Ныряющие в темноту - Роберт Кэрсон

— Что ж, прямое попадание, парень, — сказал Ширд. — Ты идентифицировал немецкую субмарину. Все, что тебе осталось, — это найти члена экипажа по имени Хоренбург. Поздравляю.

— Это, может быть, лучший трофей, который я когда-либо поднимал с затонувшего судна, — сказал Чаттертон ныряльщикам. — Этот парень вырезал на ручке ножа свое имя. Это не то же самое, что заводская бирка. Это как личное послание. И все, что мне надо, — это найти Хоренбурга. Тогда подлодка будет идентифицирована.

К этому времени Колер поднялся на борт «Искателя». Он и другие ныряльщики по очереди осматривали нож и поздравляли Чаттертона, каждый из них довольный, но и расстроенный тем, что не он идентифицировал затонувшую субмарину. «Позвони мне завтра, когда найдешь Хоренбурга, и дай знать, что это за лодка», — говорили ныряльщики Чаттертону. Паккер и Гатто, которые во время второго погружения проникли только на корму субмарины, жали Чаттертону руку.

Когда «Искатель» направился назад к берегу, Чаттертон присоединился к Нэглу в рулевой рубке и взялся за штурвал, после чего они принялись обсуждать события прошедшего дня. Через несколько минут вошел Колер. Нэгл предложил ему пива и пригласил остаться. Колер пробормотал новые поздравления Чаттертону. Нэгл чувствовал, что Колер все еще злится на решение Чаттертона нырять первым и, возможно, завидует тому, что именно Чаттертон нашел нож. Никогда не чуравшийся хорошей перепалки, особенно после нескольких банок пива, Нэгл начал раззадоривать ныряльщиков своим фирменным способом.

— Ричи, если тебе не нравится, что Джон ныряет первым, может, поставишь решетку и запрешь ее, — произнес Нэгл, нехорошо посмеиваясь, — А что, может, повесишь на решетке табличку: «Закрыто на переучет».

Оба ныряльщика знали, что капитан обожает потасовки, и не хотели становиться жертвами его забавы. Однако стычка из-за решетки на входе в «Андреа Дориа» назревала с тех пор, как Колер присоединился к экспедиции на затонувшую субмарину, и Нэгл поднес огонь к запалу.

— Может, поговорим начистоту, — сказал Колер.

— Отлично, — ответил Чаттертон. — Я тебе вот что скажу. Я терпеть не могу «Атлантических искателей кораблекрушений». Вы хотели поиметь меня на «Дориа».

— Да, точно, хотели, — произнес Колер.

— Если бы не один честный парень из вашей компашки, мы бы так ничего и не узнали. Я тебе не скажу, кто это был, но это, похоже, единственный из вас, у кого есть совесть.

— Послушай, — сказал Колер. — Я уже выяснил отношения с Биллом по поводу решетки. Ты хочешь извинений? Ты хочешь, чтобы я зарыдал и молил тебя о прощении? Ты этого хочешь?

— Мне не надо извинений, — ответил Чаттертон. — Мы вас обыграли в вашей же игре. Решетка была лучшей местью. Для меня все этим и закончилось.

— Да, вы победили, — сказал Колер. — Я не собираюсь себя высечь. Для меня там тоже все закончилось. И, кстати, я не люблю таких, как ты. Для тебя все уж очень серьезно в подводном плавании. Мы хоть знаем, как веселиться.

— Показывать задницы пассажирам на проходящих яхтах, печатать расписания рейсов на порножурналах и носить идиотскую униформу — это весело?

— Да, это весело. Тебе надо попробовать.

— Вот в чем ваша проблема, парни…

— У нас нет проблем…

— У вас полно проблем…

— Да пошел ты, — сказал Колер, допивая залпом последнюю банку пива. Он вышел из рулевой рубки обратно на палубу и сел на огромный кулер. Через пару минут Чаттертон сошел вниз по трапу и сел рядом с ним. Некоторое время оба молчали.

— Послушай, Ричи, — произнес наконец Чаттертон. — Мне не надо быть каждый раз первым во время погружений. Если ты не против того, чтобы закрепить якорь, давай будешь первым в следующий рейс. Но учти, эта привязка чревата. Если у тебя пойдет что-то не так, ты можешь потратить все время погружения на то, чтобы решить проблемы.

— Я не хотел все обгадить, — сказал Колер. — Я уважаю тебя. Просто хочу равных шансов.

Они снова помолчали. Потом Колер стал рассказывать Чаттертону о том, что подлодка означала для него гораздо больше, чем возможность наполнить сумку нацистскими трофеями. Он объяснил, что покупал и читал специальные книги, как одержимый, после их первой экспедиции к останкам субмарины, что, возможно, его немецкое происхождение имело некое отношение к тому, как влекло его это место кораблекрушения. Он говорил, что, при всем стремлении поднять трофеи с этой подлодки, он не менее увлечен историей подводной войны, восхищен людьми, которые вели ее. Он спросил, читал ли Чаттертон книгу Гюнтера Гесслера «Подводная война в Атлантике, 1939–1945», а потом подробно рассказал о ней. Чаттертону это не показалось типичным увлечением «Атлантического искателя кораблекрушений».

Он сходил в салон за пакетом крекеров с арахисовым маслом, а затем снова присел рядом с Колером.

«Слушай, — сказал Чаттертон. — У меня было много звонков и писем после того, как появилось сообщение в прессе. Думаю, кое-что из этого может тебя заинтересовать».

Следующие три часа Чаттертон излагал Колеру новости последних трех недель — о гражданском воздушном патруле, о пилоте дирижабля, о семьях и поварах, о доморощенных экспертах, о Гарри Купере из «Шаркхантерз», об асе подводной войны Мертене, об истории с его соратником Вайнгертнером, которому могло хватить духа, чтобы пренебречь приказом и повести свою подлодку типа IX вместо Индийского океана к берегам Нью-Джерси. Колер впитывал информацию и задавал бесконечные вопросы, и Чаттертон находил, что все они точны и непросты. С наступлением ночи «Искатель» зашел в небольшую бухту возле Брилля. Ныряльщики отправились в салон паковать вещи. Чаттертон попросил у Колера адрес.

— Ты собираешься мне что-то прислать? — спросил Колер.

— Я хочу прислать тебе видеозапись, которую снял сегодня, и другие, — сказал Чаттертон. — Ты должен пообещать, что не покажешь их никому и не выпустишь из рук… Я уже на этом раз обжегся, сам знаешь. Но я думаю, что это поможет тебе ориентироваться в затонувшей субмарине. Хочу тебе это доверить.

— Спасибо, приятель, — сказал Колер и быстро написал адрес. — Даю тебе слово.

Этой ночью Чаттертон взял найденный им нож и положил его на письменный стол. Имя ХОРЕНБУРГ читалось так же четко, как в тот день, когда член команды немецкой подлодки вырезал его на ручке.

«Кем ты был на борту? — задавался вопросом Чаттертон, глядя на ручку ножа. — Что произошло с твоей субмариной, и кем ты был в жизни?»

Он выключил свет в кабинете и пошел в спальню.

«Еще день или два, — сказал он себе, — и у меня будет разгадка тайны этой подлодки».

На следующее утро после того как Чаттертон обнаружил нож, он приступил к поискам Хоренбурга. С этой целью он написал подробное письмо о своей находке и отправил его четырем экспертам, каждый из которых, как он полагал, был способен найти Хоренбурга и таким образом раскрыть тайну подлодки. Этими экспертами были: