Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

Зевс, услышав на Олимпе эти слова, только пожал плечами: для чего ему было ссорить Агамемнона с Ахиллом? Они и так с этим справились. Незачем богам устраивать неприятности Агамемнону — он и сам их себе прекрасно организует.

— А пока, — продолжал между тем греческий вождь, — приводите в порядок оружие, накормите коней и поешьте как следует сами. Работа нам сегодня предстоит трудная: воевать будем до самого вечера, перерывов делать не будем. А если увижу, что кто-то отлынивает от битвы, — собакам скормлю.

Митинг закончился. Человеческое море вновь зашумело и растеклось ручейками по лагерю. Каждый пошёл готовиться к битве. Кто точил меч, кто надраивал доспехи, кто придирчиво осматривал колесницу. Над лагерем потекли к небу струйки дыма — это бойцы приносили жертвы каждый своему богу и готовили обед, который для многих должен был стать последним.

Принесли жертву и вожди. Они заклали пятилетнего тельца и помолились Зевсу, чтобы он даровал им победу. Жертву Зевс принял, а насчёт остального у него были другие планы, и менять их повелитель богов и смертных не собирался.

Земля задрожала под копытами коней. Огромные толпы, придя в движение, приобретали чёткие формы, строились в фаланги, и командиры вели их к стенам города. Впереди скакал на колеснице Агамемнон, в одночасье по воле Зевса превратившийся из сварливого скандалиста в славного полководца и могучего героя. Рядом с ним сверкала новыми доспехами Афина. Она уже успела привести себя в порядок, на ней была золотая эгида, которую она давно уже приготовила для долгожданного сражения, лицо её сияло от восторга, она громче всех кричала «Ура!» и воодушевляла как могла бойцов и командиров.

Между тем часовые донесли Гектору о наступлении греческого войска. По его приказу все войска поднялись по тревоге и приготовились к битве. Из раскрывшихся ворот вышли троянские рати, из лагерей вокруг города шли на соединение с ними союзники.

Троянцы шли шумно, переговариваясь и громко крича. Навстречу им, поднимая тучи пыли, молча шли греческие воины.

Один из троянских отрядов вёл Парис. Гордый доверием Гектора, он ехал на колеснице впереди бойцов, держа в каждой руке по копью, воинственно потрясал ими, выкрикивая угрозы в адрес врагов. Это было первое сражение в его жизни, он был готов к подвигам и сам себе казался очень страшным и воинственным. Чтобы совсем походить на Геракла, он накинул на плечи звериную шкуру, вооружился луком и мечом и очень жалел, что не видит себя со стороны. Ему казалось, что враги должны прийти в ужас от одного его вида.

— Попался, мелкий ублюдок! — услышал он совсем рядом.

Навстречу Парису скакал в колеснице Менелай. Так вышло, что их отряды оказались друг перед другом, и теперь Менелаю наконец представилась возможность разделаться с похитителем жены. Он соскочил на землю и с львиным рычанием бросился на врага. Парис тоже побежал, но не навстречу Менелаю. Нырнув в промежуток между двумя троянскими отрядами, он помчался в сторону города, будто забыл там что-то важное.

Греки расхохотались. Вслед за ними расхохотались и видевшие это троянцы. В Трое Париса не любили, так что его позор никого не огорчил.

Гектор, услышав смех, развернул колесницу и поскакал туда, откуда он доносился. Он увидел едва державшихся на ногах от гомерического хохота бойцов обеих армий и две пустые колесницы, между которыми, размахивая копьём и осыпая проклятиями Париса, метался Менелай. Сообразив, в чём дело, Гектор быстро спешился и, узнав, куда побежал его братец, бросился в указанном направлении.

В тылу троянского войска перед городом была равнина с несколькими одинокими кустиками. Гектор огляделся и, заметив движение в одном из них, решительно направился туда.

— Парис, выходи! Я знаю, что ты здесь! — сказал он, поднимая зажатое в руке копьё.

Он был так зол, что и действительно мог бы всадить копьё в куст, если бы Парис не отозвался:

— Сейчас, подожди!

— Чего ждать?!

— Плохо мне. Утром съел что-то несвежее.

Гектор с отвращением поморщился:

— А строил из себя головореза! Трус! Бабник! Слышишь смех? Это не над тобой смеются — это над троянцами, надо мной смеются! Ты нас перед всем миром опозорил, засранец!

— Ты прав, я испугался, — ответил Парис, вылезая из кустов. — Ну не всем же быть героями, как ты.

Вид у него был такой пристыженный и несчастный, что Гектор невольно его пожалел. Как это свойственно героям, он был человек вспыльчивый, но отходчивый. Всё-таки он почему-то любил непутёвого братца. Да и что его ругать — первый раз человек в бою. Многие в первый раз пугаются.

Гектор вздохнул.

— Если ты сам не герой, то зачем было у героя жену воровать? — спросил он. — Менелай не в пример тебе смелый.

— Я выполнял волю богов, — хмуро ответил Парис. — Я же говорил: две богини меня ненавидят, а одна помогает. Она мне подарок предложила. Ну отказался бы я, и что? Ещё бы и третья богиня на меня разозлилась. Нельзя отказываться от подарков богов. Кто богов не слушает, тому они не помогают.

— И сильно тебе помог сейчас в бою этот подарочек? Эх, лучше бы Менелай тебя догнал! Узнал бы ты тогда, у кого жену увёл! Сколько же бед ты всем принёс со своими божественными дарами и сколько ещё принесёшь! Если тебя теперь будут судить за трусость и к смерти приговорят, я ни слова в твою защиту не скажу.

— Не говори так о божественных дарах. Боги не виноваты. Что б мы ни делали, правы всегда оказываются они. А жизнь мне и самому уже не мила. Если ты думаешь, что моя смерть всех от бед избавит, то я готов биться с Менелаем, и если он меня убьёт, то пусть забирает себе и Елену, и всё остальное.

Парис глубоко вздохнул и опустил голову, осознавая, что слово «если» тут неуместно.

— Это правда? — переспросил Гектор. — Ты вступишь в бой с Менелаем и не обделаешься, не сбежишь, как только что?

— Куда мне бежать? — прошептал Парис и, не выдержав, расплакался. — Пусть я умру, если я всем мешаю. Будет вам мир, спокойствие, процветание, а Менелаю семейное счастье.

Растроганный Гектор похлопал брата по плечу и сказал:

— Ладно тебе. Может, ещё и обойдётся. Ты же любимец богов. Афродита тебе поможет.

От этих слов Парис расплакался ещё больше. Пожелание помощи Афродиты в бою прозвучало как злая шутка.

Гектор вернулся к войску, взошёл на колесницу и поднял вверх руку, призывая всех к вниманию.

Множество луков и копий нацелилось на него, но Агамемнон, который уже прискакал на место событий, крикнул:

— Не стрелять! Слушайте, что он скажет!

— Друзья и враги! — обратился к войскам Гектор. — Слушайте, что предлагает мой брат Парис, которого считают виновником нашей распри! Чтобы положить конец войне, он вызывает на суд богов царя Менелая, с которым при всех сразится в смертельном поединке. Победитель получит Елену и всё, что Парис забрал в Спарте, мы же заключим мир и расстанемся друзьями.