Покажи мне любовь - Марина Князева

Я лежал рядом на диване, закинув руки за голову, и наблюдал за Барби. Мне нравилось изучать ее. Она вся разомлевшая после насыщенного событиями вечера - сначала секса на столе, потом ужина и вина, а потом еще одного яркого оргазма на диване, - пыталась отвлечься и окунуться в учебу. Рядом стоял фужер с вином, но она так к нему и не притронулась.

- Я вижу, как ты на меня смотришь и отвлекаешь меня, - пропела Катя, не открываясь от книги.

А мне было так хорошо, что я сам в себе не умещался. Это был идеальный вечер. Я хотел, чтобы он длился вечно.

- Ты красивая, Барби...

- Кстати, почему Барби? И может мне не нравится? - Катя подняла взгляд на меня.

- Потому что красивая.

- Как та кукла? А ничего, что она еще и глупая? - возмутилась девушка, склонив голову набок.

- С чего ты взяла? Ты вообще мультик смотрела? Она там вся такая умная, добрая, милая, у нее куча друзей и она профи во всем. И глупостью там не пахнет!

- Ты смотришь девчачьи мультики? - Катины брови взметнулись вверх, а на губах заиграла удивленная улыбка.

- По ночам. Только никому не говори, - попросил я, заговорщицки подмигивая.

Катя засмеялась, а потом смущенно опустила глаза в книгу.

- Если хочешь, я больше не буду тебя так называть.

- Ну раз она профи и у нее куча друзей, то тогда называй, - Катя грустно вздохнула, пожав плечами.

- Эээй, ты чего? - я взял за руку нахмурившуюся девушку и потянул на себя.

Барби не сопротивлялась и немного поерзав, удобно пристроилась на моем плече.

- У меня доклад по анатомии послезавтра, а я даже близко к нему не готова, - Катя тут же перевела тему, сделав вид, что если и промелькнула печаль в ее глазах, то она мне просто показалась. - Сегодня мне уже пора домой ехать. А завтра я вряд ли успею, если мы снова будем.

- Не будем. У меня завтра поставка материала, и я скорее всего допоздна буду на стройке. Так что квартира в полном твоем распоряжении.

- Здорово. А что ты строишь? - Катя встала и пристально посмотрела на меня, давая понять, что отмазаться от вопроса мне не удастся и придется рассказать о своих планах во всех подробностях. Но почему-то перспектива поделиться с Катей своими планами на будущее не пугала. Скорее я был польщен ее вниманием, поэтому с удовольствием начал рассказывать о том, как выкупил старый детский лагерь и теперь хочу сделать из него спортивный центр сразу в нескольких направлениях. А когда Катя начала задавать вопросы, и я понял, что ее интерес не поверхностный, то вообще вошел в раж и выложил ей все подробности ремонта, вплоть до того, каким цветом будут покрашены стены.

- Матвей, ты просто мегакрутой! - в ее глазах было столько восхищения. Мне казалась, что она вся светится и ее эмоции были неподдельными. Она искренне радовалась моим задумкам. - У меня даже слов нет, чтобы выразить свои чувства. Просто дети - это так здорово! А особенно те, кто растет в детском доме. Я всегда за них так переживаю. Если бы у меня была возможность, я бы их всех к себе забрала.

Я грустно улыбнулся.

- Чтооо? Ты думаешь я так из-за тебя говорю? Нисколько. Просто я очень люблю детей. И педиатром я буду совсем не случайно. И уж точно не из -за тебя! Хочу, чтобы все малыши были здоровы и счастливы.

- Я знаю, Кать, - я притянул ее к себе, так чтобы мои губы оказались возле ее уха. - Я знаю, что не из-за меня.

Мы лежали с ней какое-то время молча, каждый погрузившись в свои мысли. Я гладил Барби по голове, понимая, что не хочу ее никуда отпускать. Если вдруг кто -то еще разглядит в ней милую, добрую и немного наивную девчонку, то мне придется усердно потрудиться, чтобы удержать ее.

- Ты помнишь своих родителей? - неожиданно спросила Катя.

Я был удивлен. Мало кто интересовался моей семьей, кроме друзей.

- Вообще не помню. Меня подкинули в детский дом, когда я еще и сидеть то не умел.

- Ты хотел бы их найти?

- Хотел. Я даже искал. Но все безуспешно. Я все архивы перерыл, столько тайн со дна поднял, но о себе ничего так и не нашел. Потому что даже фамилии своей настоящей не знаю.

- А Соколов - не настоящая?

- Не-а. В отечественную войну всем подброшенным детям в нашем интернате давали птичью фамилию. Традиция такая была. Воробьев, Ястребов, Ласточкин. Война закончилась, а традиция осталась. Вот так Соколов Матвей и появился.

- Ничего себе.

- Угу.

- А тебе плохо без них? Без родителей?

- Не знаю. Я ведь не знаю, что такое мама и папа. Я с самого детства привык быть один. Сам по себе. И это не страшно. Мне вообще повезло больше, чем другим. У меня есть все. У меня самые лучшие друзья, у меня любимая работа, мозг, который принес мне кучу бабла. Тачка, квартира скоро будет своя. У многих не так все радужно. Поэтому мне грех жаловаться.

- А я не представляю себя без родителей. Они у меня не самые лучшие. Но я все равно их люблю. Просто поняла, что я все равно тоже никогда не буду для них самой лучшей. Но для меня это не страшно. Только иногда мне кажется, что мне достаточно найти общий язык с ними, чтобы они хоть иногда меня слышали и понимали. И они давно бы перешли в разряд самых лучших.

- Кать! Ты потрясающая! - я еще крепче обнял эту девушку.

И я не врал ей. Она действительно была необыкновенной. У нее была не самые лучшие отношения с семьей. Но она не отчаивалась, продолжала любить всех и верить. Просто, чтобы не сломаться и выстоять, научилась прятать себя за маской высокомерной и бесчувственной стервы, которую я кстати уже давно не видел в ее исполнении. Но я за это ее не осуждал. Ведь каждый живет, как умеет. И я верил, что и в ее жизни все случится и все встанет на свои места. Она обязательно будет любить и будет любима.

- О, нет! Ты просто плохо меня знаешь, - тут же нахохлилась Торопова.

- Но намного лучше, чем другие.

Катя отвернулась. Она снова закрутила волосы в узел на макушке, и поправив майку, принялась складывать свои учебники. Ее ярко пунцовые щеки говорили о том, что я попал в цель и смутил Барби своими комплементами. Нет, она умела принимать их, но только не те, которые коснулись ее души. Уверен, вряд ли кто-то говорил ей о том, что она умная и добрая, смелая, ответственная и просто замечательная. О том, что ей действительно хотелось услышать.

Я взял ее за руку и снова потянул на себя, заставив посмотреть ее в мои глаза:

- А еще ты охеренно целуешься.

Катя возмущенно открыла рот, но я не дал сказать ей ни слова, накрывая ее губы в очередном чувственном поцелуе, на который она тут же ответила с таким энтузиазмом, что я просто не смог отпустить ее и задержал ее еще на целый час в своей квартире.

Я снова накинулся на нее, словно это не я вторые сутки терзаю ее тело и душу, своими ласками, выбивая из нее протяжные стоны и ловлю свое имя с ее губ в моменты головокружительных оргазмов. Я вытягивал из нее все, что мог, стараясь запомнить, насытиться. Я отдавал ей все, на что был способен, все, что знал и умел. Она молила о пощаде подо мной, но мне было ее так мало, что я безумно не хотел ее отпускать. Хотел, чтобы она осталась.