Покажи мне любовь - Марина Князева

Сначала я увидела синюю парку и серую шапку Матвея, которые валялись на полу рядом с креслом. А потом и самого Матвея.

Я настолько была поражена его появлением в своей комнате, что забыла обо всем. Меня даже не смутил тот факт, что я стою перед ним в одном полотенце.

- Ты что тут делаешь? - с трудом выдавила я.

Матвей тут же поднялся и подскочил ко мне с моим телефоном в руках. В его глазах светилось столько недоумения и ярости, что мне пришлось признать, что я еще никогда не видела его таким взбешенным. Но о причине подумать не успела, потом что Соколов с упреком в голосе рявкнул:

- Кать, ты че, блять, собралась сиськи себе делать?

Присутствие Матвея в моей комнате было неожиданным, но его вопрос окончательно выбил меня из колеи, и я совершенно не понимала, что происходит. Мой язык продолжал задавать вопросы, но при этом связь с мозгом был потеряна.

- Ты лазил в моем телефоне?

Матвей растерянно посмотрел на мой гаджет в своих руках.

- Случайно вышло. Тут нет пароля...

Его ярость немного улеглась, но он продолжал испепелять меня своим взглядом. Он возвышался надо мной, словно скала, хотя я была не из дюймовочек. А еще мне так хотелось ударить его. За его мерзкое поведение в клубе. Знала, что не имею на это право. Но ладони чесались от желания и мне пришлось их сжать в кулаки.

- Кать! Ты же будущий врач! Ты же знаешь, какая это херня! Зачем тебе это? Если хочешь мужикам нравиться, то я тебе со стопроцентной гарантией говорю, что может это смотрится красиво и заводит с пол-оборота, но на этом все! Ни трогать, ни что-либо еще желания вообще нет! Ну и всякие последствия не очень хорошие - ты сама все знаешь!

Соколов разговаривал со мной так, словно это уже был решенный вопрос и убеждал так, словно его действительно волновало, что и как я собираюсь делать. Довольно странно для его сегодняшнего поведения в клубе и его любви к большому размеру груди. Не знаю зачем мне эта информация, но я запомнила про четвертый размер Леры и интерес Матвея к этому размеру.

- Тебе -то какая разница? И зачем ты мне врешь? Тебе ведь самому нравятся большие сиськи? - я ответила Матвею его же тоном, стараясь за грубостью скрыть обиду.

Я не собиралась ничего делать со своей грудью. Меня все устраивало. А то что я погуглила немного на эту тему - так это минутная слабость. И оправдываться перед Соколовым я не собиралась, прекрасно понимая, что будь у меня хоть десятый размер, это ничего не изменит. Я просто в целом не в его вкусе.

От щемящей боли в груди хотелось заплакать, но я продолжала смело смотреть в глаза Матвея, ожидая от него любой очередной грубости. А он вместо того, чтобы сказать очередную глупость или колкость, растерянно пожал плечами и заявил:

- С чего ты взяла?.. Мне твои нравятся...

- Мои?

Я повторяла за ним, как попугай, потому что смысл фразы дошел не сразу до мозга. А вот тело сразу отреагировало на такое признание легкой дрожью.

- Твои, - уверено повторил Матвей, опуская свои глаза в район груди. Туда, куда тут же вскинулись мои руки и сжали крепко полотенце, опасаясь, что оно, вместе со мной упадет на пол.

Мне стало жарко под его взглядом. Но сдаваться я не собиралась. Хочу оказаться в его руках до головокружения, но в жизни не покажу ему своих чувств.

- Мои, значит? А какого хрена ты в клубе., - я замолчала на полпути, понимая, что противоречу сама себе, и еще мгновение и я снова открою Матвею свою душу, показав, как сильно меня ранит его интерес к своей бывшей девушке.

- В клубе случилось недоразумение. Если хочешь, я тебе расскажу все про нас с Лерой. Прямо сейчас. Я очень не хочу, чтобы ты надумала себе что-то и испортила наши с тобой отношения. Я с ума сойду если ты обидишься и перестанешь приходить ко мне. Я готов на все, что угодно, лишь бы видеть тебя чаще.

Матвей был так близко. Можно было просто протянуть руку и дотронуться. Я видела, как в его глазах плавилась тоска и сама с трудом сдерживалась, чтобы не кинуться ему на шею.

Каждое его слово отдавалась в моем теле легкой пульсацией, а кровь бежала с каждой секундой все быстрее и быстрее. В голове шумело, и в этот момент мне уже казалось, что нет ничего правильнее, чем ответить ему согласием. Хотя секунду назад я была настроена не очень дружелюбно.

А еще мне было чертовски приятно, что он дорожит нашими встречами.

- Кать! Нам надо поговорить о многом. Опять!

- Поэтому ты заявился сюда? Как ты вообще проник в мою комнату? Как прошел через охрану?

Матвей выдохнул, а потом улыбаясь, объявил:

- Все ответы потом. Я сейчас очень хочу тебя поцеловать и вряд ли я найду в себе силы вести светские беседы, когда ты рядом и на тебе так мало одежды.

На мне не то, что было мало одежды. Ее на мне практически не было, если не считать одно небольшое короткое полотенце. Но меня уже это не волновало. И я даже не смутилась. У меня коленки дрожали от его горячих слов. И губы покалывало от предвкушения.

- Поцеловать?

- Если ты меня сейчас оттолкнешь, я уйду, Кать. Но в следующую нашу встречу уже не просто поцелую, я блять, тебя изнасилую, потому что я ни хрена не железный, - Матвей опустил свои руки на мои плечи и притянул к себе.

В его голосе было столько отчаяния и страсти, что сдерживаться больше было невозможно. Этот месяц выдался для меня слишком тяжелым, и я точно знала, что если откажу ему и прогоню, то потом буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я слишком много мечтала о нем. Слишком долго представляла этот момент. И пусть, все сейчас выглядело коряво и нелепо, отказаться я уже не могла.

- Ну, и целуй уже.

Плевать на все. Плевать на то, что это будет еще одна ночь, после которой Матвей скорее всего будет меня избегать. Плевать, что я не слышу голос разума и своей гордости.

Я хотела его. И будь что будет.

Матвея просить дважды не нужно было. Он рывком подхватил меня на руки, а еще через мгновение его крепкое тяжелое тело вдавливало меня в кровать:

- Умница моя, - похвалил Матвей, - ты не пожалеешь.

Ответить ему я не успела, потому что он тут же впился в мои губы, с тихим стоном наслаждения проникая в мой рот языком и запуская по моим венам мощнейший разряд желания. У меня все тело покалывало от его ищущих рук и требовательных губ. У меня воздуха не хватало, но я с громким стоном прогнулась ему навстречу и больше всего на свете боялась, что это все закончится.

Что он творил своим языком со мной? Меня трясло, как в лихорадке. И его тоже. Мы стонали друг другу в рот и не могли оторваться и замолчать.

Я бесстыдно обхватила его бедра ногами и сжала их так, что, если бы Соколов захотел сбежать, у него ничего не получилось.

- Как же я тебя хочу, - хрипел Матвей, стягивая с меня полотенце, - я сейчас покажу, сладкая, как мне нравится твоя грудь.