Последняя игра - Алексей Рыбин

– Да мы только что из Штатов…

– У-у-у… Лихо вас обложили… Ну вы даете. Так что думаете-то? У меня можете, конечно, пожить, мне не жалко, только всю жизнь ведь дома не просидишь…

– Нет. Разберемся. Вот Настю, может быть, у тебя стоит оставить. Она что-то не в себе…

– Да я заметил. Трудно не заметить. А сам-то как?

– Я вроде ничего. Мне надо с людьми встретиться, хоть ситуацию прояснить…

– Расскажи, может, и я на что сгожусь?

– Да, понимаешь… – Олег даже сам не понимал, почему он испытывает к этому, сидящему напротив заросшему густыми рыжими волосами близорукому алкашу такое доверие, что готов был рассказать все подчистую. – Понимаешь… Настиного друга посадили. Непонятно за что. И тут еще…

– Быкова, что ли?

– А ты откуда знаешь? – напрягся Олег.

– Ну, я ведь, батенька мой, все-таки журналист. А эта штука у настоящего журналюги в крови. Тебя могут отовсюду выпереть, можешь сидеть дома, все равно журналистом останешься по гроб жизни. Знаю, конечно. Газетки почитываем…

Он махнул рукой на горы газет, валявшиеся на подоконнике кухни.

– А что, в газетах уже об этом пишут?

– Только начали. Но уже достаточно, чтобы искушенный человек кое-что понял. А я ведь Настю-то знаю – будь здоров как. С самых разных сторон. И Быкова этого видел. Они ведь жениться собирались даже, точно?

– Да. Есть такое дело.

– Ну вот, а ты говоришь – тайна…

– Я не говорю…

– Ну ладно, неважно. Короче, я, в общем, в курсе дела.

– И что же?

– Ну из собственного опыта я, сопоставив некоторые факты, делаю очень простой вывод. Он очень свеж и необычен… Кстати, выпить нет у вас ничего?

– Выпить нет. Так что за вывод, короче можно?

– Хм. Короче некуда. Вы, друзья мои, столкнулись с такой мощной структурой, которая все крушит на своем пути. Вся банда этого Быкова отдала Богу душу в течение суток. Вот, – он вытащил из пачки газету, – смотри – «Расстрел в спортзале». Во всех газетах. А я-то благодаря Насте знаю, что это за спортзал. И что это за люди, которые были убиты в течение тех же суток в разных местах города…

– Много ты знаешь, – буркнул Олег. – С такими знаниями жить опасно…

– А я готов. Я уже смирился. Собственно, я вам дверь-то открыл как быстро – не обратили внимания? Ждал. Правда, не вас. Но эти скоро нагрянут. Они, судя по всему, «хвосты» обрубают. Разошлись не на шутку. Всех метут, кто как-то связан либо с Настей, либо с Быковым. И Быков этот, я тебя уверяю, из тюряги не выйдет…

– Ну это мы еще посмотрим. Я вот сейчас поеду к одному человечку, у меня ведь в «Крестах» тоже связи есть.

– Связей здесь мало.

– И деньги есть.

– Ну, дай Бог, дай Бог… Только не верю я. Не по нашим силам дело.

– Нашим?

– Нашим, нашим. Придут за вами – меня не спросят, при делах я или так… Все одно. – Он прищурил и без того превратившиеся в щелочки глаза, посмотрел хитро на Олега: – Слышь, ты сейчас уйдешь, так, может, денег мне дашь? У меня, бляха-муха, аванс кончился вчера. Неделю назад получил за книжку, то-се, знаешь, долги раздал, выпил-закусил, и хана. Теперь жди месяц, когда остальное выплатят. А может, и не понадобится уже…

– Ладно каркать… Слушай, я пошел, ты за Настей тут…

– Да послежу, послежу, не боись. Денег-то дашь?

– Ты что, в магазин собрался?

– Знаешь, Олег, у тебя здравый смысл-то остался? Если они сейчас, следом за вами не пришли, значит, еще вас не отследили. А если они придут, когда тебя нет, что ты думаешь, я тут Куликовскую битву устрою? Они меня загасят, как и не было. Так что есть я, нету меня – без разницы. Схожу, пожрать заодно куплю. Вы-то тоже, поди, не святым духом питаться будете? Главное, чтобы информация не просочилась, а в магазин-то, извини, ходить все равно придется. И лучше это делать мне. А тебе не светиться в общественных местах.

– Да уж знаю… Не учи ученого.

– Что там Настя говорила – Егору позвонить? Это телохранитель ее, помню такого… Что его, не замочили еще?

– Вот и проверим, – сказал Олег и пошел в комнату. – Настя!

Девушка лежала на диване без движения и никак не отреагировала на его голос.

– Настя, телефон Егора дай…

Она, не поворачиваясь, продиктовала номер слабым, еле слышным голосом.

– Ты как вообще-то? Как чувствуешь себя?

– Все нормально, – так же вяло ответила Настя.

– Ладно… Я скоро приду. Отдыхай…

– Подожди, – сказала Настя. – Подойди сюда. Наклонись.

Олег послушно подошел и, согнувшись, стал ждать, что же скажет ему Настя.

Она начала говорить, так и не повернувшись к нему лицом. Говорила она минут пять, но то, что узнал Олег за эти пять минут, в корне изменило его планы. Точнее, оформило их, поскольку до этой минуты определенных планов у него и вовсе не было.

– Ну ты даешь, – тихо сказал он. – Ты даешь… Как это тебе удалось?

Настя молчала. Не дождавшись ответа, Грабко кивнул появившемуся в прихожей Кузу, выдал ему все оставшиеся у него русские деньги и прибавил пятьдесят долларов.

– Хватит?

– За глаза, – серьезно ответил Куз. – У тебя-то осталось?

– Осталось…

На улице Олег поймал такси и поехал к Боковой. Он решил звонить от нее. Вряд ли эти мафиози сунутся на квартиру старшего следователя, который вообще был не при делах во всей этой истории.

Михалыч еще раз порадовался своей прозорливости. Похоже, с годами он становился все более изворотливым и все больше и больше казался себе хорошим шахматистом, прогнозирующим партию на много ходов вперед и совершающим ходы, казавшиеся окружающим странными и даже ошибочными, но в конце концов подготавливающими блестящий эндшпиль, обещающий противнику бесповоротный и не лишенный изящества разгром.

Мало кто отваживался давать ему советы, но те, кто полагал, что их слова имеют для Михалыча какое-то значение, говорили, что если уж мести, то всех. А он оставил Егора в покое. И очень порадовался, что так поступил, после того, как в Америке эта маленькая блядь исчезла из вида, чуть не завалив между делом Баскета. Баскет-то выкарабкался, не замочил его этот ебаный Грабко, мент и есть мент, как его не прикармливай, сучье нутро прорвется рано или поздно. Вот и прорвалось. Казалось бы, ну чего ему еще желать? Денег до жопы, работа престижная… Нет, полез, подонок, опять воевать… Главное – за каким хреном? Этого Михалыч понять никак не мог. Неужели не понимает, что, пойдя против него, он сейчас выступил не против уличной гопоты и даже не против воров в законе. Он пошел против власти. А таких растирают в порошок, даже если за их спиной стоят дяденьки из министерств и Думы. За спиной Грабко же, насколько знал Михалыч, не было никого. Равно как и за спиной маленькой бляди.