Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

Менелай обернулся, стрела, летевшая в него, скользнула по поясу и, пробив доспехи, воткнулась неглубоко, но вызвала сильное кровотечение.

— Измена! — закричали греки.

— Врача! — закричал Агамемнон, бросаясь к брату.

— Менелай! Только не умирай! — кричал он, хватая его за плечи. — Как я домой вернусь?! Надо мной же все смеяться будут!

Но прибежавший врач осмотрел рану, без труда извлёк стрелу, наконечник которой не ушёл под кожу, сообщил, что рана не опасна, и перевязал Менелая.

Ни о каком мире теперь не могло быть и речи. Только полный разгром и разорение Трои могли искупить вероломство её защитников. Войска противников вновь разделились и стали готовиться к бою. Командиры строили бойцов, Агамемнон шёл вдоль войска, хвалил одних, а других ругал. Он объявил благодарность критянам и обоим Аяксам, велев принести им вина для поддержания боевого духа. Остановился рядом с Нестором, который со стариковской педантичностью занимался построением отряда. Колесницы он поставил перед фалангой пехоты, расставил наиболее смелых и надёжных воинов сзади, а тех, кому он меньше доверял, в первых рядах, чтобы в случае чего им было некуда бежать.

— Главное — держите строй, — говорил он конникам. — Чтоб никто вперёд других не лез! Строй в бою — первое дело. И не забывайте выставлять вперёд пику, когда на вас вражеские колесницы пойдут. Это ещё великие герои древности знали, не нам чета. Много побед так одержано было. И мы победим, если всё правильно делать будем. Храбрость — она в драке нужна, а в бою нужна дисциплина.

— Славный старик! — с восхищением сказал Агамемнон. — Если бы можно было сделать так, чтобы старели другие, а ты оставался молодым, ничего другого мне бы для победы не понадобилось.

— Это точно, Агамемнон Атреевич, — отвечал ему Нестор. — Я и сам хочу сейчас быть таким, как в те времена, когда я победил Эревфалиона. Вот это был богатырь! Что там Гектор! Сейчас таких нет. Доспехи у него были те, что сам Арейфоой носил, который всё время палицей воевал. Не признавал, то есть, другого оружия. И палица у него была не простая — железная. Такую ничем не перебьёшь. Железное оружие даже боги всемогущие себе не все могут позволить. Так Ликург, значит, его в узком проходе подстерёг, где тот палицей размахнуться не мог, и пику ему в пузо всадил. А доспехи потом Эревфалиону подарил. Так вот, с ним никто на бой выйти не решался, а я…

— Молодец, старик! — сказал Агамемнон, хлопнув Нестора по плечу. — Велите виночерпиям поднести по кубку его отважным бойцам.

Теперь уже он беседовал с Одиссеем.

— Что, Лаэртович, трепещешь, небось? Это тебе не козни строить. Тут по-честному воевать придётся.

— Знаешь что, Атреевич!..

— Знаю, Одиссей. Шучу я. На войне без хорошей шутки далеко не уйдёшь! Шутка, она и трусов храбрецами делает, а смелый после хорошей шутки любого врага одолеет.

Теперь Агамемнон добрался и до Диомеда.

— Что, Тидеич, стоишь как сверчок сушёный?! — весело сказал он. — Я твоего отца не знал, но слыхал, что он героем был отменнейшим. Мне рассказывали, как он ходил войной на семивратные Фивы. Там его в засаде пятьдесят воинов подстерегли, так он их всех до одного перебил. Куда уж тебе до него! Ты только языком болтать умеешь.

Эти слова возмутили Сфенела — боевого друга Диомеда.

— Ерунды не говори, Атреевич! Будто сам не знаешь, как оно на самом деле было. Наши отцы хотели нахрапом Фивы взять и пролетели со свистом. А мы потом Фивы с меньшим войском взяли. Так что это мы настоящие герои, а не наши отцы!

— Не обращай внимания, — остановил своего горячего друга Диомед. — Командир проводит среди нас воспитательную работу в целях повышения и углубления. Так, Агамемнон?

— Так. А то что вы стоите тут как на поминках? В бой надо весело идти, как на праздник. Эй, виночерпии!

«На праздник так на праздник», — проворчал Диомед.

Пока войска строились, Афина успела сбегать на Олимп и вернулась с каким-то свёртком под мышкой.

Пролетая над рядами троянцев, она заметила Ареса, который в полном вооружении обходил строй войск и, кажется, отдавал указания. «Будет троянцам помогать, — подумала Афина. — Ну, это мы ему не позволим».

Она приземлилась рядом с богом войны и, отведя его в сторону, сказала:

— Папа велел передать, чтобы ты в войну не вмешивался. Он хочет, чтобы всё было по-честному: только смертные, никаких богов.

— Ну здрасте! — возмутился Арес. — Сам меня богом войны назначил, а теперь, значит, в войну не суйся! И для чего я тогда, спрашивается, нужен? Кстати, почему он тебя послал, а не Гермеса?

— Гермес у него только для гражданских надобностей. В военных условиях он меня посылает с поручениями, — быстро нашлась Афина.

— Безобразие! Бардак! Я жаловаться буду! — проворчал Арес.

— Обязательно пожалуйся! — поддакнула Афина и, довольная своей хитростью, помчалась к греческим фалангам.

Отыскав Диомеда, Афина подбежала к нему.

— Закрой глаза! — скомандовала она.

Диомед был занят построением своего отряда, и ему было совсем не до игр, но он не стал спорить с богиней и закрыл глаза. Афина быстро развернула свёрток и накинула на плечи Диомеду расписной плащ.

— Посмотри, какой красавец! — закричала она. — Это я сама соткала для тебя. Скажи, здорово!

Диомед кивнул.

— У меня всегда здорово получается, — тараторила Афина, — ведь я лучшая в мире ткачиха. Только эта дура Арахна так не считала. Воображаешь, она говорила, что ткёт лучше меня. Смертная, а такая наглая! Так я её, представляешь, в паука за это превратила. Пусть теперь паутину ткёт, раз такая мастерица!

Афина весело расхохоталась. Диомед тоже вежливо улыбнулся. Афина дружески толкнула его плечом, усадила на край колесницы и отсыпала горсть орехов.

— А ещё я вышиваю хорошо и еду готовить умею. Ты не думай, что я какая-нибудь белоручка, — продолжала тараторить она. — Кстати, ты читал Пифагора?

— Кто это?

— Как! Ты не читал Пифагора? Обязательно почитай, тебе понравится, я уверена. Я тебе принесу.

Подошли присланные Агамемноном виночерпии.

— Что это? — спросила Афина.

— Перед боем вина наливают для храбрости. Будешь?

Диомед спросил только из вежливости, зная, что богиня откажется, ведь она не пила ничего, кроме нектара, да и вино было совсем не божественное — разве что крепкое. Но Афине показалось неудобным отказываться, и она протянула золотой кубок со словами: «А как же!»

— Разбавь ей побольше, — шепнул Диомед виночерпию, но Афина, услышав его слова, возмущённо возразила:

— Ну вот ещё! Что я, маленькая? Наливай как всем!