Аркан - Татьяна Русуберг

Кай не чувствовал ничего, кроме усталости и пустоты, когда вернулся под трибуны в венке победителя. Даже замечание Альдоны о том, что за боем наблюдал Фламма, оставило гладиатора равнодушным. Он молча принял услуги лекаря, очистившего и перевязавшего порезы от клинка Стрелы. В помещении, отведенном ветеранам Танцующей школы, товарищи по обычаю поздравили Аджакти с победой, но он только вежливо кивал в ответ, избегая разговоров и стараясь побыстрее забраться в дальний угол. Обычно тихое место оказалось, однако, уже занятым Токе и Тигровой Лилией. А ведь им полагалось толпиться у зарешеченных окошек вместе с остальными — рев пустынного тролля холодил кровь в жилах, а вторящие ему вопли публики ясно говорили о том, что поединок выходил зрелищным.

Но ни Горец, ни девушка не выказывали интереса к тому, как справится Фламма, и Каю пришлось пристроиться на скамью рядом с ними. Он уже напрягся, приготовившись принять очередную порцию тычков и хлопков по спине — так обычно выражал свою радость от побед друга Токе, — но тот только странно глянул на вновь прибывшего и отодвинулся в сторону.

Кай сбросил свой венок на пол и осторожно положил руку на плечо Горца:

— Эй, ты в порядке?

Токе тоже удачно завершил свой поединок, но противник успел приложить его по ребрам тяжелым щитом, так что парень сидел на скамье скрючившись, придерживая больной бок.

— Я-то в порядке, — буркнул он в ответ.

— И что это должно означать? — Кай непонимающе перевел взгляд на Лилию, потом обратно, на Горца. Он слишком устал, чтобы удивляться.

— Гордишься своей блестящей победой, да? — с вызовом бросил Токе, закусывая губу.

— Было бы лучше, если бы я позволил дакини прикончить себя.

— Я этого не говорил, — товарищ понизил голос, но серые глаза яростно сверкали. — Только ведь тебе мало было слопать парня. Захотелось еще поиграть с ним, как кошка с мышкой! Ты кого угодно можешь обмануть, только не меня!

Не дожидаясь ответа, Токе поднялся с места, поморщившись от боли, и пересел в противоположный угол. Тигровая Лилия, бросив на Кая неодобрительный взгляд, молча последовала за Горцем. Кая не удивило, что друг, который знал его лучше всех, разгадал затеянную игру. Больно задело то, как Горец истолковал его действия. «Чудно! — устало подумал Кай. — Теперь Токе и Лилия будут считать меня утонченным садистом!» Аджакти мог бы попробовать переубедить друзей, но как бы тогда он объяснил, почему решил попытаться спасти жизнь незнакомому пареньку, к тому же так позорно сыгравшему труса? Как бы он рассказал Токе, что невинное представление мима не только не забылось, но и заронило в нем семя страха, растущее день ото дня? И Кай промолчал.

На следующий день сразу после ужина Скавр призвал Аджакти к себе. Когда Кай, постучавшись, переступил порог конторы, мясник стоял к нему спиной. Тяжелые портьеры были в кои-то веки раздвинуты: владелец Танцующей школы глядел на зажигавшиеся над плацем звезды. В камине весело трещал огонь, свет лампы на столе разгонял темноту. Не оборачиваясь, Скавр мягко спросил:

— Как твои раны?

— Просто царапины. Не стоит беспокойства, сейджин.[24]Ты позвал меня не для того, чтобы справиться о здоровье.

— Вот как? — развернулся к гладиатору Скавр. В глазах его было любопытство, смешанное с удивлением. — Тогда зачем же?

— Чтобы вознаградить? — предположил Кай, вспомнив последний разговор с мясником в этой самой комнате.

Скавр хлопнул себя по массивным ляжкам и трубно расхохотался:

— Ты далеко пойдешь, мой мальчик!

Все еще посмеиваясь, он подошел к столу и уселся, ткнув пальцем в сторону стоящего напротив стула:

— Садись. Угощайся.

Несколько озадаченный такой вспышкой веселья, Кай осторожно уселся, но отказался от предложенных мясником соленых фисташек. Скавр кинул горсть орешков в рот, запив глотком вина:

— Твой последний бой. Признаться, ты меня удивил.

Аджакти насторожился: он пока не мог понять, куда клонит собеседник.

— Нет сомнения, ты отличный воин. Возможно, один из лучших в Церрукане. Но чтобы стать звездой арены, фаворитом, надо быть больше, чем просто отличным воином. Надо иметь свойство, которое я не ожидал обнаружить в тебе и которое ты проявил вчера, в бою с этим «жнецом». Ты знаешь, что это?

Кай хотел было сказать «милосердие», но, сообразив, что вряд ли это слово входит в лексикон мясника, отрицательно покачал головой.

— Дорогой мой, это талант управлять толпой, талант артиста! — Скавр улыбнулся, оскалив крепкие зубы, и у Кая стало гадко на душе. Он понял, что мясник тоже разгадал его игру, но, как и Токе, ложно истолковал ее. А Скавр тем временем продолжал: — Боец, который убивает своего противника быстро и решительно, нравится зрителю. Но когда он делает это раз за разом, публика теряет интерес: исход боя становится предсказуемым, ставки падают. Гладиатор становится фаворитом, когда каждый его бой — это зрелище, драма, исход которой трудно предугадать; когда зритель соучаствует в поединке, потому что он получает право решать, кому жить, а кому — умирать. Ты никогда не думал, Аджакти, почему гладиаторские бои так популярны в Церрукане? Нет? Оставь религиозную лабуду жрецам, и ты увидишь, ответ прост: где еще церруканец, будь он ремесленник, купец или аристократ, получит право распоряжаться жизнью и смертью себе подобных? Мой мальчик, вчера ты провел идеальный бой! Ты заставил лохов на трибунах поверить, что «темная лошадка» может победить, а потом дал им возможность прикончить ее. У тебя есть талант, Аджакти, давай же выпьем за это!

Скавр плеснул вина во второй кубок и подтолкнул его к Каю. Тому ничего не оставалось, как выпить с мясником, и никогда у вина еще не было такого мерзкого вкуса.

— Да, о чем бишь я… — Скавр посмаковал напиток на языке, прежде чем проглотить. — Вознаграждение, — мясник причмокнул, разглядывая Кая в упор прищуренными глазами. — Аджакти, тебе выпала большая честь. Честь, о которой мечтает каждый мужчина Церрукана. Одна весьма высокопоставленная особа желает видеть тебя сегодня вечером. Наедине. Провожатый будет ждать у ворот школы ровно через… — Скавр бросил взгляд на стоящую в углу клепсидру:[25]— Пять минут.

Заявление Скавра застало Кая врасплох. Стараясь скрыть растерянность, он отпил еще один глоток.

— Что, это не та награда, на которую ты рассчитывал? — усмехнулся Скавр. — Не волнуйся, ты не пожалеешь.

— Могу я отказаться от приглашения? — осторожно спросил Кай.

— Отказаться? — В голосе Скавра прозвучал холодок. — Запомни, мальчик, от таких приглашений не отказываются. Через четыре минуты ты будешь стоять у ворот школы. Ты последуешь за человеком, который тебя встретит, а когда прибудешь на место, сделаешь все, что от тебя потребуется. Причем наилучшим образом. Это ясно?