Укрощение строптивой - Сюзанна Энок

София нахмурилась.

— Минуточку! Говоришь, Китингу обещали заплатить за то, что он вернет тебя Фентону? И ты об этом знаешь, но все-таки симпатизируешь Китингу?

Камилла кивнула. Она не просто симпатизировала ему.

— Он сам рассказал мне об этом. Во время второго или третьего нашего разговора.

— Так почему же он… И почему ты… — София вскочила и принялась расхаживать по комнате. — Ты ведь ему нравишься, да?

— Да. И мы убедились, что у нас много общего, — ответила Камилла, хотя такой ответ не мог передать всю глубину тех чувств, которые она испытывала к Китингу, и всю остроту тоски, мучившей ее, когда его не было с ней рядом.

— Но ты действительно нравишься ему, Камми. То есть нравишься по-настоящему. А он нравится тебе.

Сердце Камиллы затрепетало.

— Да, София, так и есть. И я очень… привязалась к нему.

— Но собираешься замуж за его кузена, который за двадцать лет не удосужился послать тебе ни единого цветочка.

— Китингу нужны деньги, — со вздохом пробормотала Камилла.

— Это ужасно! — воскликнула ее подруга. — Камми, но ты же… Ты ведь была с ним, верно?

— Да, верно. Ведь ты сама советовала мне извлечь все выгоды из моей нынешней репутации.

— И ты, значит, извлекла… — София с трудом подавила усмешку.

— Именно так, — кивнула Камилла.

И если подумать, то у нее не было ни одной веской причины расставаться с Китингом. По крайней мере до замужества. Ведь пасть еще ниже, чем она сейчас, она уже просто не смогла бы. С другой же стороны… Уж если ей суждено выйти за этого надутого индюка Фентона, то не помешает прежде получить от жизни хоть немного удовольствий.

Тяжело вздохнув, София покачала головой.

— Ох, я тебя не понимаю. — Она подошла к шкафу, где хранились их вещи, и открыла дверцы. — Но если мне предстоит встреча с твоими родителями… Как мне быть — попытаться выглядеть благопристойно или, наоборот, скандально, чтобы ты смотрелась лучше на моем фоне?

С этими словами София достала и показала подруге два платья: одно — скромное, голубое, а другое — темно-бордовое, с очень низким вырезом.

Камилла рассмеялась.

— Знаешь, я все-таки тебя обожаю!

— А я рада, что ты наконец развеселилась. Надеюсь, Фентон не испортит тебе настроение. А сейчас… Между прочим, наступает «Дамский вечер», так что наше присутствие в клубе не требуется (леди Хейбери давным-давно поняла: то, что обеспечивало шумную популярность «Тантала» среди джентльменов, относилось и к дамам, поэтому многие молодые мужчины, служившие в других клубах Лондона, на этот вечер брали выходной — чтобы поработать в «Тантале»).

«А ведь если выйти за Фентона, то можно будет посещать дамские вечера два раза в месяц в качестве гостьи», — внезапно подумала Камилла. Возможно, она даже наймет Софию в компаньонки и будет вывозить ее на пышные балы и званые вечера. Камилла знала многих светских дам, почти не общавшихся со своими мужьями, — значит, и она сможет встречаться с Фентоном как можно реже. Обзавестись отдельными спальнями… Жить каждый своей жизнью… Разумеется, от нее будут ждать рождения наследника, а значит, маркиз станет прикасаться к ней и… как это делал Китинг… Она невольно вздохнула.

Раньше ее претензии к Фентону были совсем другого свойства: беспокоило равнодушие, а также некоторые черты характера, — но теперь, когда на некоторые из своих вопросов она уже получила ответы, у нее появились и другие причины для беспокойства…

София внимательно наблюдала за ней, и, заметив это, Камилла вспомнила об их разговоре.

— Пожалуйста, оденься скромно, — попросила она. — У меня есть младшие сестры, и мне полагается щадить их нравственность.

— Ладно, но если твои родители посмеют обидеть тебя, я молчать не стану. И Китинг тоже не смолчит.

— Ох, София, не заставляй меня нервничать еще сильнее! Если помнишь, мне с трудом хватает смелости, чтобы высунуть нос из клуба.

— Помню. И обещаю вести себя прилично. Но с Чертовым Блэквудом тебе лучше поговорить заранее.

Камилла предпочла бы не ограничиваться одними лишь разговорами.

— Да, обязательно, — ответила она. Бросив взгляд на столик и часы, купленные в складчину с подругой, Камилла со вздохом добавила: — Кажется, уже пора одеваться в ужину. — Как бы ни хотелось ей, чтобы этот вторник никогда не наступал, он все-таки наступил. И теперь отказаться от встречи с родителями было уже невозможно.

Камилла надела довольно скромное шелковое платье, зеленое с коричневым. Но руки у нее дрожали так, что причесывать ее пришлось Софии. К счастью, Китинг вызвался сопровождать их — вот об этом Камилла и старалась думать, отгоняя все воспоминания о прошлом.

Через некоторое время подруги спустились по лестнице к черному ходу и покинули клуб. Порядочные гостьи, собиравшиеся на «Дамские вечера», терпеть не могли, когда скандально известные девицы из клуба «Тантал» хотя бы мелькали где-нибудь поблизости, и леди Хейбери даже велела врезать в ограду за домом еще одну калитку, чтобы ее «девочки», как она их называла, могли покидать клуб и возвращаться, не появляясь у парадного входа.

На улице, у калитки, их уже ждала большая черная карета герцога Гривза. Китинг Блэквуд, прислонившись к дверце, курил манильскую сигару и выглядел олицетворением брутальной красоты. Завидев девушек, он выронил сигару, раздавил каблуком и выпрямился.

— Вы обе слишком прелестны для ужина в частном доме, — объявил Китинг, подхватывая руку Камиллы и легонько касаясь ее губами. — А что, если нам отправиться не в гости, а, скажем, в театр?..

— Не искушайте, — ответила Камилла, высвобождая руку.

— Но я же за этим и приехал… — возразил Китинг. — Если вам не хочется на ужин — только скажите. А если захочется уехать сразу же после прибытия, вам достаточно одного лишь слова. Возможно, вы считаете своим долгом вести себя тактично, потому что вы вежливы и… милы, но ко мне это не относится, — заявил он с усмешкой. — Знаете, я впервые в жизни ужасно рад, что меня считают скандалистом.

Камилла невольно улыбнулась. И ей вдруг ужасно захотелось поцеловать Китинга. Прямо на улице, на виду у всех. От него исходил почти ощутимый жар страсти. А когда они встретились впервые, она даже представить не могла, что он станет ей другом и возлюбленным, самым дорогим для нее человеком.

— Если мы поспешим, то скорее всего не опоздаем, — напомнила София из глубин кареты.

На щеке Китинга дрогнул мускул.

— Несносная дуэнья, — пробормотал он себе под нос, помогая Камилле забраться в экипаж.

— Я все слышу, — заявила София. — Воля ваша, конечно, но Камми умрет от стыда, если вы наброситесь на нее прямо у всех на виду.

Карета качнулась, трогаясь с места.

— Здесь нет никого, кроме нас троих, — отозвался Китинг. Он тотчас же придвинулся к Камилле, и губы их слились в страстном и стремительном поцелуе, от которого у нее перехватило дыхание. Вернувшись на свое место, он скрестил руки на груди и с улыбкой сообщил: — Это поможет мне продержаться некоторое время.