Взлет Андромеды - Влад Савин

Но нет – что там происходит? Сначала черные парни Трэгга разделили толпу желтомордых (три – четыре сотни, если не полтысячи голов) натрое. Вот первую треть отгоняют чуть в сторону, заставляют всех сесть на корточки, а сами строем дисциплинированно отходят на десяток шагов, вскидывают свои М14, и очередями по толпе! Крики, визг, вой – кончились быстро. Ай да капитан – видел я до того, как в такой же партизанской деревне каждого десятого расстреляли, ну а Трэгг значит, каждого третьего приговорил?

Я, знаете, не зверь и не маньяк. Но если мне умники, политики и попы говорят, что коммунист это не человек – то что вы от меня хотите? Из-за коммуняк, я торчу в этой проклятой стране уже скоро два года, вместо того, чтобы дома пить виски и щупать девок – и должен бояться пули из-за каждого дерева и мины под каждым кустом, и ловушки на каждой тропе, ну а про здешний мерзкий климат вообще промолчу! Никто из наших парней давно уже не верит красивым словам, что «мы несем вьетнамцам свободу» – ну разве что, в смысле «убей, чтобы не дать им дальше грешить», хехе! Если вьетконговцы не хотят принимать нашу свободу и демократию – так пусть они сдохнут все, и я тогда наконец вернусь домой. И самки с детенышами – слышал, что они тут тоже стреляют в нас, ну а если нет, так наверняка шпионят.

Смотрю, а парни Трэгга к второй партии вьетнамцев подошли – и их туда же! Тут оставшиеся желтомордики повскакивали, и бежать – от деревни, в поле, прямо на нас! Ну мы тут тоже стволы вскинули и врезали – никто не ушел! Попытка к бегству – за это по всем правилам пуля положена.

А солдаты Трэгга на нас, едва только морды не бьют! Эй, что такое? Мы же побег пресекли!

Сам капитан подошел, своих усмирил. Наорал на них еще – чего рот раззявили, теперь и будет у вас меньше счет! Я не понял тогда, мне уже после разъяснили. Оказывается, Трэгг своим головорезам пообещал награду – всему взводу, который убьет коммунистов больше других, он за свой счет устраивает самый роскошный пир с бабами и бухлом в это Рождество, ну а когда мы вернемся домой, то троим, наиболее преуспевшим, он как Санта-Клаус исполнит любое желание: оплатит поступление в колледж, даст денег открыть собственный бизнес, подарит тачку самой последней модели, или хоть выдаст мешок наркоты – каждый выберет сам! Хорошо же быть сыном миллиардера! Ну а я, выходит, третьему взводу эту бухгалтерию испортил…

А после он предложил мне, и еще кому-то из моих «лесных чертей» сфотографироваться «для истории». На фоне кучи вьетконговских трупов, сам Трэгг картинно поставил ногу на мертвое тело, а кто-то из его парней держал в руке отрезанную голову. И я согласился, как идиот!

Понял что я идиот – увидев это фото в местной газетенке (да, в Сайгоне есть даже собственная пресса!). И моя физиономия была вполне различима – а этот листок и красные читают, ведь их шпионы здесь повсюду! И если я теперь в лесу вьетконговцам попадусь – что со мной сделают, фантазии не хватит представить!

Решил поговорить с Трэггом – благо, на одной базе сидим. Что раз он так меня подставил, то неплохо бы как-то компенсировать. Самое лучшее, это перевести меня домой, хотя бы инструктором в учебный лагерь – от нового пополнения слышал про такие. Где-то во Флориде – «вьетнамская деревня», все как в натуре, только в роли жителей, переодетые солдаты из нашего персонала, со спрятанным оружием, дома как огневые точки, и везде подземные ходы – а наших парней учат такое коварство распознавать и вычищать. Есть где-то еще такие же «африканская», «мексиканская», и даже русская деревня Krasnoe Sobakino. Учат, значит, наших парней – как нести свободу и демократию по всему миру! А кому в этих лагерях обучать – как не таким как я? Разве я свой долг Америке уже не отдал – не заслужил, чтобы меня на такую работу, непыльную, безопасную, и хорошо оплачиваемую?[29]

В ответ, капитан послал меня, причем крайне грубо! Обвинил в попрании священного армейского братства своими низкими меркантильными интересами, в потакании коммунякам, и заявил, что это я должен быть благодарен за популярность в газете. После чего велел своим головорезам гнать меня «в морду и под зад», и чтобы больше не смел даже близко подходить с такими претензиями.

– А то еще посмотрим, ты не коммунист ли? И знаешь, что с коммуняками положено делать?

Сволочь! А не коммунист ли он сам? Что-то мне его манера поощрения напоминает – вроде, у красных есть похожее? И ниггеры для него – такие же люди, как белые. И говорят, в бою себя ведет, как русский – которые фанатики все. Ну а что вьетнамцев бьет – так ведь они для Сталина не свои? Как в том фильме, где нацистский шпион, притворившийся парнем из Коннектикута, воевал за нас на Гуадаканале – и ведь япошек убивал тоже немеряно! Если я русского шпиона разоблачу – что мне за это будет?

Доложил в контрразведку, как положено. Но Трэггу не было ничего – а меня после жестоко избили, прямо на территории базы. Я не хлюпик и не трус, и опыт драк имею богатый – но их было пятеро, и били очень умело. Военная полиция «не видела» и никого не нашла. А я в госпитале – еще повезло, что живой, и даже не калека.

Хотя если подумать… В лес к вьетконговцам я теперь не попаду! А то еще и домой пошлют – дослуживать, или вообще, на гражданку! Верно говорил мне когда-то один умник – в любом раскладе, и светлая сторона обязательно есть.

Буэнос-Айрес. 10 ноября 1955.

Бомбардировщики В-57 летели над столицей Аргентины. Цель – президентский дворец Каса-Росада.

Уже в полете приказ – первая эскадрилья бросает бомбы не на сам дворец, а на площадь перед ним, Пласа-де-Майо. Где собралась большая толпа народа в поддержку нашего «эль Президенте».

А когда толпа разбежится, на площадь войдут танки – уже не опасаясь, что их бутылками «молотов-коктейля» угостят. И президент Хуан Доминго Перон уступит место «патриотической хунте» – а его преемника после в Посольстве США утвердят.

Ну и эскадра ВМС США неподалеку в океане – в готовности высадить морскую пехоту «для защиты американских граждан», если что-то пойдет не так. Поскольку США не может терпеть скатывание Аргентины в орбиту коммунизма – как заявлено в ноте от Госдепартамента.

Нет, Перон не был коммунистом – более того, коммунистическая партия Аргентины при нем находилась под запретом. Выявленных коммунистов арестовывали и бросали в тюрьмы – или же люди просто исчезали, и после где-то находили трупы со следами пыток. Идеалом Перона были – сеньор Дуче или сеньор Каудильо, раз уж тот, кого американский журнал «Тайм» назвал «человеком года» семнадцать лет назад был сейчас совсем неподобающей для подражания фигурой[30]. Но Перон посмел вести себя слишком самостоятельно, и это было непростительно!

«Отец Нации», призывающий (подобно Дуче) к социальному миру, «все мы аргентинцы» (оттого и считавший коммунистов, опасными смутьянами). Однако же, в отличие от других латиноамериканских диктаторов, всерьез взявший курс на индустриализацию, самообеспечение. При нем в Аргентине был налажен выпуск автомобилей и тракторов собственной разработки, и даже была попытка создать реактивный истребитель[31]. Были построены заводы – машиностроительные, химические, переработки сельхозпродуктов – а это тысячи новых рабочих мест.