Четыре ветра - Кристин Ханна

Элса вернулась к грузовику.

– Что? – спросила Лореда.

– Вблизи дом не такой уж симпатичный. Для собаки места нет. Женщина сказала, что мы найдем жилье миль через четырнадцать. Там, похоже, лагерь или мотель для людей с востока.

– Кто такие «оки»? – спросила Лореда.

– Люди, которым они не хотят сдавать жилье.

– Но…

– Хватит вопросы задавать, – отрезала Элса. – Мне надо подумать.

Пашни, снова пашни. Изредка встречались фермы, пейзаж представлял собой лоскутное одеяло из зеленой молодой поросли и коричневых, свежераспаханных полей. Первый признак цивилизации – школа, очень уютная с виду, с американским флагом у входа. Неподалеку вроде бы окружная больница, у входа стояла серая машина «скорой помощи».

– Это примерно четырнадцать миль, – сказала Элса, съехала на обочину и затормозила.

Здесь ничего не было. Ни знака остановки, ни фермы, ни мотеля.

– Это лагерь, мамочка? – спросил Энт.

Из окна Элса увидела палатки, допотопные автомобили и лачуги в стороне от дороги, в поле, поросшем сорняками. Их здесь можно было насчитать не меньше сотни, сбившихся в группы, но без всякого плана. Напоминало флотилию серых брошенных парусников в коричневом море. К лагерю не вела дорога, только колея в поле.

– Вот, видимо, о чем она говорила, – сказала Элса.

– Да! Лагерь, – подтвердил Энт. – Наверное, здесь и другие дети будут.

Элса съехала в разбитую колею. Ирригационная канава, полная мутной воды, тянулась вдоль поля.

Сначала они подошли к палатке, из которой, словно согнутый локоть, торчала печная труба. Перед откинутым пологом был свален скарб: помятые металлические ведра, бочки из-под виски, канистры, колода для рубки дров с воткнутым в нее топором, старый ступичный колпак. Неподалеку брошенный грузовик без колес. Хозяин возвел борта из реек и натянул сверху брезент – так и жил в грузовике под тентом.

– Фу, – скривилась Лореда.

Казалось, палатки, лачуги, ветхие автомобили сгрудились здесь без всякого плана и разбора.

По лагерю бегали тощие дети-оборванцы, за ними с лаем носились облезлые собаки. Женщины сидели на корточках у канавы, стирая белье в коричневой воде.

Куча мусора тоже оказалась жилищем – трое детей и двое взрослых теснились у самодельной печки. Семья.

Босой мужчина сидел на камне в одних рваных штанах, пятки у него были черные, рубашка и носки сушились прямо на вытоптанной земле. Где-то плакал ребенок.

Оки.

Люди вашего сорта.

– Мне здесь не нравится, – заныл Энт. – Здесь воняет.

– Поворачивай, мама, – сказала Лореда. – Уезжаем отсюда.

Элса поверить не могла, что люди так живут в Калифорнии. В Америке.

Эти люди – не какие-нибудь там бродяги, отбросы общества, не желающие работать. В этих палатках, лачугах и допотопных разбитых автомобилях жили семьи. Дети. Женщины. Те, кто приехал сюда в поисках работы, в поисках новой жизни. Элсу едва не стошнило, но она сказала:

– Не будем зря бензин жечь. Остановимся здесь на ночь, разузнаем обстановку. Завтра я найду работу, и мы уедем. По крайней мере, здесь ручей.

– Ручей? Ручей? – воскликнула Лореда. – Это не ручей, и тут… я не знаю, как сказать, но нам тут не место.

– Никому тут не место, Лореда, но у нас осталось всего двадцать семь долларов. Как думаешь, надолго их хватит?

– Мама, прошу тебя.

– Нам нужен новый план, – сказала Элса. – Прежний мы выполнили. Добрались до Калифорнии. Ни о чем другом мы не думали. Этого явно недостаточно. Нам нужна информация. Кто-нибудь здесь сможет нам помочь.

– Похоже, они сами себе помочь не могут, – заметила Лореда.

– Всего одна ночь. – Элса натянуто улыбнулась. – Вперед, путешественники. Одну ночь потерпим.

– Но здесь воняет, – снова заныл Энт.

– Только одна ночь, – сказала Лореда, глядя на Элсу. – Ты обещаешь?

– Обещаю. Одна ночь.

Элса посмотрела на море палаток, увидела прогалину между потрепанной палаткой и сараюшкой из деревянных обломков. Она подъехала к этому месту по широкой полосе земли, поросшей сорной травой.

До ближайшей палатки было футов пятнадцать. Перед ней был свален всякий мусор: ведра и коробки, деревянный стул с длинными ножками, ржавая дровяная печь с согнутой трубой.

Элса остановила машину. Они принялись хлопотать, установили свою просторную палатку, закрепили колышки, прямо на землю положили походный матрас, накрыли его простынями и одеялами. Разобрали только вещи, нужные для ночевки. Чемоданы, еду (все это и здесь нужно охранять) просто перетащили в палатку, а также ведра – можно и воду в них принести, и в качестве табуретов использовать.

Элса развела перед палаткой костерок, вокруг поставила перевернутые ведра. Невольно подумала, что теперь они ничем не отличаются от остальных обитателей лагеря. Она положила в жаровню немного сала, а когда оно зашкворчало, добавила драгоценный кусочек ветчины, несколько консервированных помидоров, зубчик чеснока и нарезанную кубиками картофелину.

Лореда с Энтом уселись не на ведра, а на поросшую травой землю и принялись играть в карты.

Элса посмотрела на дочь, и на нее снова нахлынула печаль. Странно, как люди словно бы перестают видеть своих близких, как к ним намертво прикипает какой-то привычный образ. Лореда была такой худенькой – тоненькие руки и ноги, выпирающие локти и коленки. Дочь постоянно обгорала на солнце, щеки ее покрылись веснушками, вечно шелушились.

Лореде же тринадцать, она должна округляться, а не терять вес. Вот еще новый повод для беспокойства. Или старый, просто тревога сделалась острее.

С наступлением темноты лагерь оживился. До них доносились голоса, звяканье посуды, потрескиванье огня. Тут и там мерцали оранжевые всполохи костров. От палатки к палатке плыл дымок, принося запахи еды. Между палатками постоянно сновали люди.

Элса услышала шаги и оглянулась. Семья: мужчина, женщина и четверо детей – двое мальчиков-подростков и две маленькие девочки. Худой мужчина был одет в запачканный комбинезон и рваную рубашку. У женщины растрепанные темно-русые волосы до плеч с седыми прядями, мешковатое платье из хлопка и фартук; костлявое тело будто прикрывал только тонкий слой кожи – ни мышц, ни жира. Две тощие девочки одеты в обыкновенные мешки с прорезями для рук и шеи, ноги босые.

– Здрасьте, соседка. Решили подойти познакомиться. Вот что мы вам принесли, – сказал мужчина, протягивая красную картофелину. – Немного, я знаю. Но денег у нас кот наплакал, сами понимаете.

– Спасибо, – поблагодарила Элса, тронутая щедростью соседей. Она перевернула еще одно ведро, накрыла его своим свитером. – Садитесь, пожалуйста, – предложила она женщине, которая устало улыбнулась, села на ведро и поправила платье, чтобы прикрыть грязные колени. – Я Элса. А это мои дети, Лореда и Энтони.