Тихоня с искорками в глазах - Раиса Борисовна Николаева

искреннее недоумение, что могла найти такая красивая женщина в этом… уроде, — потерянным голосом закончила она.

— Элида! — возмущенно и укоризненно вскричал Рэннет. — Вам не объясняли, что особ, подобных Веронике не обсуждают и тем более не осуждают?!

— Уже объяснили, — кротким голосом ответила Элида, почесав лоб с налившемся на нем синяком. Ссадина уже затянулась, но синяк и шишка еще оставались на месте.

— Это он вас ударил? — тихим голосом спросил Лоут.

— Нет, — поспешно ответила Элида. — До этой шишки я еще дойду, — пообещала она. — Так вот. После тех моих слов…

— От вас отвернулись все знакомые? — предположил Рэннет.

— Нет, наоборот, все вели себя также, как и обычно и я сразу же забыла об этих своих словах.

— Элида, Элида, — покачал головой Рэннет. — Если бы вы знали какая трагедия была в жизни Вероники. Она готова была ради этого мужчины взойти на эшафот, и это не фигуральная форма речи, на самый что ни на есть настоящий эшафот. Там такое горе. Как вы могли? — тихо спросил он.

— Какое горе? Какая трагедия? — чуть не в истерике закричала Элида. — Я ничего об этом не слышала!

— Об этом не говорят, — объяснил Рэннет.

— Не говорят?! — возмутилась Элида. — Об этом не говорят, о том не говорят, а потом человек попадает вот в такие истории!

— Понятно, — вмешался в разговор Лоут. — Веронике передали ваши слова и она решила поставить, зарвавшуюся девицу, на место. — Элиде не понравились слова мужа, но они точно отражали положение дел и ей пришлось согласится с ними.

— Да, — тихо подтвердила она, — Похоже все так и было.

— Как этот мужчина вышел на вас? — коротко и сухо продолжал расспрашивать Лоут.

— Я бросала камни в озеро, а он восхитился, как хорошо я их бросаю, — потерянным голосом продолжила Элида, стараясь не смотреть, как мужчины одновременно закатили глаза, потрясенные ее словами. — Потом он подарил мне цветы, — упрямо продолжала она, и показала засохший букетик, — потом подарил на ярмарке леденец, — и Элида показала палочку, — потом несколько раз прошел мимо моего дома, а сегодня… вернее вчера, прислал записку с просьбой о встрече днем в городском саду. — Элида замолчала и опустила голову, поэтому она не видела, как свирепо Рэннет посмотрел на Лоута. Его взгляд говорил: «Ну ты и скотина! Этой девочке так мало надо, чтобы чувствовать себя счастливой, а ты и этого не смог ей дать!». — Когда мы днем встретились в парке, — мужественно продолжала Элида, — он попросил, чтобы я ночью впустила его в дом…

— Интересно, — с гневом и яростью перебил ее Лоут, — почему же вы оказались с ним не в доме в постели, а в саду с окровавленным лицом? — Элида вздохнула и не поднимая глаз продолжила:

— В тот момент, когда он умолял меня об этом я случайно заметила, что хоть он говорил это со страстью и мольбой, приложив правую руку к сердцу, второй рукой он спокойно постукивал себя по бедру, словно отбивая такт какой-то мелодии… — Она не успела договорить, поскольку мужчины закричали одновременно, Рэннет с торжеством, а Лоут с яростью.

— Я тебе сказал, что это был он! — Рэннет победоносно взглянул на племянника.

— Каков негодяй! — сквозь зубы прошипел Лоут.

— Вы его знаете? — сразу же заинтересовалась Элида, тут же забыв о позоре. — Кто он?

— Вы это точно хотите знать? — странным голосом спросил Рэннет, и Элида заподозрила, что он улыбается.

— Точно! — уверенно ответила она.

— Только я должен вас предупредить, — как бы между прочит продолжил Рэннет. — как только я вам скажу кто он, то я буду вынужден вас немедленно убить, ну или заточить в подземелье до конца жизни… — он полусерьезно, полунасмешливо посмотрел на нее. Элида широко раскрыла глаза, какие-то неясные образы из прошлого второй девушки Нины Демчуг замелькали у нее в голове.

— Он разведчик! — восторженно ахнула она.

— Почему разведчик? — удивился Рэннет. — К следопытам-разведчикам охраняющих границы, он не имеет никакого отношения.

— Нет же, — она защелкала пальцами, пытаясь найти подходящую ассоциацию. — Он шпион, но только наш. Шпионы у врагов, а наших называют разведчиками. — Мужчины переглянулись, и хоть они ничего не ответили, Элида не сомневалась, что попала в точку.

— Я даже не представляю какую сумму ему предложили, — с тихой неприязнью в голосе сказал Лоут.

— О деньгах не могло быть и речи, — уверено возразил Рэннет. — Скорее это личная услуга, или личная просьба. — Он вдруг засмеялся. — Представляю его лицо, когда я ему расскажу, как юная девушка раскусила его.

— Я тоже хочу это видеть, — быстро сказал Лоут.

— Не получится — отрезал дядюшка. — В твоем обществе он будет насторожен и сдержан, а я хочу видеть его изумление!

— А он мне ничего не сделает? — опасливо спросила Элида.

— Ты его больше никогда не увидишь, — успокоил ее Рэннет, — во всяком случае под этой личиной. Но Рэннет ошибся

…Несколько лет спустя Элида была в королевском дворце на приеме в честь прибытия с посольской миссией принца соседней страны. О принце ходили страшные слухи, рассказывающие о его чудовищной жестокости, принц был ей крайне неприятен, да и попросту страшил. Принц прибыл в сопровождении двух телохранителей. Один был огромным и могучим, как скала. Он был закован в металлические доспехи и вероятно выполнял роль щита в момент опасности. Второй был быстрым и гибким, как лоза, или ядовитый хлыст, опасность исходила от его фигуры, и Элида почувствовала это даже на расстоянии. Молодой смуглый темноволосый, и вдруг! В момент, когда начался обмен велеречивыми словами Элида увидела, как пальцы молодого телохранителя барабанят по рукоятке меча, отбивая какой-то ритм. Она чуть не ахнула. Сдержавшись, Элида в упор посмотрела на него, зная, что он почувствует такой взгляд. И когда мужчина стал поворачивать голову отвернулась в сторону, словно случайно поправляя кружева вокруг ворота платья, и также побарабанила пальцами по своей шее. Дальше был бал, все танцевали и кружились, в какой-то момент кто-то по-мальчишески дернул Элиду за локон. И она знала, кто это был. Элида никому не сказала об этой встрече, ведь от ее молчания зависела чья-то жизнь.

…Что было дальше? — вернул ее к рассказу о происшедшем Лоут.

— Дальше я сказала «нет»