Grace. Автобиография - Майкл Д. Робертс

С Лиз Тилберис на каникулах на острове Скай, Шотландия, 1974.

Лиз достает для нас с Брюсом шампанское в своем номере парижского отеля Ritz. Фото: Брюс Вебер, 1997.

В Британии, чтобы получить разрешение на усыновление, необходимо подтвердить, что вы отказываетесь от программы ЭКО и что у вас достаточно средств для воспитания ребенка. Чтобы определить, подходите ли вы на роль родителей, агентства по усыновлению проводят собеседования с вами, вашей семьей и друзьями. Меня попросили поручиться за Лиз. Они что, спятили? Да из нее получилась бы лучшая мама на свете!

Наконец Лиз и Эндрю усыновили младенца, Робби. Это был очень напряженный момент для них обоих, потому что биологическая мать еще не подписала необходимые бумаги, – но в конце концов Лиз и Эндрю стали законными родителями. С тех пор мы не вылезали от них по вечерам. Все умилялись, глядя на Робби, и практиковались в замене подгузников (Лиз категорически выступала против няни). Пока мы не приноровились, пальцы у нас вечно были исколоты булавками для подгузников.

Лиз с семьей гостила у родителей в Бате, когда случилась страшная трагедия. Эндрю сжигал листья на костре в саду, и сильный порыв ветра отнес пламя прямо на него. Эндрю был в одних плавках, и его тело просто превратилось в факел. Лиз набросила на мужа одеяло, чтобы сбить огонь, и его срочно доставили в больницу. Он довольно долго пролежал в ожоговом отделении, но ему повезло – раны затянулись полностью.

Через несколько дней после несчастного случая Лиз должна была ехать в Париж на съемки с Брюсом Вебером. Конечно, она не могла бросить мужа, поэтому вместо нее поехала я. Съемка получилась сумбурной – было много путаницы и еще больше парней, которых, как обычно, пригласила Лиз. Поскольку темой был цирк, нам притащили несколько дрессированных пуделей. Нашли их, как ни странно, благодаря Дидье – через ветеринарную клинику его матери. Я сохранила на память фотографию модели Талисы Сото, где она держит на ладони стоящего на задних лапках пуделя. Это был кобель, и, чтобы не травмировать чувствительных читательниц Vogue, пришлось заретушировать характерные выпуклости.

Пока Лиз и Эндрю занимались усыновлением Робби, ко мне переехал Тристан, и я возобновила собственное хождение по кабинетам органов опеки (забавно, как похоже складывались наши судьбы). Тристан очень полюбил Лиз, и вскоре она стала такой же частью его жизни, как и моей. На каждый день рождения я водила его в знаменитый ресторан San Lorenzo в Бошам-Плейс. К нам присоединялись Эндрю и Лиз, чей день рождения был тремя днями позже. Едва расположившись за столиком, Лиз и Тристан набрасывались на еду, а Лиз попутно накачивала парня шампанским, пока ему не становилось дурно. Разумеется, дома его безбожно тошнило. Лиз делала все, что противоречило порядку и дисциплине. Удивительно, но Эндрю был страшным чистюлей и педантом.

Вскоре они усыновили второго малыша, Кристофера. (Можете себе представить, что творилось в доме.) Как только отец уходил, Лиз разрешала мальчикам бросать мячи в стену, кататься по дому на скейте и роликах и набивать рты конфетами и чипсами. В то же время на работе Лиз была в высшей степени дисциплинированной и организованной. А еще амбициозной, как я вскоре обнаружила.

Во время нашей памятной поездки в Китай, когда я была ответственной за главную редакторскую фотосессию, Лиз занималась проектом Vogue Promotion – то есть страницами, на которых рекламодатели, желающие придать своим текстам глянцевый блеск, размещали отдельные предметы одежды или аксессуаров. У нас завязался жаркий спор, кто будет проводить съемку на Великой Китайской стене. Поскольку мы делили один гостиничный номер на двоих, это еще более усложняло ситуацию. Мы продолжали спорить до хрипоты, пока я не сочла нужным напомнить, что я старше по должности. Однако и это не помогло. Лиз победила – хотя ответственный за редакционные страницы всегда выбирает место для натурных съемок, независимо от того, кто платит за рекламу. Так я лишний раз убедилась, насколько она упорна в достижении поставленной цели.

Однажды, на выходе с показа парижской коллекции, меня атаковали вопросами друзья – фотограф Теренс Донован и телевизионщик Клайв Джеймс, которые работали над документальным фильмом о моде.

– Я не даю интервью, – отрезала я, стараясь уйти побыстрее.

– Я дам! Я! – поспешила к ним Лиз.

Я задержалась понаблюдать – и это интервью стало для меня откровением. Моя лучшая подруга сыпала статистикой и какими-то семизначными цифрами тиражей, о которых я понятия не имела и даже никогда не интересовалась. Когда камеры погасли, я поздравила ее и поразилась такой осведомленности. Я и не догадывалась, что она держит в голове такие подробности.

– А я и не держу, – улыбнулась Лиз. – Я все это выдумала.

Когда я устроилась на работу к Кельвину Кляйну и перебралась в Нью-Йорк, у меня не было сомнений, что именно Лиз займет мою должность фэшн-директора британского Vogue. Но в итоге она была несчастна. Каждый наш трансатлантический телефонный разговор в течение следующих месяцев лишь подтверждал это. Мы не только скучали друг без друга, но и Эндрю загорелся идеей переехать в Штаты, поскольку считал Англию не самым подходящим местом для воспитания детей. Так что я занялась поисками работы для Лиз в Нью-Йорке. Наконец мне удалось договориться с Кельвином, и он согласился взять ее на должность дизайн-директора демократичной линии «СК». Но поскольку это ставило ее на ступеньку ниже меня в служебной иерархии (а она очень болезненно относилась к этому вопросу), думаю, для нее мое предложение означало шаг назад.

– Ты сидишь? – спросила Лиз, когда позвонила в следующий раз. – У меня две новости: хорошая и плохая.

– Говори, не томи, – заторопила я ее.

– Хорошая новость в том, что я точно еду в Америку. Но, – добавила она, – я не пойду к Кельвину, а буду работать у Ральфа.

Видимо, тому так хотелось иметь собственного английского редактора моды по примеру соперника Кельвина, что он предложил Лиз занять должность дизайн-директора компании Ralph Lauren, Inc.

Что ж, как угодно. Не терять же из-за этого подругу. И все-таки после того, как я уговорила Кельвина взять Лиз на работу, а она сбежала к конкуренту, я выглядела довольно глупо. Но Кельвин такой же, как Анна. Он никогда не таит обиду. И глазом не моргнув, он тотчас нанял на эту должность другого человека.

Примерно в то же время Анну вызвали в Нью-Йорк. Всем уже было известно, что ее прочат на место главного редактора американского журнала House & Garden («Дом и сад») – шаг к тому, чтобы впоследствии занять главную позицию в Vogue. С ее неизбежным отъездом место главного редактора британского Vogue становилось вакантным.

Позже я узнала, что в Vogue лихорадочно обсуждали ситуацию, сложившуюся в связи с потерей сразу трех ключевых фигур – Анны, меня и в скором времени Лиз. Руководство решило, что журнал утратит свое лицо. Так что, хотя вещи были уже упакованы, Лиз получила предложение возглавить Vogue и решила остаться в Лондоне с благословения Анны. (Которая между тем приземлилась в Нью-Йорке и спешно переименовала журнал в House & Garden HG, который меткие журналисты тут же окрестили House & Garment[47], намекая на пристрастие Анны к моде.) Остальное уже история.