Ученица придворного алхимика - Ксения Ярополова

-Я своего лорда не предавал,- бросил он, поднимаясь и отряхивая руки. А потом произнес в пустоту:- Эй, госпожа! Госпожа магичка! Мне сказали, что Вы будете здесь! Я человек лорда Элдмара! Я проведу Вас к нужным камерам!

Выйдя из оцепенения, я сняла кольцо.

-Ох! И правда, колдунья! -отпрянул мужчина, пытаясь разглядеть мое лицо под капюшоном. -Больно Вы молоденькая.

-Какая есть! -отчеканила я, пытаясь собрать всю свою храбрость.

-Ну, пойдемте,- и он, захватив из караульной факел, повел меня вглубь тюрьмы, откуда недавно вышел Стеф.

Там тоже тянулся еще один подземный коридор, но он был шире, и по бокам его шли ряды одинаковых толстых деревянных дверей. В верхней части некоторых были узкие оконца.

-Это чтобы еду пленникам передавать,- пояснил Генрих и остановился. -А вот и покои леди Оливии. Прошу,- он посторонился, давая мне место, а сам с любопытством принялся наблюдать за моими дальнейшими действиями.

Осмотрев дверь волшебным зрением, я удивилась, что на ней нет никаких чар. Странно было для Исы пользоваться ключом, а не магией. Хотя, после того, как мы с принцессой забрались в его кабинет, это, возможно, не было глупостью с его стороны.

Я заглянула в камеру через оконце и увидела там завернутую в одеяло фигуру, подтянувшую к себе ноги и уныло сидевшую на односпальной кровати. Узнать графиню Крестон можно было только по светлой макушке. Стоило поспешить и приниматься за дело.

Сердце заколотилось сильнее, но я, уняв дрожь в руках и затаив дыхание, аккуратно откупорила бутыль с горючей водой и еще более аккуратно, на вытянутой руке, чтобы не попало на меня, принялась заливать жидкость в замочную скважину. Реакция пошла, по тюрьме распространился неприятный запах, но у нас не было времени ждать. Я посмотрела на свои пальцы. Вспомнила, какое пожарище устроила сегодня. Как купалась в огне, и что за этим последовало.

-Использовать по чуть-чуть,- повторила слова Талаэра и зажгла огонь.

Языки пламени на моей ладони принялись лизать замок. Этого было не достаточно. Я сосредоточилась, и пламя стало ярче. Я будто выталкивала его из глубины своей души, сминала и сдавливала огнем железо. Казалось, еще немного, и не удержу, и загорится сама дверь. «Этого нельзя допустить,- пронеслось в голове. -Иначе Оливия задохнется от дыма в своей маленькой каморке!» По лбу скатилась капелька пота, а огонь в моих руках стал почти белым. Железо шипело, стонало, накалялось докрасна и оплывало. Мне было жарко. Даже ледяной пол под ногами нагрелся. Дерево рядом с замком начало обугливаться и дымиться. Пожалуйста! У меня должно было получиться!

Наконец, мне показалось, что дверь немного качнулась, будто освободившись от чего-то, и я пнула ее ногой. Со скрипом она распахнулась. Капелька горячего металла брызнула на тыльную сторону моей ладони и выбила слезу из глаз. Но я сдержалась и не стала плакать- просто зашипела сквозь зубы.

-Вот это да! -с уважением посмотрел на меня Генрих. На месте замка красовалась черная оплывшая дыра. Мужчина передал мне факел, а сам прошел внутрь. Я услышала его расшаркивания с графиней не очень ясно: оказывается, пока я работала, в тюрьме поднялся шум.

-Выпустите меня! -кричали заключенные. -Я здесь! -пленники топали, стучали, и мне стало нехорошо. Даже если они и правда совершили преступления и сидели здесь за дело, просто ощущать их угнетение было жутко. Хорошо, что в полутьме и под капюшоном никто не мог разглядеть моего лица. Хоть бы на такой грохот не собралась стража со всего замка! Чары тишины, как Иса, я наводить не умела.

Генрих вывел Оливию, поддерживая под локоть. Ее было не узнать. Сложная прическа превратилась в светлое воронье гнездо, горделивые плечи опустились, все драгоценности были сняты, а шикарное платье выглядело потрепанным и помятым. Дорогая, но тонкая ткань едва ли согревала придворную даму, и из-за этого она почти каждую минуту заходилась в кашле, тяжело опираясь на мужчину. Но самое ужасное- даже во тьме, чуть разбавленной светом факела, было видно, что такие прекрасные и надменные раньше глаза потеряли свой блеск, потухли и выцвели.

-Леди Крестон, Вы в порядке? -подошла я поближе, чтобы перекричать заключенных.

-Алоиза? Что ты здесь делаешь? -она подняла голову и недоверчиво прищурилась.

-Помогаю совершить побег. Господин Генрих, мне казалось, у Вас на поясе была фляжка. Там, случайно, не вино?

-Ой, как же я забыл? Леди надо согреться. Отпейте,- щедро поделился мужчина.

Оливия отпила, как заправский мужик. Нет, она не присосалась к горлышку, как младенец к груди, не опрокинула в себя всю фляжку, не глотая, и не пролила ни капли на подбородок. Она изящно и долго пила маленькими глотками, и только дно фляжки поднималось все выше и выше под обалдевающим взглядом Генриха.

-Благодарю, мне и правда стало теплее,- графиня вернула пустую бутыль хозяину и промокнула краешек губ платочком, вытащенным из рукава. Впечатляющий жест был испорчен только новым приступом кашля.

-Дамы, нам нужно выбираться как можно быстрее. Своды подземелья довольно толстые, и вряд ли шум кто-то услышит, но не стоит пытать удачу,- стражник ускорил шаг, заворачивая в другой коридор.

-Где Тобиас? -приостановилась Оливия.

-Мы как раз идем его спасать, не медлите. Но его держат в другой части тюрьмы. Это Вам, как дворянке, обеспечили хорошие условия.

-Так это были «хорошие условия»? -женщина дернула плечом.

-Простым заключенным не полагается даже тюфяка, не то, что, кровати. У них нет одеяла, им не дают свечей и уж точно кормят куда хуже,- любезно пояснил стражник. -И комнаты у них гораздо меньше.

Оливия на это ничего не сказала.

Я не могла понять, долго ли мы блуждали по темным переходам, и много ли прошли. Но, наконец, оказались у ряда близко расположенных друг к другу дверей. Генрих отсчитал нужную камеру.

-Тобиас? -позвала леди Крестон. -Тобиас, ты меня слышишь?

-Оливия? Это и правда ты? Что ты там делаешь? -глухо донесся хриплый голос.

-Тоби, отойди подальше! Вы все отойдите! -скомандовала я и достала новый флакон с горючей водой.

В этот раз пламя отозвалось охотнее. С радостной яростью оно вгрызлось в металл, пытаясь пожрать все на своем пути. Ощущать власть и силу было приятно. И, поддерживая огонь, я думала вовсе не о том, как бы поскорее расплавить замок, а о том, что будет, если я позволю стихии снова разгуляться. Слишком рано Талаэр залечил ожоги, и боль не могла притупить соблазна дать себе волю.

Когда я девочкой залезла в шкаф Хексии, к которому она запрещала мне притрагиваться, и случайно пролила на себя один из флаконов, меня очень сильно обожгло. Хексия долго ругалась и промывала руку водой и мыльным порошком. Она могла бы залечить ожог магией, но не стала. «Впредь будешь умнее»,- сказала она. С тех пор я никогда не забывала про перчатки. А на руке остался уродливый шрам, как напоминание о том, что всегда нужно относиться ответственно к тому, что ты делаешь.