Такой забавный возраст - Кайли Рид

Когда он удалился, Келли прижал руки к краю стола и выпустил воздух через рот:

– Окей, давай отмотаем назад, потому что у нас есть в чем разобраться.

Почему-то при этих его словах Аликс чуть не вырвало газировкой. Она скрестила ноги и стала смотреть, как Келли обводит языком передние зубы, готовясь говорить.

– Да, последний год в школе у тебя вышел не самый радостный, и очевидно, что тебя это до сих пор терзает. Но, по большому счету, я всего лишь порвал с тобой. – На этих словах он отпустил край стола и развернул руки ладонями кверху. – И все. Ничего больше я не сделал.

Аликс замотала головой:

– Это не имеет никакого отношения к…

Келли прервал ее:

– Дай мне закончить. Я порвал с тобой. Только и всего. Уверен, ты с тех пор тоже порывала с людьми и уже знаешь, каково это. От этого всем нелегко.

Мозг Аликс никак не мог сосредоточиться на словах Келли. Они были перегружены подтекстом – она знала, что потом проанализирует каждую деталь, – и это, похоже, мешало ей удерживать в голове информацию. С одной стороны, он выглядел не рассерженным, а измотанным, и от этого ей было так дурно, что, казалось, ее вот-вот вырвет в складки шарфа. С другой стороны, он считает, что она с кем-то порывала? И не раз? Значит ли это, что он по-прежнему находит ее привлекательной? Сейчас совсем неподходящий момент – или все-таки можно уточнить: То есть ты все еще считаешь, что я красивая?

– И это мое единственное преступление против тебя, – продолжал Келли. – Я знаю, что ты с этим не согласна, и не понимаю, почему столько лет спустя ты не хочешь даже допустить, что, может быть, все-таки не стоило в ту ночь вызывать полицию. Но что касается тебя и меня – мне было семнадцать, и мы расстались.

Аликс посмотрела вверх, на зеркальный потолок:

– Еще раз: я пришла поговорить об Эмире.

– Окей, хорошо. Что касается Эмиры… – Келли уставился на стол, словно все еще не мог уложить в голове происходящее. – Честно говоря, я поражен, что слово «фетишизировать» вообще есть в твоем лексиконе… но, Алекс, я люблю Эмиру.

Эти слова подействовали на Аликс так, словно он сунул руку в ее грудную клетку и небрежно, как букашку, смахнул в сторону сердце.

– И да, – добавил Келли, – наверное, я и вправду думал, что черные парни в школе гораздо круче белых. Вряд ли я был единственным, кто считал самыми крутыми спортсменов, рэпперов и богачей вроде тебя. Но мы с Робби и сейчас дружим. Я на его свадьбе был, черт возьми. И неважно, как именно мы подружились. И неважно, как я познакомился с Эмирой.

Первой мыслью Аликс – мыслью, за которую она себя сразу возненавидела, – было: На какой свадьбе?! Почему я не видела фотографий? О боже, Робби что, меня забанил?

– Что же до наших с ней отношений, – Келли широко открыл глаза, – никто никого ни для чего не использует. А главное, Эмира – взрослый человек. Поэтому, нравится тебе или нет, она может проводить время с кем захочет, и тебя это никак не должно беспокоить. – Келли изобразил в воздухе кавычки вокруг слова «беспокоить», и Аликс замерла.

Ей хотелось заорать, хотелось, чтобы ее голос эхом отразился от этих вопиюще безвкусных, претенциозных стен. Как ты смеешь разводить тут дипломатию?! Да, между нами все кончено, но это, блядь, не повод встречаться с моим бебиситтером! И не говори со мной так, будто я ебанутая. У нас с тобой была любовь. Как еще мне было реагировать? И как еще мне было тебя увидеть? Чем больше Келли говорил, тем спокойнее становился, и казалось, что он уходит, ускользает. Аликс хотела бы, чтобы он услышал все, чего она не сказала, однако она не желала уходить домой, мирно расставшись с человеком, который испортил ей выпускное лето. Нью-Йорк все еще гудел в ее жилах, она знала, что волосы ее и кожа выглядят обалденно. И если Келли думает, что он сейчас может просто встать и уйти, если Эмира думает, что она может просто просить деньги и называть Питера по имени, – что ж, тогда они оба очень сильно ее недооценивают.

– Таким образом, из всего, что я сейчас услышала, вытекает… – Аликс усмехнулась. – Ты так и не рассказал Эмире, что именно ты мне сделал?

Келли наклонил голову и коснулся ладонями лба:

– Господи, Алекс. Я ничего тебе не делал, и…

– Хочешь верить в это – пожалуйста, – сказала она. – Но Эмира вправе знать, с кем она встречается на самом деле. И если ты не расскажешь ей, что ты сделал, не расскажешь обо всем, что привело к аресту твоего лучшего друга Робби, тогда расскажу я, можешь не сомневаться.

Келли подавил смех. Она что, зашла чересчур далеко? Тамра велела не рассказывать Эмире, что он сделал, – но она же не велела не требовать от него, чтобы он сам рассказал Эмире?

– Алекс. – Келли вздохнул. – Ты пришла и заявила, что я якобы использую Эмиру. Это была твоя главная претензия. А теперь оказывается, что дело в письме, которого я вообще не получал?

– Это взаимосвязано, – процедила Аликс сквозь стиснутые зубы. – Если это вообще неважно и ты не сделал ничего плохого, почему тогда ты не рассказал Эмире, как ты со мной поступил?

– А почему ты ей не рассказала, как ты поступила с Робби?

– Я всего лишь защищала свою сестру и няню!

– Господибоже, Алекс. Ты опять за свое? «Я должна защитить мою черную няню»? Просто для информации: у Робби по-прежнему рост пять с половиной футов, и…

– Знаешь что? – оборвала его Аликс. – Как тебе такой вариант: ты рассказываешь Эмире, что произошло, каким образом Робби вообще узнал мой адрес и код на воротах, и дальше пусть она сама разбирается. Раз уж она такая взрослая и зрелая, я уверена, она сможет принять верное решение.

Келли низко наклонил голову и, глядя исподлобья, произнес:

– Если это намек на ее молодость, я с удовольствием обсужу разницу в возрасте между тобой и твоим мужем.

Ах ты уебок, подумала Аликс. Она часто забывала, что если Питер выглядит молодо для своих лет, то это еще не значит, что он выглядит молодо. Но нет, она не позволит выбить себя из колеи.

– Эмира достойна знать, с кем она встречается.

– Нет, Алекс, знаешь, чего достойна Эмира? – Келли подался вперед, упираясь одной рукой в стол. – Эмира достойна работы, где, блядь, можно носить свою собственную одежду. Как насчет того, чтобы с этого и начать?

Аликс откинулась на спинку диванчика, ощутив, как с еле слышным присвистом сплющивается сзади стеганый пуховик.

– Прошу прощения?

– Тебя послушать, так то, что произошло с тобой, хуже, чем то, что произошло с Робби, хотя на самом деле… нет, об этом лучше не начинать. Если ты так сильно любишь Эмиру, позволь уж ей ходить в чем она хочет, – язвительно сказал Келли. – Я знаю, что в школе я много чего напортачил. Мне было семнадцать. Я был идиот. Но я хотя бы не заставляю своих работников надевать униформу, как будто они моя частная собственность.