был широким, пришитым, как того требовал обычай для белых мантий, которые духовные лица одевали на праздник Пасхи. И вот этот дьякон ходил в этой мантии, мало обращая внимания на то, к чему она была предназначена. Он в ней и спал, и на форум ходил, не думая о том, что и края этой одежды могли бы исцелять тех больных, у которых была сильная вера. Кто-то сказал ему: “О дьякон, если бы ты знал силу Господа и кем был тот, чье одеяние ты носишь, ты бы с большой осторожностью его использовал”. Он ответил: “Я тебе вот что скажу. Эту мантию я использую, чтобы прикрывать себе спину, а, поскольку капюшон для меня слишком велик, собираюсь сделать из него тапки”. И несчастный сразу же сделал так, как сказал, и немедленно вынужден был испытать на себе силу отмщения Божия. Как только отрезал он капюшон, сделал из него тапки и надел их на ноги, то сразу же упал на землю, одержимый бесом. Он был тогда в доме один, и никто не мог помочь бедняге. И пока он плевал кровавой пеной изо рта, протянув ноги к очагу, огонь сжег его ноги вместе с тапками. Вот это я хотел сказать вам об отмщении.

6. Агиульф, наш дьякон, возвращался из Рима, нес нам благословенные мощи святых. По пути домой он свернул в сторону, чтобы помолиться в месте, где покоится Святой, и, зайдя в храм, начал было просматривать записи чудес, которые там бывали, как вдруг увидел огромную толпу людей рядом с могилой, которые собирались, как рой пчел у улья. Некоторые брали у священника, стоявшего там, крошки воска и уносили их как благословение; другие немного праха; некоторые забирали ниточки из покрывала на могиле — и все уносили одинаковую благодать исцеления для разных случаев. Дьякон, исполненный веры, наблюдал это со слезами, говоря: “Раз благочестие моего Епископа понудило меня пересечь текучие воды моря, чтобы я смог посетить гробницы мучеников Востока и привезти с собой их мощи, почему же мне не взять то же самое у Исповедника галлов и этим хранить здоровье свое и близких?” И он при этом подошел поближе и взял травок, которые благочестивые люди разложили вокруг святой могилы[81] и которые священник сам дал ему, завернутые в ткань. Дьякон принес их домой, аккуратно сложил, и его вера при этом вознаграждена была произошедшими чудесами. Ибо когда он измельчил часть травы, положил в воду и дал это питье простуженным, они, выпив, сразу же выздоровели, и позднее так же было и со многими другими. Рассказывая нам это, он сказал, что таким образом исцелились от болезни уже четыре человека.

Иоанн, наш священник, возвращаясь из Марселя с тем, что он там наторговал, пошел помолиться у могилы Святителя, а затем, поднимаясь с колен, заметил сломанные кандалы и звенья цепей, которыми заковывали шеи и ноги осужденных, и подивился этому. И даже во время его визита не обошлось без чуда: когда он вернулся домой, то клятвенно уверял, что там в его присутствии обрели зрение три человека, которые ушли домой исцеленными.

Когда мощи Святителя с почестями, при пении псалмов переносили в Орлеан, один из главных городов галлов, Господь явил такую милость, что смиренно поклонявшиеся мощам слепцы прозрели, исцелились и хромые. Никто не сомневался в близости Исповедника, видя, какому количеству больных даруется исцеление.

7. В одном месте