Проклятие иеремитов - Игорь Масленков

В зарослях замаячили пятна света, и Кайдлтхэ решила глянуть, что там за поляна. Путники неспешно вышли на лужайку и увидели три заброшенные полуземлянки. Люди ушли отсюда несколько лет назад. Молодые деревца росли там и сям, кострище скрылось в траве, брёвна неказистых строений покрылись мхом. Кто здесь жил и скрывался от взора людского? Контрабандисты, дезертиры, сектанты, охотники? Оставалось только гадать.

Серокожая отыскала едва заметную тропинку. Стёжка вела в ложбину, по дну которой бежал юркий ручеёк. Следопыта с самого утра донимала жажда, и он с радостью соскочил с коня, дал напиться верному другу и достал флягу.

Всадники продолжили путь на север. Солнечные лучи едва пробивались сквозь густую листву, и великий герцог потерял всякую ориентацию во времени. Спуски сменялись подъёмами. Осталась позади заболоченная низина, показался берег лесной реки и новый склон. Лес понемногу редел, среди дубов и клёнов стали попадаться одиночные сосны. Кое-где в крупных промоинах и обрывах оголились выступы камня. Горы приближались.

На севере показался просвет. Вскоре лес и вовсе кончился. Следопыт увидел первую гряду, а за ней и основной массив с огромными скальными уступами. Теперь бы не попасть на глаза ромедерцам, охранявшим окраины Почтового леса.

Дурное предчувствие Алексея не обмануло. Внизу, с правой стороны, показалась группа всадников, более двух десятков пехотинцев и некое подобие бревенчатого острога. Здесь и располагался пограничный пост братства «Две молнии». Братчики заметили путников и бросились в погоню, надеясь взять живьём нарушителей границы.

– Ну же, родной, выручай! – Алексей похлопал Орхидиаса по шее, надеясь, что конь поймёт седока и спасёт в очередной раз.

Конечно, можно и бой принять, но скорее всего, для двух безумцев он станет последним. Коралтарцы настроены решительно. Кричат, улюлюкают, размахивают оружием, думают, что досталась им робкая дичь.

Алексей и Кайдлтхэ пустились в галоп. Земля вперемешку с сухой травой и мелкими камнями полетела из-под копыт. Грохот скачки вторил гулким ударам сердец. Напряжение нарастало. Преследователи медленно, но верно настигали добычу, пытались обойти с двух сторон и взять в клещи. Кайдлтхэ сохраняла хладнокровие. Она всё рассчитала. Девушка правила на имперскую заставу, замеченную у ближайшего перевала, посчитав за лучшее оказаться под защитой тамарвалдцев, нежели попасть в руки костоломам братства «Две молнии». Д’айдрэ надеялась, что пограничная стража сохранила верность присяге и императору.

Слуги великого магистра подобрались на расстояние полёта стрелы. Кто-то выстрелил из лука, но без всякого успеха. На стенах имперской крепости меж тем возникло движение. Гарнизон занял оборону и приготовился дать отпор зарвавшимся воякам. Давняя вражда двух родственных народов сыграла на руку Алексею и Кайдлтхэ. Им удалось ускользнуть от преследователей и достичь перевала. Коралтарцы, придя в неистовство от неудачи, сделали залп по имперской цитадели, а в ответ получили несколько арбалетных болтов. Ранение одного из солдат только раззадорило сторонников братства, но их позиция оказалась явно проигрышной. На открытом пологом склоне они стали хорошей мишенью для гарнизона, надёжно защищённого толстыми каменными стенами.

Со стороны крепости мчалось несколько конников, желая перехватить двух чужаков. Вслед за кавалерией выступил и отряд пехоты. Кайдлтхэ остановилась. Она могла уйти и от тамарвалдцев, но не видела в том никакого смысла. Над строениями крепости развевался имперский флаг. Пограничная стража сохранила верность присяге.

– Кто такие? – бесцеремонно спросил рыцарь в полном облачении, скорее всего командир отряда.

Он стал на пути Кайдлтхэ и Алексея, всем своим видом давая понять, что сопротивляться и бежать бесполезно. Паладин откинул забрало и принялся сверлить злыми глазами путников. От благородного господина несло винным духом, чесноком и потом.

– Разве доблестный воин лишился зрения? – спокойно спросила Кайдлтхэ.

– У меня не принято отвечать вопросом на вопрос. – Рыцарь не без труда снял шлем, тряхнул длинными немытыми волосами и гадко скривил заросшую многодневной щетиной рожу.

Тут подбежала и пехота, плотно окружила незнакомцев, взяла под прицел арбалетов. Серокожая держала себя в руках, но понимала, в такой компании резких движений делать не стоит.

– Светлые господа, значится, – сам себе ответил одичавший аристократ. – А вдруг вы шпионы Коралтара? Может, у вас рекомендательные письма или грамоты какие сыщутся?

– Непременно. Подписанные императором.

– Вот как! Очень интересно. Но вы незаконно пересекли государственную границу. В военное время такие деяния не поощряются. Прошу следовать за мной, в крепость. Там разберёмся.

Кайдлтхэ безропотно подчинилась приказу. Следопыт бросил на неё вопросительный взгляд. На лице девушки ни смятения, ни страха, лишь дежурная полуулыбка. Глаза зеленовато-голубые. Выходит, повода для беспокойства нет. И всё же Алексей нервничал. Бюрократическая процедура могла затянуться и даже кончиться арестом или иными неприятностями.

Под конвоем пятерых конников и десятка арбалетчиков путники вступили во двор крепости. Д’айдрэ сразу в уме подсчитала вероятную численность гарнизона. Конюшня пуста, пять лошадей у коновязи плюс эскорт. Итого десяток всадников. С десяток солдат слоняется по двору, пусть столько же в казарме, несколько человек на стенах, пара часовых у ворот. Если к тому числу прибавить охрану, то выйдет около тридцати стрелков. Силы и впрямь не велики. Почему до сих пор коралтарцы их не выбили отсюда? Наверное, по причине лености, трусости и пьянства. Оно и понятно. Воевать с беззащитными гражданскими да задирать бабам подолы куда безопаснее и прибыльнее, нежели связываться с озлобленными вооружёнными мужиками. Тут и по зубам получить можно.

Алексей и Кайдлтхэ спешились. Двое солдат увели лошадей на конюшню. Командир приказал сдать оружие. Д’айдрэ улыбнулась. Она и без меча могла справиться с немногочисленной охраной. Понимал это и рыцарь. Едва ли он собирался всерьёз взяться за следствие. Скорее всего, его интересовали последние новости. Видать, имперские гонцы давненько не заглядывали в эти забытые богами края. Услышанное вполне может оказаться полезным, как для понимания общей политической обстановки, так и для несения караульной службы.

Часовой отворил дубовую дверь. Задержанные спустились в полутёмный коридор и вскоре оказались в тесной комнатушке. Кровать, стол, несколько табуретов да шкаф грубой работы составляли всю мебель. На столе пара книг, перо, чернильница, кувшин и глиняный подсвечник. У стены в кучу свалены панцири и щиты. Вся обстановка отличалась нарочитой грубостью и простотой под стать крепости, построенной явно на скорую руку из плохо обработанных камней разной величины.

– Прошу садиться, – указал командир на свободные стулья. Сам сел у стола близ факела. Старая как мир уловка. Свет слепит жертву, а следователь всегда остаётся в тени. – Прежде учиним допрос, а уж потом все церемонии. Дайте-ка ваши документы.

Алексей и Кайдлтхэ протянули грамоты. Рыцарь долго изучал пергаменты, с особым тщанием рассматривал подпись императора. Не найдя в свитках ничего предосудительного, положил их на стол.