Покажи мне любовь - Марина Князева

И показал. Он сосал ее до тех пор, пока я не начала хныкать от дикого животного желания. Мне так хотелось получить долгожданную разрядку, что я нисколько не стесняясь раскинула ноги и подалась ему навстречу.

- Только не кричи, моя сладкая, - Матвей вошел в меня одним быстрым плавным движением, прикрывая пальцами мой рот, и кусая себя за руку.

Больше ничего вокруг не существовало. Только Матвей во мне и желание острое, сильное, всепоглощающее. Мы словно озверели с ним. Он был ненасытен и беспощаден, вбивался в мою плоть яростно и мощно, а я впивалась ногтями в его кожу, безоговорочно подчиняясь его силе и напору.

Когда меня разорвало в клочья, я кричала так, что могла разбудить весь дом. Но Соколов не дал мне сделать этого. Он заткнул мои рот своими губами, и содрогался от оргазма одновременно со мной, больно сжимая мои бедра. До синяков.

Но я этого не чувствовала. Только разноцветные всполохи и сладкая истома по всему телу. Я не могла ни двигаться, ни говорить, ни даже думать. Просто прижималась к Матвею и тонула в этом наслаждении, понимая, что не смогу отпустить его никогда.

Сознание возвращалось медленно. Было страшно пошевелиться. Я боялась, что Матвей встанет и уйдет. К этому я была не готова. Поэтому теснее прижалась спиной к его груди, желая побыть с ним как можно дольше.

Но Соколов, к моему счастью, не торопился.

Его руки скользнули к моей груди, оставили горячий след на животе, а потом и вовсе прижали мои ягодицы к его снова возбужденному члену:

- Еще один раунд, Барби. А потом поговорим.

Матвей

- Я больше не могу, - обессиленно выдохнула Барби и, вцепившись в мою руку, засопела на моем плече.

Я и сам больше не мог. Но это и не удивительно. Вместо еще одного раунда мы прокувыркались с Катей всю ночь.

Начало пятого. За окном еще темно. Безумно хотелось поддаться расслабляющей неге и окунуться в сладкий сон рядом с этой девчонкой. Но мысль о том, что нас могут застукать, не давала мне этого сделать. Я не боялся Торопова-старшего и точно смог бы выпутаться из любой передряги. Мне не впервой. А вот Катя совсем не заслуживала этого унижения. Она и так с отцом не в самых лучших отношениях, да и нет у меня такого права и желания

- смешивать ее с грязью. Поэтому, как только ее дыхание выровнялось, я тихонько выбрался из ее теплых объятий и бесшумно сполз с огромной кровати. Мои шмотки валялись рядом, и я старясь вести себя, как мышь, быстро натянул их на себя.

Мне очень не хотелось уходить и оставлять Барби одну, но если не ушел бы, то утром все было бы очень плохо. Намного хуже, чем если она проснется и не обнаружит меня рядом с собой. А так я уверен, что и ее честь не будет запятнана, и я смогу объяснить ей, почему сбежал.

Я бесшумно вышел в коридор, хотя знал весь дом вдоль и поперек, в том числе, и где установлены камеры. И где находятся слепые зоны. Когда-то мы с Владом разрабатывали охранную сигнализацию, и я в свое время изучил план дома и разработал к нему самую мощную программу защиты и слежения. Как оказалось, я ничего не забыл. Если кто и мог проникнуть в дом без препятствий, то - это только я, ну, или Влад. Поэтому пройти в комнату Кати мне не составило большого труда.

А вот с побегом было посложнее. Нежелание уходить отсюда занимало все мои мысли, и чтобы выйти отсюда незамеченным, мне пришлось немного притормозить и выбираться из дома крадучись и постоянно озираясь по сторонам, словно я воришка, который сорвал свой куш в доме самого богатого человека в городе.

К моему счастью, все прошло благополучно и уже через несколько минут я сидел в своей машине, припаркованной немного дальше от дома Тороповых. Но выдохнуть я смог только в своей квартире, когда прямо в одежде завалился на диван и с глупой улыбкой уставился в потолок.

Моя душа и тело пели. Я был до чертиков счастлив и удовлетворен.

Целый гребаный месяц я сходил с ума и старался держать себя в руках. Я миллион раз пожалел, что пригласил Катю в свою квартиру, надеясь на свою выдержку. Ведь уже в первый вечер, когда припер ее книги и ноут к себе домой, готов был накинуться на нее. Если бы она не сбежала, то еще тогда бы оказалась в моей постели. Но тогда, наверное, на этом все бы и закончилось. А я этого не хотел с каждым днем все больше и больше. И именно поэтому миллион раз благодарил себя за то, что хватило ума и смелости пригласить Катю к себе.

Она просто невероятная.

Мне иногда даже не верилось, что эта та самая Катя Торопова, которая постоянно дерзила мне и при виде меня презрительно корчила свое красивое личико.

Она была совершенно другой.

Каждый раз, когда я возвращался домой и заставал ее у себя, мне безумно хотелось сесть напротив нее и открыто наблюдать за тем, как усердно она зубрит домашние задания. Но это точно бы ее смутило. Поэтому подглядыванием я занимался украдкой, и даже не заметил, как привык к ее присутствию рядом со мной, которое нисколько не мешало мне проводить тихие зимние вечера дома.

Мне нравилось наблюдать за ней. Нравилось, как она грызет кончик карандаша или чешет им свою голову, полностью погрузившись в изучаемый материал. Нравилось, как она бубнит вслух непонятные мне медицинские термины, пытаясь заучить их наизусть. Или обложившись книгами и закрыв глаза, устало качает головой, снова витая в своих мыслях.

Но самыми интересными и бесценными были наши разговоры за ужином. Поглощая еду на вынос из разных ресторанов и кафе, Катя безостановочно рассказывала о том, как проходят ее дни в универе. Она даже не замечала, как тараторит все подряд, заглядывая в мои глаза. А я не мог ее остановить. Потому что знал, что ей это нужно. Что скорее всего она давно хотела поделиться с кем-то своими буднями. И в эти моменты она была такой искренней, настоящей, словно девчонка из соседнего двора, с которой я дружу уже много-много лет.

И все бы ничего, но Катя не только умная, добрая и общительная, она еще и чертовски красивая, и очень притягательная. Настолько, что мне с каждым днем становилось труднее контролировать себя. В один день я только подумал о том, что хочу прикоснуться к ее руке, а у меня кончики пальцев закололо, заставляя ткань треников в районе бедер неприлично натянуться. Вот так легко и просто. Только от одной совсем невинной мысли.

Я знаю, что это глупо, но я надеялся, что если Катя перестанет носить свои вызывающе короткие платьица, и перейдет на более консервативный стиль, то я сразу перестану обращать на нее внимание, но сильно ошибался. Джинсы в обтяг и майки оверсайз были не менее эротичны, чем все ее клубное тряпье. И почти каждую минуту я хотел прижать ее к стене и зацеловать до потери сознания, либо посадить на стол, стянуть с нее это голубое обтягивающее издевательство и трахать ее, пока она не попросит пощады. И понимая, что это мои самые скромные фантазии, я стал задерживаться на работе, спасая наши хрупкие, непонятные, немного дружеские отношения.